Страница 22 из 28
как у собаки, которой грозит живодерня.
- Присядь, разговор есть, - мрачно произнес Швецов, указав незнакомцу на
ступеньку лестницы.
Тот боязливо присел возле него, оглядываясь по сторонам.
- Ну и откуда взялся?
- Можно без биографии? Долго и скорбно.
- Чего здесь торчишь?
- Откинулся. Пока сидел, из общежития выперли. Возвращаться некуда. Да и
незачем.
- А родственники? - поинтересовался Куропяткин.
- Пока срок тянул, мама померла. Жила в коммуналке. Ее жилплощадь
соседям досталась.
- Сколько бабла упер у туристов? - желчно поинтересовался Кригер.
- Я не щипач.
- Вали отсюда, - посоветовал Кригер. - Увижу, изувечу.
***
Настя, в конце концов, отправилась вслед за ребятами. Когда подошла к
краю воронки, поняла, что опоздала. Заварушка набирала обороты. Ее
истерический выкрик "Остановитесь!" только раззадорил ребят. Москвичи
оказались неслабыми соперниками и давали отпор по всем правилам
кулачного боя. Один из них действовал исключительно ногами - подпрыгнув,
ловко ударил Краба в голову, после чего тот болванчиком прокатился
несколько метров по склону. Если до этого момента драка походила на
обычную уличную потасовку, то после такого приема Дока и Кондор
озверели. Гости из Москвы ловко работали всеми частями тела и даже Настя,
которая в то время только слышала о карате и дзюдо, не сомневалась, кто
одержит верх. Но она ошиблась. Куропяткин с такой силой влепил
противнику в бок, что тот, свалившись на камни, затих. Кондор,
извернувшись, прямым ударом в челюсть отправил в нокаут своего недруга.
А дальше начался кошмар. Вдвоем они повалили на землю третьего
москвича и с остервенением начали пинать ногами. К ним подключился и
пришедший в себя Кригер.
После возвращения на стоянку ребята хорохорились, однако Настю
одолевали мрачные предчувствия. Ее догадки сбылись самым
отвратительным образом. И что теперь делать? Куда бежать? Родители -
детдомовцы, поженились сразу после окончания школы. Мама много лет
проработала секретарем в суде, а отец колесил по Крыму вслед за своей
буровой вышкой. Родственников - ноль. Велик Советский Союз, а
приютиться негде. Настя разрыдалась и притихла, когда хлопнула входная
дверь. Первой с работы обычно возвращалась мама. "Крепись!" - самой себе
приказала Настя и вышла в коридор, но маму обмануть было невозможно.
Уронив сумку на пол, испуганно спросила: "Что случилось?". Плакать на
пару с мамой это не то, что рыдать одной. Слегка успокоившись, мама начала
выписывать круги по комнате.
- Отцу ничего не говори, он у нас горячительный и нервный, - приказала
она. - Об условном приговоре забудь - навесят реальный. Этот ваш
спаситель, забыла, как его зовут?
- Череп.
- Ты в нем уверена?
- Мам, я доверяю только тебе. Но Череп как человек вроде хороший. Во
всяком случае, своих не сдает.
- Ложись спать, отцу скажу, что приболела. А то на тебе лица нет. Будто с
креста сняли.
После треволнений Настя, укутавшись теплым одеялом, никак не могла
согреться. Ее трясло, будто за окном трещали крещенские морозы. Отец,
прикоснувшись губами к ее лбу, испугался и потребовал немедленно вызвать
скорую помощь, только неукротимая мама вразумила его. Настя слышала,
как они ругались по этому поводу, но если раньше их скандалы
воспринимала болезненно, сейчас возбужденные голоса казались далекой
убаюкивающей музыкой, которая медленно стихала и закончилась ничем не
пробиваемой тишиной.
- Ты, случайно, никакие таблетки не пила?
Это был первый вопрос мамы, которая ее растолкала наутро.
- Тебе уже в третий раз звонит один и тот же парень. Обходительный,
просил тебя не будить. Подойдешь к трубке?
Настя с большой неохотой выкарабкалась из уютной постели, вышла в
коридор и взяла трубку.
- Привет, надеюсь, не разбудил?
Это был Чорик. Настя грустно улыбнулась. Еще вчера она бы обрадовалась
этому звонку, но сегодня ей было не до спелеологии.
- Давай встретимся.
- А ты где?
- В Симферополе, на вокзале.
- Понимаешь, сегодня у меня много дел.
- Насть, не тупи. Именно поэтому я и звоню. Жду тебя на бону.
Возле троллейбусных касс, как обычно, толпились люди. Настя поймала
себя на мысли, что между ними и ею выросла заградительная стенка: они
будут валяться на пляжах, а она станет беглянкой. Чорик подошел с
внушительным рюкзаком.
- Далеко собрался? - с трудом сдерживаясь, чтобы не расплакаться,
спросила Настя.
Чорик ухватил ее за руку и потащил за собой. В сквере силком усадил на
скамейку и, нависнув над нею, веско произнес:
- Сегодня вечером уезжаешь в Гомель. Билет я купил. Там живет мой брат.
Я с ним договорился, он тебя встретит. Но жить будешь на кордоне, куда
даже немцы во время войны не смогли добраться.
Заметив, что Настя начинает расклеиваться, ухватил ее за плечи и
встряхнул.
- Соберись. Вспомни Нижний Баир. Ты не трусиха, все у тебя получится.
***
Дальнейшие события Настя плохо запомнила: Чорик таскал ее за собой, как
мощный буксир слабовольную баржу. Что он наплел ее родителям, так и не
узнала, во всяком случае отец, проводив ее до такси, прошептал на ухо: "Мы
с тобой, доча. У тебя замечательные друзья". Опомнилась в купе поезда,
который увозил в неизвестность. Прощаясь, Чорик засунул в карман ее
рубашки пачку банкнот.
- Здесь двести пятьдесят рублей. Больше собрать не успели. Но деньги у
тебя будут, не переживай.
Насте досталась верхняя полка, с которой она не слезала до самого приезда
в Гомель. Странные выкрутасы порой выкидывает природа: Чорик был
коренастым, а его брат Олег, встретивший ее на вокзале, возвышался над нею
на голову. Чорик был черноволос, атлетически сложен, неуживчив и
руководствовался исключительно собственным мнением, о чем бы ни шла
речь. В отличие от брата, Олег оказался сухопарым, костистым и
нескладным, да еще настолько стеснительным, что, протянув руку, когда она
выходила из вагона, покраснел, как школьник. Ее рюкзак, разросшийся в
размерах и в весе до неприличного объема, он легко забросил на плечи.
Водитель "Жигулей", пожилой бородатый дядька, всю дорогу молчал и
только иногда с интересом посматривал на нее в зеркало заднего вида. На
ночлег ее определили в каком-то поселке, в доме, стоящем на отшибе. С
хозяевами она не виделась. Олег принес в ее комнату огромную миску с
супом и чашку чая. Настя не была избалованным ребенком и, впервые увидев
внушительные залежи мяса, набросилась на них с остервенением. Похлебав
ради приличия бульон, усугубила порцион чаем. Кровать была старенькой, с
продавленной панцирной сеткой, зато перина с готовностью приняла ее в
свои объятия. Девушка моментально отключилась. Олег разбудил ее на
рассвете и, дождавшись, пока оденется, проводил на улицу, галантно помог
забраться в кабину видавшего виды ГАЗ-66.
- Дальше не поеду, - объяснил он. - Уверен, вам понравится, я бы и сам
провел там лето. Когда понадобитесь, я вас разыщу.
По лесным дорогам Настя никогда не ездила, но ей показалось, что в тех
краях, куда они направлялись, пригодные для автомобилей дороги вообще
отсутствуют. Перед вездеходом возникали молоденькие деревца, которые он
немилосердно подминал под себя. Машина с ходу форсировала мелкие речки
и с трудом преодолевала болотистые топи. Сидящий за рулем молодой
парень, вероятно, впервые пустился в такой сложный путь. Он с азартом