Страница 21 из 28
Череп предпочитал бриться налысо, хотя лысины не намечалось, его
бугристая башка была похожа на полнотелую луну с кратерами и бугорками.
Подойдя к скамейке, Череп поочередно обвел неприязненным взглядом
присутствующих и спросил:
- Поговорили?
- Можно подумать, что мы первые, кто накостылял по шее подонкам, -
криво усмехнувшись, изрек Куропяткин. - Если мне не изменяет память,
против вас тоже возбуждали уголовное дело.
- Разница в том, что мы причинили легкие увечья некоторым товарищам,
которые вытащили на поверхность натечные украшения. А вы изуродовали
людей только за то, что они украли ваши веревки. Согласись, это не одно и
то же. Интересно, как ты докажешь, что снятая навеска принадлежала вам? А
еще хуже - какого рожна вы драку устроили.
- Ворюг нужно наказывать, - безапелляционно заявил Куропяткин.
- Да я не против. Ты это следователю расскажи, у него, извини, пред глазами
уголовный кодекс, а не твои представления о морали. Именно поэтому я и
хочу вам помочь. Что решили?
- Рассредоточимся по конспиративным точкам за пределами Крыма, -
ответил Краб. - Ребят интересует, сколько придется жить без прописки. Сам
понимаешь, чем это пахнет.
- Это не ваши проблемы. Надо пересидеть. Сколько времени, не знаю. Могу
сказать, что недолго. Над этим работают.
- А если нас в розыск объявят? - с вызовом спросил Куропяткин.
- Во всесоюзный не объявят, не велики шишки, - отрезал Череп. -
Объясните родителям, чтобы волну не гнали. Только не пугайте их. Никаких
писем и телефонных разговоров. У вас куча друзей и знакомых, которые
могут передавать им весточки. Желательно, чтобы ваши близкие не знали,
куда вы уехали. Связь через меня.
Череп раздал листочки, на которых был указан абонентный ящик
симферопольского главпочтамта и номер телефона.
- Ящик мой, он никому не известен, а телефон киевский, это мой давнишний
приятель, мы с ним в одной школе учились. Звонить ему можно только в
экстренных случаях. Желаю удачи.
- Прям как сговорились, - желчно произнес Куропяткин, провожая взглядом
удаляющегося Черепа. - Удачи видите ли пожелал. Даже не поговорил по-
людски.
- А чего ты хотел? - с горечью ответил Краб. - Сын мента - это приговор.
- Не мели языком, - хмуро одернул его Швецов. - Я точно знаю, что его
папаша никакого отношения к милиции не имеет.
- Да я не спорю. Это его нынешний отчим не при делах, а родной папаша
после развода с женой уже давно трудится в Киеве. Шишка в одном из
управлений КГБ.
***
Возвратившись домой, Настя прошла в свою комнату и упала на кровать
навзничь. На людях крепилась, но сейчас отчаяние обрушилось на нее с
такой силой, что тело сотрясли судороги. Горько, когда люди привирают, но
еще горше, когда нагло врут. Никого она не науськивала, в драке не
участвовала и до сих пор считала, что кража - не повод для побоев. Они
вечером прошерстили пещеру до тупика, который заинтересовал Кригера.
Здесь когда-то текла река, встретившая на своем пути глыбы известняка и
нырнувшая под них. Прорытый ею ход завалило глиной и щебнем. Надо
рыть. Оставив навеску, они отправились на ночевку в лагерь, а утром,
вернувшись к пещере, не обнаружили веревку на входном колодце. Скорее
всего, умыкнули туристы, шляющиеся по плато без всякой цели. Ребята вяло
переругивались. Решали, кто пойдет за недостающей двадцаткой. Бросили
жребий на спичках. Не повезло, как всегда, Куропяткину. Полтора километра
только в одну сторону, да еще по просыпающейся жаре, не слишком его
обрадовали. Дока вернулся часа через два, когда парням надоело его ругать и
они, раздевшись до трусов, превратились в курортников. Швецов и Кригер
настолько разленились на солнышке, что предложили Куропяткину
спуститься в колодец и проверить, на месте ли веревка, навешенная на
шестидесятиметровый колодец.
- Коли взял разгон, зачем останавливаться? - убеждал Краб. - Тем более, что
после пробежки ты вспотел, заодно и охладишься.
- Я и так знаю, что ее там нет, - возразил Дока.
- Ты в провидцы записался? Раньше я у тебя таких талантов не замечал, -
сыронизировал Краб.
- На обратном пути заглянул в лагерь москвичей. Они в котловине
расположились, в двухстах метрах отсюда. Польская оранжевая палатка с
тамбуром. Новенькие фирменные комбезы и рюкзаки. Капрон с иголочки,
коню понятно, что ни разу им не пользовались. А две бухты в глине. Парни
пивом угостили, пятилитровую канистру не поленились с собой притаранить.
Двое из Москвы, третий из Серпухова. Сразу видно - в спелеологии ни уха
ни рыла, спросили, какие дырки самые красивые. Я им штук пять
помойников указал. Обрадовались. Поинтересовался, где взяли старые
концы. Эти придурки долго хохотали, мол, не ожидали, что кому-то придет в
голову оставить их в пещере.
Куропяткин замолчал и начал расстегивать комбинезон.
- Что дальше-то было? - не выдержал Краб. - Ты им хотя бы сказал, что это
наша веревка?
- Зачем? Мы же сами дурака сваляли. Не надо было оставлять ее на ночь.
- На Красном камне навеска неделями висит, и никто из скалолазов на чужое
добро не зарится, - рассердился Швецов. - Ты кого защищаешь? Ворюг?
- Пацаны решили, что какая-то группа поленилась вытаскивать концы,
почему бы их и не позаимствовать?
- По-твоему, если кто-то забыл в кафе на столике бумажник, а когда через
пару минут возвратился и не обнаружил его, то сам виноват?
- Можно сказать и так, - пожал плечами Дока.
- Лично я так не считаю, - отрезал Швецов и начал спешно одеваться. - В
старину ворам отрубали руки или ноздри с мясом вырывали.
- Ребята, что вы надумали? - взволновалась Настя.
- Всего лишь попросим вернуть украденное имущество, - успокоил ее Краб,
натягивая комбинезон.
Глядя вслед удаляющимся ребятам, девушка топталась на месте, не зная, как
поступить: остаться возле пещеры или последовать за ними. Разумеется,
Швецов прав. Не твое - не бери. Тем более, что капроновая веревка досталась
им не на халяву, покупали ее вскладчину у новосибирских скалолазов. За
Швецова она была спокойна, уравновешенный, зря кулаками махать не
станет. Дока вообще по жизни не конфликтный, чтобы его вывести из себя,
надо как следует постараться. Беспокойство вызывал Кригер - слишком
вспыльчивый, заводится с пол-оборота. Как-то торчали на бону, как обычно
ждали Куропяткина. К ним подошел мужчина, смахивающий на бомжа.
Попросил сигаретку. От него исходил неприятный запах давно немытого
тела. Правила русского этикета курящих состоит в том, что нужно протянуть
пачку, чтобы просящий сам извлек из нее сигарету. Швецов так и поступил.
Мужичок попросил спички. Кондор извлек из кармана коробок и, утаив в
пригоршне огонек, позволил мужичку прикурить. Бомж вежливо
поблагодарил и отправился восвояси. Кригер взбеленился.
- Он сшибает сигареты у всех подряд, - заявил Краб, обращаясь к Швецову. -
И ты этому потворствуешь. Этот бич и дальше будет выпрашивать еду и
курево.
- Не знаю, как этот мужик оказался на обочине, но не думаю, что только по
своей вине.
- Хорошо, - угрожающе произнес Кригер и устремился вслед за мужичком.
Тот не понял, что от него хочет незнакомый парень, ухвативший его за руку
и потащивший за собой. Взглянув на незнакомца, Настя опечалилась - он
никак не походил на злодея. Лет сорок с гаком. Штаны изрядно потрепанны,
а мятая майка прилипла к телу, скульптурно выявляя угасшую мускулатуру.
Явно бывший спортсмен. Скорее всего, тягал штангу. А глаза перепуганные,