Страница 13 из 28
"Заблудился?" - "А тебе, какая печаль?" - обозлился я. - "Да мне пополам.
Тебя не смущает, что десятиметровый колодец в двух шагах за твоей
спиной?". Так я и познакомился с Кардиналом. Он вывел меня к лагерю.
Между прочим, Настюха, ты зря за свою честь опасалась, у него интересное
мнение насчет баб. "Женщины умножают зло. Когда мы научимся
обходиться без них, на земле установится благоденствие", - сказал он. Так то.
После этого случая Настя вылавливала любые известия о Кардинале. Зачем
ей это было нужно, не понимала. Лоб в лоб с ним она больше ни разу не
сталкивалась, да и, честно говоря, не стремилась к этому. Как-то их четверка
вышла к лагерю севастопольских спелеологов, которые собирались
штурмовать самую глубокую пещеру Караби - шахту Солдатскую. Это было
чисто спортивное прохождение, поскольку никакими красотами "дырка" не
блистала. В группе было трое новичков, не нюхавших пороха больших
глубин, Солдатская для их обкатки вполне годилась. Пока парни травили
анекдоты и пили чай, она отвела в сторону Чорика, парня, питавшего к ней
явно не платонические чувства, и спросила, что он думает о Кардинале.
- Дался тебе этот хмырь болотный, - удивился Чорик и выразительно
покрутил пальцем у виска. - Он же больной на всю голову, неужто
влюбилась?
Заметив, как полыхнули недобрым огоньком глаза собеседницы, Чорик
посерьезнел.
- Да шучу я. Не знаю, зачем тебе это нужно, но слышал, что сбрендил он
еще в восьмом классе, после исчезновения отца, который тогда работал на
здешней метеостанции. Тот пошел по грибы и как сквозь землю провалился.
Вполне возможно, что так оно и было, сама знаешь, сколько здесь воронок и
колодцев. Метеорологи сначала сами искали его двое суток, а потом
сообщили по рации в Симферополь, в центр гидрометеорологии. Приехали
каэсесники, спелики из клуба "Бездна", альпики и горники, даже солдат
привлекли из расположенной неподалеку воинской части. Прочесали плато
вдоль и поперек, обследовали все известные на то время пещеры, даже
южные обрывы Кара-Тау облазили, хотя метеорологу там было делать
нечего. Все впустую. Поиски свернули, а отца Кардинала объявили
пропавшим без вести. В общем сгинул.
- И о нем до сих пор ничего не известно?
- Во всяком случае, Кардинал его до сих пор ищет.
- Он тебе так и сказал?
- О том, что случилось с его папашей, Кардинала лучше не спрашивать,
такую ахинею начинает нести, уши вянут. Оказывается, кроме нашего
телесного мира параллельно существует еще один, населенный
бестелесными разумными созданиями. Не помню, как он их называл, что-то
вроде наблюдателей или надзирателей. Солнечный свет им противопоказан,
не та волновая структура. Сквозь любые породы они передвигаются
свободно, но комфортно им лишь там, где много открытого пространства и
не надо бесполезно растрачивать энергию. Вот они и облюбовали Караби, у
них здесь база. Недаром же "Караби" с крымско-татарского переводится как
"черный паук". Его папу они якобы выкрали. Правда, не понимаю, зачем им
сдался обычный технарь. Но это так, к слову. По теории Кардинала с отцом
он может встретиться только после захода солнца.
- Он действительно чокнутый?
- Насть, откуда я знаю? Кстати, до пятого класса он учился в нашей школе в
Севастополе, потом с родителями переехал в Алушту. Обычный пацан. В
какой-то мере я его понимаю. Когда умирает человек, его хоронят. То есть
покойный как бы обретает последнее пристанище на земле, границы
которого определены кладбищенской оградой. Я, конечно, разумею, что это
всего лишь ритуал. Когда-то мертвецов палили, но лично я не хочу, чтобы
меня сожгли после смерти.
- Да какая разница, как поступят с твоим телом, если душа улетит?
- Не знаю. На мой взгляд, есть некоторое различие. Сжигают, когда хотят
избавиться от прошлого. Хоронят - когда стремятся, чтобы покойный
долгие годы оставался в памяти. Я это к чему? Кардинал съехал с катушек,
но этому есть разумное объяснение.
В глубине души Настя понимала, чем вызван ее пристальный интерес к
дикому спелеологу - никак не могла простить себе тот животный страх,
который испытала при первой встрече. Да и слова о Кригере, которые
старалась забыть, вспоминались с завидной регулярностью.
***
- Может, я чего-то не понимаю, - недоуменно произнес Швецов, обращаясь
к Кригеру, - как ты вообще узнал о существовании этой пещеры?
- С Кардиналом связи не терял. Обменивались письмами. Полгода назад он
написал, что нашел обалденную пещеру и боится, что если дикари прознают
о ней, то обчистят как липку. Написал, как ее найти и попросил
забетонировать вход.
- Краб, ты не договариваешь, - усмехнулся Швецов. - Давно тебя знаю. Стал
бы ты срываться из своего добропорядочного Клоппенбурга ради какой-то
пещеры, какой бы красавицей она ни была.
- Я не в восторге, что пришлось за бугор линять, - ответил Краб. - Не полезь
я тогда в драку с московскими отморозками, сегодня спокойно жил бы в
Крыму.
- Крепко тебя эта потасовка зацепила, - пожал плечами Швецов. - Только
ты забыл, что и я, и Дока тоже в ней поучаствовали. Кто же знал, что папаша
одного из этих страдальцев - важная шишка в московской ментовке?
- Когда дал деру в Германию, попал в лагерь переселенцев "Фридланд",
расположенный в Нижней Саксонии, - Краб брезгливо дунул на пену в
бокале и, нехотя отпив глоток, продолжил. - Пока фрицы проверяли меня на
вшивость, познакомился со своим сверстником, приехавшим из Омской
области. Он меня и просветил. Оказалось, что мы попали к шапочному
разбору. Надо было вострить лыжи в начале перестройки. Фрицы тогда
носились с бывшими советскими немцами, как с писаной торбой. Не
поверите, но тогда даже квартиры выдавали бесплатно, как в старые
советские времена. Еще и на курсы немецкого языка отправляли за счет
коренных немцев. Так что мебель таскаю, но дело не в этом. Алик увлекся
буддизмом, пытался и меня к нему приохотить, но я его слушал в пол-уха,
все время себя спрашивал, какого рожна приперся в Германию, если кроме
фамилии меня с этой страной ничего не связывает. А зацепил он меня, когда
начал цитировать Махатму Ганди. Откуда все зло в мире? От гадких мыслей!
Сначала они бродят в мозгу, а выхода за пределы черепной коробки не
имеют. Но однажды человек срывается с катушек, начинает изливать из себя
яд. Постепенно он к этому делу настолько привыкает, что каждый раз, когда
приходится выбирать, защитить ли, к примеру, девушку от наезда
отморозков или пройти мимо, останавливается на втором варианте. В итоге
он сам себе выбирает судьбу и никакая карма не при чем.
- Молодец, Кригер, такую философию развел, что я сейчас расплачусь, -
желчно заметил Куропяткин. - Может, нам тебе еще и памятник поставить за
то, что в скитальцы подался?
- Погоди, Дока, - остановил его Швецов. - Чего ты в бутылку лезешь? Краб
хочет сказать, что мысли иногда материализуются. И я с ним согласен.
Достал меня один мужик по прозвищу Гвиней. Сволочь преизрядная.
Представьте, вломилось в офис тело, с которого жир капает, с глазками, как у
затраханного гаишника и ручками охреневшей от жары сколопендры, и
начало наезжать. До того хотелось раскрошить ему череп, что руки
судорогой сводило. В деталях представил огненный смерч, превращающий
его в пепел. И что думаете? И недели не прошло, как от Гвинея не осталось
ничего - машина вместе с ним разлетелась на мелкие части.