Страница 20 из 62
Пусть будет так. Части команды придется довольствоваться половинной информацией.
— Сэр, — медленно начала я, — я знаю, что Сарда попал в трудную ситуацию, но… но все равно не верю. что он добровольно решил участвовать во всех этих махинациях. Он жертва обстоятельств. Я уверена в этом.
— На чем основывается ваша уверенность, командир?
Я ощутила холодок, пробегающий по моей спине. Если бы этот вопрос задал бы мне капитан Кирк, я бы, наверное, сослалась на свою интуицию. Но передо мной был Спок. Рациональный, требующий перед принятием решения представить ему все недостающие компоненты для его формул. Что ответить ему? Почему я чувствую, что Сарда невиновен?
Наконец я сказала:
— У него не было никаких оснований для бегства, сэр. Ведь он удостоен медали Федерации и всегда был на хорошем счету.
— Ну и что? — Мой собеседник продолжал буравить меня своими глазами, проникая прямо в глубину моей человеческой сути.
Пришлось сознаться.
— Я ему просто верю.
Спок кивнул, очевидно, удовлетворенный тем, что понял нечто, недоступное простому вулканцу. Он медленно произнес:
— Я согласен с вами.
Краешком глаза я заметила, как у Скеннера от удивления поехала вниз нижняя челюсть. Что на него так подействовало: моя уверенность или почти человеческое выражение веры в Сарду в словах Спока — я не поняла. Внезапно я ощутила чувство вины. Во мне поднялся вихрь сомнений, воспоминаний о беседе с Мэрит. Теперь, уже высказавшись, чем еще я могу подкрепить обоснованность моих выводов? И, что более важно, оправдает ли мои надежды Сарда?
— И тем не менее, — продолжал Спок, — нам необходимо сохранять осторожность. Вы хорошо знаете о постоянных попытках Сарды стать настоящим вулканцем, о его внутреннем напряжении, связанном с этим, как свидетельствуют ваши слова. Я тоже несу частичную ответственность за него, поскольку именно я рекомендовал ему учителя-вулканца и свел их вместе.
У меня забегали мурашки по коже, когда я стала догадываться, куда он клонит. Закусив нижнюю губу, я спросила:
— Это Перрен?
Наступило молчание. Все ощутили, что ситуация осложнилась еще на порядок. Спок напряженно разглядывал нас, пытаясь угадать ход наших мыслей, потому что он глубже, чем кто-либо из нас, представлял себе, какой запутанный лабиринт означает быть вулканцем.
Переменив ногу, он продолжил:
— Сарда и Перрен знали друг друга уже до этого. У Перрена было преимущество: он не страдал типичными предрассудками любого вулканца в отношении талантов Сарды. И все же, являясь тоже своего рода отступником, Перрен был старше Сарды и поэтому преуспел в специфической подготовке вулканцев. Вот почему логично то, что именно Перрен должен был стать его учителем, — Спок на мгновение уставился в никуда. Возможно, этот жест был проявлением его признания собственной вины? Он знал, что мы оба вмешивались в жизнь Сарды и, несмотря на благородство своих мотивов, могли поставить его в компрометирующее положение. Или искусственно создать ситуацию, в которой соблазн оказывался чересчур силен даже для вулканцев.
Спок вернул меня к действительности от этих невеселых мыслей, спросив:
— Могу я побеседовать с вами наедине, командир?
— Конечно… — я робко взглянула на остальных.
— Понятно, — Скеннер хлопнул себя по коленям и поднялся. Мэрит и Маккой нарочито безразлично направились в кормовую часть корабля. Когда мы остались одни, я сразу же почувствовала, что лишилась их эмоциональной поддержки.
— Командир, я хочу вам сообщить строго конфиденциальную информацию, начал Спок прекрасно поставленным голосом. — Для эффективной работы с лейтенантом Сардой вам нужно учесть некоторые обстоятельства.
Я кивнула.
— Понимаю.
Чувствовалось, что слова даются ему нелегко. Очевидно, он долго думал перед тем, как решиться на такой разговор со мной. Наконец, он продолжил;
— Система тренировок вулканцев является предметом их строжайшей тайны. Их методы представляют собой нечто большее, чем простая передача информации от учителя к ученику. Именно они являются объектом моего особого интереса, для чего я хочу выяснить личное участие лейтенанта Сарды во всем этом инциденте.
Он замолчал. Возможно, Спок надеялся, что я сама смогу прийти к нужном выводам, и ему не придется произносить их вслух. Из уважения к нему я попыталась изложить свое понимание.
— Вы намекаете на то, — начала я, — что Сарда мог быть чем-то обязан Перрену?
Мой вопрос до определенной степени застал его врасплох. Он потупил взор, обремененный очень трудной для вулканца задачей — решиться или нет посвятить невулканца в таинства, которые они так скрывают от посторонних.
Кроме разглашения этих таинств, ему мешало и еще одно обстоятельство. Мы оба хорошо понимали, о чем шла речь. Человек, который стал другом вулканца, автоматически становится осложняющим фактором. Теперь этот груз лег на мои плечи.
Спок медленно произнес:
— Тренировки разума молодых вулканцев не могут быть проведены по упрощенной программе. Они не могут стать просто набором слов.
— Да, сэр, но имеются компьютерные файлы, — возразила я. — Я только что познакомилась с содержанием одного из них в библиотечном компьютере.
— Никакой файл, — прервал он, — не заменит живого вулканца.
Все еще не определившись в том, что мне говорить, а что — нет, Спок вздохнул и, подыскивая слова, попытался объяснить мне необъяснимое. Или слишком личное, чтобы произносить это вслух.
— На экране, конечно, можно прочитать слова, — произнес он, — но этими словами не передать глубины лежащего за ними смысла, как не определить различия между понятием в словаре и реальной жизнью, — он внимательно посмотрел на меня, желая убедиться в том, что его слова достигали цели. Я кивнула, чтобы успокоить его.
— Вы имеете в виду какую-то разновидность симбиоза или сожительства, кроме банальной передачи фактов и умения разбираться в них? Что-то сугубо социальное?
Он ответил:
— Обучение у вулканцев всегда требует взаимного самопожертвования учителя и ученика. Своего рода духовной связи, которая дополняется и завершается слиянием интеллектов. При обычных обстоятельствах я считаю нелогичным мнение, что Сарда по своей воле может принять участие в шпионаже. Однако, столь тесная связь с Перреном, рано или поздно развивающаяся между учителем и учеником, в состоянии многое изменить.
В первый раз мои сомнения, вопросы, касавшиеся Сарды, приобрели конкретное содержание. К моему стыду, конечно. Мне пришлось бороться с охватившим меня чувством ревности, чтобы прояснить собственные мысли.
— Таким образом, это взаимная симпатия, — пробормотала я. Спок кивнул.
— Но сейчас потенциально опасная. Честно говоря, мне не совсем понятно и настроение Перрена, и его образ мыслей. Очевидно, вулканец никогда не согласится с условиями, предлагаемыми ему Морни, не сможет столь бездумно играть в такие опасные игры с бессчетным количеством чужих, ни в чем не повинных жизней. И если образ мыслей Перрена как вулканца смог так разительно перемениться, то это тоже повод для дополнительного беспокойства. Глубоко вздохнув, я пришла к выводу:
— Итак, мы до сих пор не знаем точно, в каком душевном состоянии пребывает сейчас Сарда.
Он не смог возразить.
— Похоже, что так.