Леди полночь (ЛП)

Это был их код, краткая версия длинного вопроса: Останься со мной. Останься и заставь меня забыть о кошмарах. Останься и поспи рядом со мной. Останься и прогони плохие сны прочь, прогони воспоминания о крови, воспоминания о мертвых родителях, о Помраченных, с глазами, словно мертвые черные угли.

Это была та просьба, с которой они обращались друг к другу не раз. Будучи маленькими детьми, они заползали в кровати друг к другу и спали вместе. Эмма уже не раз представляла, как их сновидения смешиваются во что-то единое, засыпая; будто они могли делиться частицами, кусочками миров из снов друг друга. Это была одна из вещей, которую создавала магия парабатаев, - вещь, к которой Эмма стремилась: в какой-то мере, это означало никогда не быть в одиночестве.

Во время бодрствования и сна, в бою и вне его, парабатай был на твоей стороне, связанный с твоей жизнью, привязанный к твоим надеждам и счастью - практически идеальная поддержка.

Он откатился в сторону, приоткрыв глаза, его голос звучал глухо.

- Оставайся.

Она залезла под одеяло рядом с ним. Его долговязое тело выпрямилось, предоставляя ей место. Под тяжестью его тела кровать была слегка продавлена, в том месте, где он лежал, а простыни были теплыми и пахли гвоздикой и мылом.

Она все еще дрожала. Подвинувшись на дюйм ближе к нему, она почувствовала тепло, исходящее от его тела. Джулиан спал на спине, одна его рука была закинута за голову, а другая лежала на его плоском животе. Его браслеты поблескивали в лунном свете. Он посмотрел на нее – Эмма знала, что он видел, как она пододвинулась к нему – и его глаза засияли, затем он медленно закрыл их, опуская темные ресницы на щеки.

Дыхание Джулиана выровнялось почти сразу. Он спал, а Эмма лежала без сна, глядя на него: на то, как его грудь поднималась и опускалась, словно неизменный метроном. Они не касались друг друга. Они редко соприкасались, спав в одной постели. Словно дети, они сражались за одеяла, иногда даже складывали книги между собой, чтобы разрешать споры о том, кто посягал на чью сторону кровати. Теперь они научились спать на одной кровати вместе, но соблюдали дистанцию, будто книги еще были между ними.

Слышались звуки океана, но отдаленно; смежая веки, она могла видеть, как изумрудная стена воды возвышается, в ее сне. Но все это казалось таким далеким: этот ужасающий грохот волн заглушал мягкое дыхание ее парабатая.

Однажды они оба будут женаты, будут принадлежать другим людям. Они больше не будут спать в одной постели. Не будут секретничать в полночь. Их близость не разрушится, но она согнется и обретет новую форму. Ей придется научиться жить с этим. Однажды... Но еще не сейчас.

Когда Эмма проснулась, Джулиана уже не было.

Еще не до конца проснувшись, она села. Было утро, но позднее, чем она обычно просыпалась; комната была освещена розовато-золотым оттенком. Темно-синие простыни и одеяло Джулиана валялась в изножье кровати. Положив руку на его подушку, Эмма отметила, что та была еще теплой – наверное, он только что ушел.

Она выкинула из головы чувство беспокойства, что он ушел, ничего не сказав. Ему, наверное, просто не хотелось будить ее; Джулиан всегда спал беспокойно, и даже разница во времени не особо помогала. Говоря себе, что это не было значительным событием, она вернулась в свою комнату и переоделась в леггинсы и футболку, сунула ноги в шлепанцы.

Сначала бы она проверила студию Джулиана, но увидела в окне, что этот летний день был ярким и солнечным. Небо было наполнено легкими слоями белых облачков. Поверхность моря мерцала, танцуя с бликами золота. На небольшом расстоянии Эмма могла видеть черные точечки серферов, скользящих по поверхности. Она знала, что Джулиан скучал по океану – понимала это из нескольких коротких, редких текстов и огненных сообщений, посланных ей, пока он был в Англии. Эмма прошла через Институт и спустилась вниз по тропинке, ведущей к шоссе, затем бросилась через него, уворачиваясь от фургонов серфингистов и роскошных кабриолетов на их пути к Нобу[4].

Он был именно, где она надеялась его найти. Он стоял, созерцая воду и солнце, в то время как морской воздух трепал его волосы и слегка развевая края футболки. Она спрашивала себя, как долго он стоял тут, засунув руки в карманы джинсов. Эмма сделала неуверенный шаг на влажном песке.

- Джулс?

Он повернулся, чтобы взглянуть на нее. Мгновение он выглядел ослепленным, как если бы смотрел на солнце, хотя оно было выше них – Эмма могла почувствовать это тепло, свет и жар у себя на спине.

Он улыбнулся. Волна облегчения прошла сквозь нее. Это была знакомая с детства улыбка, которая озаряла все его лицо. Она побежала вниз к берегу: прилив приближался, скользя вдоль пляжа, добираясь до кончиков обуви Джулиана.

- Ты рано проснулся, - сказала она, подходя к нему по мелководью. Вода набегала на серебристый песок.

- Уже почти полдень, - произнес Джулиан. Его голос звучал обыденно, но он по-прежнему казался Эмме другим: форма его лица, плечи под футболкой. – О чем ты хотела со мной поговорить?

- Что? – На мгновение ее будто застигли врасплох этим неожиданным вопросом.

- Прошлой ночью, - ответил он. - Ты сказала, что хочешь поговорить со мной. Может, поговорим сейчас?

- Давай. - Эмма посмотрела на чаек, которые кружили над головой. - Пойдем, присядем. Не особо хочется быть смытой приливом.

Они обосновались на пляже, где песок нагрелся от солнца. Эмма сняла обувь, зарываясь ногами в зернистый песок и наслаждаясь этим ощущением. Джулиан засмеялся.

Она искоса посмотрела на него.

- В чем дело?

- Ты и пляж, - сказал он. – Твое отношение к пляжу: ты любишь песок, но ненавидишь воду.

- Да, я знаю, - сказала она с распахнутыми глазами. – Это ли не иронично?

- Нет, не иронично. Ирония – это неожиданный исход ожидаемой ситуации. А здесь - это просто одна из твоих причуд.

- Ты поражаешь меня, - сказала Эмма, вытаскивая телефон и протягивая ему. - Я удивлена.

- Сарказм засчитан, - сказал он, поворачивая телефон в правой руке. Фотографии Кристины с предыдущей ночи были уже загружены. Пока он рассматривал их, Эмма рассказала, как ушла от Джонни Рука и пошла к бару, как нашла тело, затем получила выговор от Дианы после последующего визита Рука в Институт. Она могла расслабиться, пока рассказывала, потому что могла ощутить сопереживание, идущее от него. В этом и было их постоянство: сначала они разговаривали, потом слушали друг друга, а затем работали как парабатаи.

- Я знаю, что это те же знаки, - закончила она. - Я ведь не сошла с ума?

Джулиан посмотрел на нее.

- Нет, - ответил он. - Но Диана уверена: если ты и дальше будешь рисковать собой, то это пошатнет готовность Конклава вернуть Хелен домой?

- Да.- Эмма засомневалась, взяв его руку в свою. Браслет из морского стекла на его левом запястье музыкально зазвенел. Она чувствовала его мозоли под своими пальцами, такие же знакомые, как обстановка ее собственной спальни.

- Я никогда не сделаю ничего, что могло бы навредить Хелен, Марку или тебе, - сказала она. - Если ты думаешь, что Диана права, я не… - она сглотнула. - Я оставлю это в покое.

Джулиан мельком взглянул на их переплетенные пальцы. Он был по-прежнему неподвижен, но было видно, как на шее сильно пульсировала вена. Должно быть, из-за упоминания о его сестре.

- Прошло пять лет, - сказал он и передвинул свою руку ближе к себе. Он не вытащил ее из руки Эммы, просто пододвинул руку назад, повернувшись к воде. Обычное движение, но отчего-то вызвавшее неловкость. - Конклав так ничего и не решил о возвращении Хелен домой. Они не сдвинулись с места в поисках Марка. И они все еще рассматривают то, что, может быть, твои родители не были тоже убиты Себастьяном. Это кажется неправильным, пожертвовать выяснением того, как на самом деле погибли твои родители.

- Не говори, что все это обречено, Джулс.

- Можно подумать вот о чем, - начал он, Эмма могла практически видеть, как быстро завертелись шестеренки у него в голове. - Если ты на самом деле решишь эту проблему, если бы мы смогли решить эту проблему, то Конклав был бы нам должен. Я верю, что твоих родителей убил не Себастьян Моргенштерн. Мы имеем дело с демоном, или какой-то другой силой, которая может убить Сумеречных охотников и остаться безнаказанным. Если мы победим что-то подобное…