Третий лишний

    - Нахал! - прорычала служанка. Помнить о иерархии, находясь в кровати с голым хозяином, не получалось.

     - Я? Нет, скорее ты - развратная, сластолюбивая кокотка, которая без приглашения пришла в мою спальню. Это очень нахально!

     - Дурак! У меня синяк на скуле! Я не знаю, что делать? -  отчаянно бросила она.

    - Милая, а не забываетесь ли вы, называя хозяина - дураком? - теперь перед ней был тот самый мистер Гриндл, которого она хорошо знала.

    - А не дурак ли хозяин, который ночью, пока его супруга мирно почиет, силой берет служанку, не боясь, что все раскроется?

    - Дурак или не дурак, не твоего ума дела! - рявкнул он и закатил ей пощечину. - Это  за дурака!

   - Дурак! Дурак! - ее словно прорвало и она назло, выводя его из себя, продолжала осыпать оскорблениями. Обида помноженная за злость  и боль даже умную женщину делают мегерой. Злость на него была слишком сильной, чтобы ее разум смог победить. Чувствуя, что Ханна себя не сдерживает, еще немного и она перейдет на крик, который грозил разбудить Кэтрин, Айзек не нашел ничего лучше, как накинуть на нее одеяло, чтобы заглушить ее вопли.

     Накрыв голову Ханны одеялом, он постарался удержать ее под ним, но мужская сущность раним утром взяла верх и, решив закрепить успехи по укрощению строптивой, Айзек задрал ей юбки.

     Покидая его комнату, она чувствовала себя глупым ребенком, которого снова обманули. Хотя чего она ожидала, приходя в его спальню?

     - Если проспорят про синяк, отвечай что это я тебя ударил за строптивое поведение!

     - Что!?

     - Как сказал, так  и делай. Этой новости будет рады и Кэтрин, и Мэри, так что не разочаруй их. Скажи, что вчера вечером, я проводил с тобой беседу, ты вывеля меня из себя...  Да, забыл! - спохватился Айзек  и отбросив одеяло, совершенно не смущаясь своей полной наготы, подошел к брюкам и достав от туда что-то, подошел к Ханне и вложил ей в руку. Это оказалась еще одна трехдоллровая монета.

      Ханна обомлела, а когда подняла голову, мистер Гриндл, вольготно развалился на кровати вновь и не сводил с нее глаз. На ее немой вопрос, он пояснил:

     - Я же обещал хорошо платить!

    - Но, платя мне каждый раз после... вы имеете ввиду, что относитесь ко мне как к шлюхе?!

    - А вы хотите, чтобы я вам ничего не платил и не дарил? - он курил, от чего его издевательская усмешка казалась еще более циничной. Не найдя, что ему ответить, она развернулась и молча направилась к двери.  - Платье поменяй! -  услышала она в вдогонку. Мистер Гриндл веселился от души.

Глава 17

Кухарка с Мартой были поражены новостью: мистер Гриндл ударил Ханну! Подобное отношению к служанке было вполне возможным и не являлось большой редкостью, но чтобы подробное сделал их наниматель? Женщины не могли поверить.

       Зато экономка торжествовала, ее жалобы не остались без внимания. А миссис Гриндл мстительно радовалась, считая, что подобным отношением супруг выразил раздражение и недовольство Эммой. Это несколько приглушило ее ревность.

       Сама же провинившаяся молчала, как не пытались ее разговорить.

      Сплетничающие на кухне подруги свои обсуждения держали в  большом секрете.

    - Поди, дерзила. - предположила Марта и покачала головой, показывая, что для нее это предположение является самым правдоподобным.

   - А может Мэри постаралась? - шепотом предположила Марджори, отвернувшись от плиты, на котором помешивала ароматное рагу и наклонившись ближе к уху Марты. - Эту каргу аж трясло от злобы, что ей позволяли петь и из дома выходить.

    - Ну, тоже возможно. - согласилась собеседница.

    - Ну и ну!

     - Не думала, что он так отнесется. Знаешь... - она еще ближе наклонилась и зашептала совсем тихо. - Мне казалось, что между ней и хозяином не все так просто, потому что с чего бы ей вдруг стать компаньонкой? В объявлении искали служанку, а тут на тебе. Причем приходили многие, да все не те, а ее выбрал.

     - Так она хорошенькая... - прищурила глаза Марта.

     - Вот и я о чем! - они обе притихли, потому что показалось, за дверью кто-то есть. Убедившись, что никто не подслушивает, сплетницы продолжили:

     - Тогда получается, что или она отказала, или дерзила...

     -  Или экономка постаралась. - подвела итог кухарка.

    - Как не поверни, темное дело.

    - И не говори.

    - Лучше в это не лезть. Он злопамятный, боком выйдет, если узнает о сплетнях!

       Утром, мистер Гриндл собрал в своем кабинете всю прислугу, в том числе и эконому, и настоятельно рекомендовал всем держать язык зубами.

       - Особенно я хотел обратить ваше внимание, что не потерплю, чтобы кто-то из моей прислуги разносил сплетни. Рекомендую не выносить из дома события, происходящие здесь. Это касается любого из вас. - он окинул всю прислугу холодным взглядом и  остановившись напротив экономки, пронзил нее тяжелым взглядом. - Особенно, это касается вас. Я в курсе, что между вами установились особо теплые отношения.

     Намекнув Мэри, что она первая под подозрением, он продолжил:

    - Некоторые из вас работают у меня не первый год и видят, я стараюсь избегать подобных инцидентов. Если же я поступил так, как поступил, значит в этом была причина, но  надеюсь, впредь удастся  и дальше избежать подобных случаев.

       Он не оправдывался и не старался сгладить впечатление, скорее наоборот, его речь перед прислугой больше была похожа на воспитание и наставление.

    - Я могу дать как хорошую рекомендацию, так и сомнительную, или совсем оставить без нее. Если вижу прилежное исполнение обязанностей и старание, как у Марджори,  - он посмотрел на нее, зная, что кухарка любила посплетничать, и намеренно выделил ее. - ей можно будет рассчитывать на блестящую рекомендацию.

     Увидев, как та раскраснелась от гордости и счастья, можно было надеяться, что благоразумия у нее будет больше, чем желания посплетничать.

     Мистер Гриндл был требовательным нанимателем, но всегда старался вести себя с прислугой сдержанно. За все время службы в его доме обслуга в первый раз столкнулись с его гневом, закончившимся  побоями.  И они не могли понять, что такого сделала Ханна, если он повел себя подобным образом. Обычно он увольнял и всегда выплачивал заработанное жалование, не скаредничая и не мелочась. При всей вспыльчивости, хозяин быстро отходил и был выдержанным, потому на него не злились и не стремились искать другое место работы. Еще несколько дней посудачив, прислуга немного успокоилась. Мрачность  Ханны подруги объясняли плохим настроением из-за сплетен и страхом быть уволенной недовольным хозяином.

     Каждый раз, заходя на кухню, то Марджори, то Марта пытались сказать ей что-нибудь утешительное, но от этого ей становилось лишь хуже. Они-то утешали, что ей не грозит потеря места, а ее тревожило совсем другое. Если раньше свое будущее она видела порядочной замужней женщиной, то теперь будущее ее представлялась туманным. За неделю единственной хорошей для нее новостью стала появившаяся уверенность, что она не беременна.

      "Однако теперь на брак я рассчитывать не могу. Если даже Джон сделает  предложения, мне придется отказать без объяснения причины. Если рискнуть рассказать, то он отвернется и пойдут слухи. А если и согласиться жениться, всю жизнь будет попрекать". - Ханне было себя очень жаль.  Рассчитывать, что кто согласится жениться по расчету ради приданного, тоже не приходилось, потому как не было у нее состояния, а нищая опозоренная служанка годится только в любовницы. Теперь ей было безразлично, будет ее домогаться мистер Гриндл или нет, это уже не имело никакого значения, если только он сдержит обещание и поможет накопить на приданое. Однако верить ему и надеяться, что от своих слов он не откажется, было наивно. Это Ханна хорошо понимала