Третий лишний

     - Открой. - подсказал он ей, но это было больше похоже на подталкивание.

       Не спеша и очень аккуратно, она начала развязывать ленточку, потом вытряхнула на ладонь его содержимое  и онемела. Это были серебряные серьги с крупным жемчугом. Две каплевидные жемчужины молочного цвета лежали на ее ладони и она ощущала их прохладу.

     - Нравятся? - поинтересовался хозяин, так не дождавшись радостных возгласов.

     Ханна продолжала молчать, ничего не отвечала, лишь ее губы  предательски задрожали. Стараясь удержаться, она поджала губы, но было уже поздно, по ее лицу текли слезы.

     Вручая такой изысканный, особенно для служанки, подарок, Айзек ожидал чего угодно, но только не тихие слезы бессилия. Увидев, что Ханна расплакалась, как маленькая наивная дурочка, он смутился и почувствовал себя редкостным подлецом. От былого триумфа не осталось и следа.

     - Если не нравится, куплю что-нибудь другое.  - попробовал он неловко утешить ее.

    - Не надо, они красивые. - сквозь слезы ответила она, покачивая головой.

    - Тогда не плачь! - грубовато сказал он, стараясь скрыть от нее свою неловкость. Все же мерзавцем он никогда не был, но ему так хотелось почувствовать себя любимым и желанным, и он шел к этому как мог.

      Ханна не могла ничего ответить да и не знала, что сказать. Чувство радости от подарка омрачалось мыслью о греховном падении. Расположение хозяина к ней и нарушение ее душевной непорочности произошли столь стремительно, что она не успела ни смириться с произошедшим, ни отказаться от предоставленных ей благ, и сейчас она оплакивала свою скромность, остатки которой терзала радость от полученной красоты.

     - Ну, хвати же, дурочка! -  Айзек Гриндл положил ее голову на колени, начал нежно гладить по волосам, позволяя ей выплакаться. Когда слезы закончились, он помог ей подняться и проводил до двери.

     - Это мой личный подарок вам, постарайтесь его не афишировать, особенно при Кэтрин. - несколько сухо предупредил он.

    - Я понимаю. - кивнула головой Ханна и повернулась к двери, чтобы выскользнуть из его кабинета и под покровом ночи добраться до своей комнатки. Дверь за ней тихо затворилась и она, прислушиваясь к ночным звукам дома, побрела наверх.

      Уже лежа в своей кровати и перебирая пальцами жемчужины, она улыбнулась.

Глава 12

  Ханна была поражена, когда почувствовала, как увеличенное в два раза жалование и  дорогие подарки быстро затоптали остатки скромности. Но все же у нее была грань, через которую она ни за что не согласилась бы переступить, во всяком случае сейчас. Мысль о том, что рано или поздно мистер Гриндл потребует от нее большего, не давала ей покоя. Каждый раз она с ужасом задумывалась о том, что еще взбредет в голову хозяину.

      "Нужно скопить как можно больше денег, чтобы продержаться хотя бы первое время, пока буду искать работу. А там как-нибудь". - утешала она себя и свою совесть, когда та просыпалась и начинала ее нещадно грызть. В минуты отчаяния она ненавидела мистера Гриндла, но все же умом понимала, что в другом доме при подобной ситуации дело бы уже давно закончилось бы насилием.

      "Что делать, если он потребует большего? - задавала себе Ханна вопрос вновь и вновь. Поделиться, рассказать о том, что тяготит душу, об одолевающих сомнениях ей было не с кем. Ни преподобному Поупу, ни его сестре не скажешь и не доверишь того, что можно было доверить матери или близкому человеку. - Они несомненно добрые люди и всей душой переживают за меня, потому я просто не могу рассказать им то, что уже сотворила. Я разобью им сердце!"

      После долгих метаний, она все же пришла к выводу, что пока у нее есть возможность, будет откладывать деньги на черный день, и, если мистер Гриндл попытается ее принудить к сожительству, она твердо скажет "нет". Все-таки, родить незаконнорожденного ребенка и потом воспитывать его одной, все время будучи голодными, это не стоило всех его подарков вместе взятых. Мало того, что бедный ребенок будет многим обделен, так еще и опозорить имя Поупов. Нет, такого она совершить не могла.

     Обжегшись один раз на обмане нанимателя, Ханна отныне стремилась как можно лучше подготовиться к неясному будущему, потому что тот вариант, который наиболее вероятен, был ей совсем не по душе.

      "Нужно объясниться с мистером Гриндлом, пока все не зашло слишком далеко!" - решила она ночью, когда вертелась в своей кровати.

      Встав утром пораньше, она привела себя в порядок и стала дожидаться, когда проснется хозяин дома. Услышав его голос, она подождала, пока Марта отнесет ему в кабинет чашку кофе, и постучала в дверь кабинета. Мистер Гриндл был удивлен.

      - Доброе утро, Ханна. Что-то случилось? - поинтересовался он, поглядывая так, будто ожидал от нее какую-нибудь  женскую глупость.

     - Нет мистер Гриндл, все хорошо, просто я. - она запнулась, не зная как правильно начать разговор на столько деликатную тему.

     - Соскучились по мне? Право, я не ожидал. - усмехнулся он самодовольно. Хозяин был человеком проницательным, потому с легкостью путал ее планы и быстро сбивал с нее спесь. - Что же вы молчите? Не просто же так вы пришли ко мне с самого утра? - он откинулся в кресле, показывая, что весь во внимании.

     Ханне стало неловко, она покраснела. Теперь, стоя перед ним, она осознавала свою наивность и сильно жалела, что решилась на этот разговор. Все с самого начала пошло  не так, как она думала. Она не была пугливой и робкой, но не могла пересилить себя и произнести тех слов, которые так легко слетали с языка мистера Гриндла и к чему он принуждал ее.

     - Вы хотите покинуть нас? - начал он свое нападение. Его бровь изогнулась и она почувствовала как растет его напряженность.

      - Нет, мистер Гриндл. - тихо ответила она.

      - Тогда что? Говорите же, я жду.

      - Я много думала в последние дни... - начала Ханна издалека.

      - И что надумали?  - его голос был холодным и насмешливым, от чего служанка ощутила себя глупой и растеряла последние остатки уверенности в себе.  Фразы, заготовленные заранее, теперь казались ей совершенно неуместными, а новые не приходили в ее голову.

       "Будь, что будет!" - решилась она и, вздохнув, начала говорить то, что думала, не таясь и не сильно выбирая слова:

      - Я много думала в последнее время. Вспоминая, как мы проводим наши вечерние встречи... - она набралась смелости и дерзости и посмотрела ему в глаза. Ее щеки горели, но она продолжала:  - понимаю, что мы переходим допустимые грани, возможные между нанимателем и служанкой.

      - И что? - холодно съязвил он.

      - Я хотела сказать, что, не смотря на всю мою симпатию к вам, я не смогу быть... - она замолчала. Он цинично смотрел на нее, а его губы скривились в усмешки. Ханна почувствовала себя дурой. А вдруг он и не думал делать ее своей любовницей, потом ей будет стыдно на него даже посмотреть. Но, вспомнив про первый раз и его намерения в тот вечер,  все ее сомнения растаяли. - Несмотря на всю мою симпатию к вам, а боюсь, что вскоре вы захотите нечто большее, чем просто... - она снова замялась, но все же произнесла: - леденец.

       Она старалась говорить как можно более мягко и деликатно, чтобы не злить и не провоцировать хозяина, но по его лицу было не понятно, что он чувствует  и о чем думает.

      - Я боюсь беременности и боюсь опозорить имя Поупов. - выложив все, что было у нее в мыслях, служанка замолчала.

     Мистер Гриндл продолжал сидеть в кресле, вольготно раскинувшись, и тоже молчал, но его лицо стало серьезным.

     - Не бывает безвыходных ситуаций, вы не думали об этом? - произнес он после некоторого молчания. Ханна вопросительно посмотрела. - Всегда можно выдать особу замуж, при наличие хорошего приданого.