Страница 31 из 50
Лицо Ханны вытянулось от удивления, а глаза широко раскрылись от возмущения. Он рассмеялся низким, грудным голосом.
- Поверьте, вы не останетесь без подарка. - напомнил он о прошлом щедром даре. - Если не будете так стоять и упираться, моя благодарность будет щедрее.
И не дожидаясь от нее ответа, он с силой прижался к ее телу. Она ощутила жар его тела, его нетерпение и горячее, возбужденное дыхание на своем виске. Чем это может обернуться для нее, Ханна теперь знала и, не дожидаясь повторения, выпалила:
- Я согласна!
- Хорошо. - прохрипел он, продолжая прижимать ее к шкафу. Ей казалось, что еще чуть-чуть, еще мгновение и он не удержится. Но он резко отстранился, продолжая смотреть на нее, а потом так же резко убрал руки. Когда Ханна поняла, что он направляется к креслу, она с облегчение вздохнула.
- Подойди ко мне - сказал он тоном, не терпящим возражений. Ханну затрясло, она не могла сдвинуться с места. - Да идите же или вы предпочитаете грубость?
Она отрицательно покачала головой и сделала к нему небольшой робкий шаг. Мистер Гриндл улыбнулся.
- Хорошо. Теперь ближе и быстрее. Или хочешь меня разозлить?!
Когда она сделала еще несколько шагов, он дотянулся до нее и резко потянул ее за руку вниз. Она снова оказалась стоящей перед ним на коленях, а он быстро расстегнул брюки и, поправив исподнее белье, достал возбужденный красный член.
- Быстрее! Я уже не могу ждать! - грубо торопил он, подталкивая ее голову ближе к своему паху.
Понимая, что ничего не изменить, Ханна наклонилась и прикоснулась губами к набухшей головке его возбужденного члена. Но стоило ей только прикоснуться к нему, как вся выдержка мистера Гриндла закончилась и его тело выгнулось дугой, чтобы скорее приблизить сладостный миг.
- Да! - радостный возглас вырвался из его груди. - Еще, ну же! Возьми его в рот! - он больше не уговаривал, а с силой пытался протолкнуть головку члена в ее закрытый рот. Он давил так сильно, что ей пришлось разомкнуть губы от боли.
Как и в прошлый раз, он положил свою большую ладонь на ее затылок и подталкивал, ускоряя ритм. Стоя на коленях и давясь его возбужденным достоинством, служанка размышляла, что она и не помнила, как давно видела обнаженного до пояса мужчину, не говоря уже о том, что никогда не касалась обнаженного торса, а тут такое... хотя даже говорить о существовании мужского органа не прилично.
Ощущение, что она делает что-то постыдное и мерзкое, давило на нее. С другой стороны, он не был таким уж отвратительным и грязным, как она того ожидала и боялась. В случае, если она на это не согласится, на новом месте ее может ожидать подобная участь. Такие противоречивые мысли роем проносились в нее голове.
Все мысли сразу рассеялись, когда она услышала треск раздираемой ткани.
Не позволяя Ханне поднять голову, Айзек свободной рукой грубо дернул за горловину платья, от чего ткань с треском порвалась. Не удовлетворившись результатом, он дернул еще раз и теперь лиф платья и нижняя хлопковая сорочка были почти полностью разорваны. Препятствием оставался только бежевый корсет с низкой посадкой, но мистер Гриндл умело тряхнул Ханну за плечо, от чего ее грудь выпала и оказалась на его обозрении.
Сжимая ее обнаженную грудь, он резко ускорил движения и яростно пыхтел до тех пор, пока внезапно не застыл. Ее горло, как и вчера, оросило что-то, совершенно ужасное на вкус, и пока Ханна не проглотила содержимое, борясь с отвращением, мистер Гриндл не отпускал ее головы.
- Какая ты шлюха! - нежно произнес он, поглаживая ее волосы. Развалившись в большом уютном кресле, Айзек сидел не двигаясь, пытаясь отдышаться, но, тем не менее, заботливо спросил: - Налить виски?
Служанка кивнула головой.
Он налил и протянул ей стакан. Ханна сделала глоток и ее горло обдало жаром, но после всего произошедшего этот разлившийся жар показался ей приятным и очистительным.
- Первый раз? - спросил Айзек, заметив, как она поморщилась от спиртного.
- Да.
- Все когда-то бывает в первый раз. - заметил он философски, находясь в отличном настроении.
Лицо служанки имело такое выражение, что он не мог понять: посочувствовать ей или рассмеяться. Пережитый страх и радость, что все уже закончилось, удивление и печаль, что пострадало только красивое платье, которого было очень жаль, ибо за всю ее жизнь она, вряд ли, имела красивее, недовольство унижением, ненависть и в то же время оживление и блеск в глазах от осознания того, что теперь ей ведомо нечто запретное, о чем ранее она и мыслить не могла. Он с любопытством наблюдал за переполнявшими ее эмоциями и пришел к неожиданному для себя выводу, что соблазнение юной хорошенькой служанки - это все же гораздо более увлекательное и тонкое занятие, от которого можно получить не только телесную радость, но и удовлетворение от самого соблазнения. При посещении борделя, пусть даже самого лучшего, можно получить удовлетворение любого похотливого желания, любой каприз, если хорошо платишь звонкой монетой. Можно даже лишить целомудрия какую-нибудь опоенную юную девицу, но при всех этих возможностях, там нельзя было получить эмоциональную дуэль, чего так ему недоставало!
Возможность первым делать ход и отступать, изображать разочарование и безразличие, обдумывание коварного плана по соблазнению, чередование угроз и щедрых подарков - одним словом, игра, давали ему возможность почувствовать себя господином, истинным хозяином положения, который в своих руках держал судьбу не рабыни или неотёсанной деревенщины, а умненькой, наблюдательной, и в чем-то даже хитрой девчонки, которая пыталась юлить, изворачиваться, как пойманная рыбка на крючке... И чем больше она оказывала сопротивления и была менее предсказуемой, тем интереснее ему было играть!
- Ч..т, возьми! - поразился он, когда сделал для себя открытие, которое уже давно вертелось у него в голове, и наконец-то приобретало окончательную форму. - А жизнь-то становится все интереснее!
Теперь он уже не досадовал, что его первоначальный план лишения невинности служанки не удался, это скорее наоборот, подстегнуло его и заинтересовало. Теперь ему хотелось большего! Приручить, соблазнить, почувствовать себя циничным искусителем... то есть почувствовать себя тем, кем он всегда хотел быть и был в душе, но не имел возможности воплотить свои желания в жизни.
Возможно, если бы Кэтрин была другой, более чувственной натурой, дремлющий в нем искуситель никогда бы и не проснулся, но, увы, она была холодной пуританкой, сосредоточенной только на себе, правилах приличия и благонравии.
Прослыть соблазнителем благопристойных дам чревато было разрушением репутации в обществе, чего он не хотел и не позволил бы допустить, а вот хорошенькая, аппетитная служанка - это было как раз самое то. Любую проблему со прислугой было легко решить хорошим приданным, за которое любая служанка без сомнения рассталась со своей невинностью. Из приходящих на собеседование соискательниц он намеренно выбрал Ханну, потому как ее к приятная внешность, хорошее здоровье и достаточная образованность импонировали ему. Особенно его впечатляли ее формы, которые он тщательно рассматривал, в то время как она драила ступеньки и крыльцо Марвелов.
Лишь одного он не учел - она была воспитанницей Поупа, которая была крайне благодарна его семейству и опасалась опорочить доброе имя его семьи. Но именно это обстоятельство делало ее соблазнение более сложным и изысканным процессом.
"Ну, ничего, - усмехнулся он, - я умею ждать. Потом все будет по моему".
Справившись с собой, Ханна прикрылась лохмотьями лифа и попыталась подняться с колен, но он не дал этого сделать, грубо дернув ее за руку.
- Я не позволял тебе вставать. - произнес он недовольным тоном, но все же несколько вальяжно, - У меня для тебя есть небольшой подарок. - продолжил он и, достав из карманов брюк небольшую бархатный мешочек красного цвета, протянул ей. Ханна недоверчиво протянула руку и осторожно его взяла.