Страница 14 из 94
Обратимся прежде всего к документальному памятнику -- законам XII таблиц. Вопросу об их историчности посвящена большая литература 94, хотя специальных работ сравнительно немного. В настоящее время законы признаны подлинными свидетельствами V в. до н. э. и первой записью обычного права в Риме'". Возможное посольство в Грецию, а точнее, к грекам, потому что оно, скорее, было отправлено в Великую Грецию, чем в Балканскую, не могло затронуть местной, римской основы законодательства и, вероятно, сказалось лишь на оформлении его, т. е. на приведении законов в некоторую систему. Но об этом можно только догадываться, так как современное построение сборника -- результат работы ученых нового времени, собравших из сочинений римских юристов и писателей эти законы буквально по кусочкам. Представляется принципиально важным наблюдение Фюсте-
" См..' Mo M мзен Т. История Рима, т. 1. М., 1986, с. 267 -- 268; I dern. St.-- R,
Bd I -- Ш. Lpz., 1871 -- 1877; Vo i g t М. Die XII Та1е1п, Bd I -- II. Lpz., 1883; Т а u b 1 е r Е. Unterschuchungen zur Geschichte des Decemvirat und der ZwolftaЫп. Berlin, 1921; Н и кольский Б. В, Система и текст XII таблиц. Спб., 1897; К оз л о в А. И. Законы XII таблиц. Автореферат канд. дис. Минск, 19~50.
" Т а u b l e r Е. Unterschuchungen..., S. 62; В е r g e r К. Tabulae duodecim.-- RE,
Hb. 8, $. 1914; П о кр о в с к и й И. А. История римского права. Спб., 1913, с. 113; gI ь яков В. Н. История римского народа..., с. 113; Сер геев В. С. Очерки по истории древнего Рима, ч. 1. М., 1938, с. 56; Ко в алев С. И. История Рима.
Л., 1948, с. 73; Ма ш к и н Н. А. История древнего Рима. М., 1950, с. 128.
38
ля де Куланжа" о том, что сходство законов ХП таблиц с солоновым законодательством объясняется сходством социального- переворота и- условий, в которых он произошел. Следует присоединиться и к мнениям В. М. Хвостова, считавшего, что законы воспроизводят "нацио-. нальное право" римлян, и Б. В. Никольского, отметившего отсутствие этимологических заимствований в законах XI I таблиц, отражавших именно римские институты и римский быт9".
В пользу того, что законы ХП таблиц, несмотря на их принадлежность эпохе Ранней республики, могут быть использованы для воспроизведения явлений царского периода, свидетельствует их чрезвычайно архаический язык. Однако царское время и начало царского времени -- далеко не одно и то же, в том числе и по языку. Как будет показано ниже, язык римлян времени Ромула и Нумы -- архаический латинский язык. Тем не менее тексты ХП таблиц ближе к эпохе первых царей, чем любое произведение римской анналистики. Но главное все-таки состоит в том, что они удержали ряд очень древних норм, возникших в недрах первобытности.
Действительно, сам судебный процесс, как отмечалось учеными, носит весьма архаический характер. В том числе явку на суд ответчика должен обеспечить сам истец (I, 1 -- 3; III, 2), равно как и явку свидетелей -- заинтересованные стороны (П, 3), а также наказание за неоплаченный долг -- сам кредитор (III, 3) . Из глубины первобытности идет и такое установление, как убийство младенца, родившегося уродцем (IV, 1). Такое разрешение при соблюдении определенных условий приписывается Дионисием (II, 15) Ромулу. Сами эти условия (наличие 5 свидетелей), оговоренные Дионисием, тоже перекликаются с нормой, известной по законам ХП таблиц, поскольку в них упоминаются mancipium (UI, 1), mancipatio (VI, 5а), совершавшиеся всегда в присутствии 5 свидетелей. Есть в законах и следы талиона (VIII, 2). Даже в статьях, утверждавших новые порядки, защиту частной собственности, слышится голос далекой эпохи, веры в злую магию (VIII, 8а и Зб). О глубокой древности говорит статья, утверждавшая решение народа (очевидно народного собрания) в качестве обязательного, т. е. закона (ХП, 5). Все это позволяет использовать законы ХП таблиц как источник для времени первых царей.
Отголоски древнейших установлений, коренившихся в глубинах царской эпохи, содержатся и в поздних юридических памятниках. Важные сведения о римских gentes и familiae, о когнатских и агнатских связях встречаются в Институциях Гая и в более поздних сборниках, в том числе в "Corpus iuris civilis", в Институциях Юстиниана и Дигестах, которые включают в себя титул, посвященный происхождению права и всех магистратур (Dig, 1, 2, 2). Этот очерк принадлежит юристу Помпонию, который начинает краткое изложение истории римского
1
" Ф ю с т е л ь д е К у л а н ж. Гражданская община древнего мира. Спб., 1906,
с. 361.
9' См.: Хв остов В. М. Исто~рия ~римского права.:М., 1919, с. 76; Н~и к ол вски й Б. В. Указ. соч., с. 30.
39
права с Ромула. Это важно не только потому, что у Помпония содержится конкретный материал, но и потому, что очерк свидетельствует об официальном признании древнейшей традиции и зримо показывает, как в течение веков не угасала память об ушедших в далекое прошлое событиях.
Нарративные источники очень разнообразны. Мы уже видели, что современные исследователи отказались от гиперкритического отношения к ним. Степень их значимости, по нашему мнению, не всегда определяется их сравнительной древностью и жанром. В массе сохранившихся античных свидетельств о древнейшем периоде следует все же выделить главное, вобравшее в себя утраченные первоисточники и оказавшее наибольшее влияние на последующую античную письменную традицию. Это -- сочинения Цицерона, Варрона, Дионисия Галикарнасского, Тита Ливия и Плутарха, а также эрудитов -- Феста, Павла Диакона и комментатора Сервия.
Марк Туллий Цицерон был высокообразованным человеком, законоведом и знатоком отечественной истории. Блестки его эрудиции разбросаны по всем его произведениям. В его трактате "Об ораторе" (II, 15, 62 -- 63) содержится важное замечание о принципах работы историка: недопущение лжи, пристрастия и злобы. С. Л. Утченко" справедливо замечает, что Цицерон едва ли придерживался- этих правил, особенно когда дело касалось современных ему событий. Но, излагая древнейшую историю, он, видимо, ближе стоял к истине. Он порой Ютносился критически к рассказам о Ромуле и Нуме. Он знает своих предшественников и очень ценит Катона (r. р., II; I, 1 -- 3). Главное значение для настоящей темы имеет трактат Цицерона "De re publica". Цицерон излагает в нем свою идею об идеальном государстве, которое должно сочетать в себе преимущества царской власти, правления первых людей и нечто вроде контроля над делами со стороны масс (I, 45, 69). К царской власти он относится очень положительно, отмечая, правда, неустойчивость этой формы, возможность ее вырождения в тиранию. Но благоприятное впечатление вызывает у него именно период первых царей. Традиция об их правлении передана Цицероном достаточно подробно.
С. Л. Утченко " обратил внимание на неточность перевода термина res publica как государства. Цицерон в рассмотрение истории Римского государства включил и Ромулов Рим. Таким образом, в понимании автора трактата Рим -- уже государственное образование. Но это -- вопрос интерпретации им материала, что же касается известий о событиях далекого прошлого, то тут Цицерон не дает повода для нареканий. Он говорит ту правду, которую знает. И к тому же как прекрасный знаток права он объясняет, как функционировали древнейшие римские институты управления, помогая понять, как они возникли. Воздействие Цицерона на последующую римскую (и не только собственно римскую) письменную традицию, в том числе и на историо-
9~ См.: У т ч е н к о С. Л. Политические учения..., с. 107.
~9 См.: там же, с. 84.
графию, огромно. Сообщенные им сведения представляют собой нижний пласт сохранившейся в связном виде античной традиции.
Столь же существенное значение имеет и наследие Варрона. К сожалению, из многих сочинений этого плодовитого ученого дошли до нас лишь трактат "О земледелии'> и более или менее полно трактат "О латинском языке". Первый из них дает небольшой, но важный материал по экономике и аграрным отношениям, второй -- массу сведений по социальной, политической, религиозной истории, по топографии древнейшего Рима, истории его языка. Варрон широко пользуется этимологическим методом, Ряд его этимологий наивен, многое не может быть принято в расчет. Но его огромная эрудиция, тонкое знание латинского и греческого языков позволяют историку извлечь из массы приводимых им вариантов объяснений происхождения слов -- политических и социальных терминов, имен божеств и названий местностей-- очень ценные сведения.