Война Спартака

Её ввели в тот же триклиний, полный гостей - всякое отребье, беглый рабский сброд. Все были пьяны и веселы. Крикс в праздничной одежде сидел за столом; рядом с ним Фанния увидела смазливую внучку старика Наркисса. Неприятно поражённая, она удивилась, почему эти двое не ушли со Спартаком к Альпам.

- Танцуй! - увидев римлянку, приказал Крикс. - Ты хотела показать мне , как танцуешь. Так развлеки нас. Моя невеста посмотрит вместе со мной. Танцуй. - И он захохотал.

Испуганно глянув на Фаннию, девчонка потупилась. Дед её, сидевший тут же, громко захлопал в ладони, будучи сильно навеселе. Германцы принялись стучать ногами об пол. С ненавистью оглядев гостей, Фанния потребовала:

- Мне нужны музыка и другое платье.

Крикс, подумав, кивнул.

Ей позволили выбрать одежду из полного до краёв сундука. Перерывая тряпьё, она извлекла нарядное покрывало и хотела уже остановить выбор на нём, когда заметила кровавые пятна на ткани. Должно быть, несчастную, его носившую, проткнули кинжалом.

- Я не стану надевать эту одежду! - возмутилась она.

- Поторопись, - равнодушно отозвался страж. - Не то тебя посадят в мешок и бросят в море.

- Музыканты заждались, встретил её наглой усмешкой ненавистный Крикс.

Невесты уже не было возле него; исчез куда-то и Наркисс. Фанния почувствовала, что гости глядят не неё со злым интересом. Тут были сплошь мужчины, грубые и дикие варвары. Постаравшись справиться со страхом, она подняла голову, расправила плечи и вызывающе объявила:

- Танец с мечом. Кто даст мне меч?

Воины удивились, но заинтересовались. По знаку Крикса один германец снял с плеча перевязь и протянул свой меч римлянке. Она не знала ещё, что будет делать с этим мечом, но, ощутив его тяжесть, успокоилась: смертельное железо, и она умеет им владеть.

Кивнув музыкантам, тут же заигравшим, Фанния начала движение по кругу, держа меч в вытянутых руках. Как принято у германцев, она обращалась с молитвой к мечу, - и дикари поняли смысл её движений: так обычно молили богов о победе перед битвой их жрицы в непроходимых лесах Германии. Положив меч на пол, Фанния принялась кружить вокруг него, простирая к нему руки. Волосы её распустились, брови были грозно сдвинуты . Гости зачарованно наблюдали за танцем: да, то вещая дева-прорицательница совершает возле священного дуба танец в честь бога войны.

Сбросив лишнюю одежду, метнувшись к мечу, она выхватила его из ножен. В тот же миг все находившиеся в помещении германцы выхватили свои мечи и с воплем подняли их над головами. Крикс сделал сердитый знак гостям успокоиться. Фанния с горящими глазами, подняв руку с обнажённым мечом, была сейчас ужасна и прекрасна.

Улыбнувшись Криксу, она начала медленно приближаться к нему. Он потянулся к своему мечу, любопытствуя, что будет дальше. Уж не собралась ли женщина сразиться с ним? Да, сразиться, - и меч в её руке не дрожал. Уроки гладиаторского боя, полученные в Риме, не были забыты матроной. Жила билась на толстой шее Крикса. В эту жилу она метила, в своей ненависти не зная страха.

Холодная усмешка появилась на тонких губах Крикса, белые глаза смотрели на женщину со злым интересом. Сделай она ещё шаг, он опередил бы её стремительным выпадом, и Фанния рухнула бы на пол, обливаясь кровью, но тут какой-то германец, подскочив, схватил её за руку и закричал:

- Отдай мне её, Крикс!

- Она сейчас умрёт. Она лазутчица, - ответил вождь.

Пока между буйным германцем и стражей, пытавшейся отнять Фаннию, происходила перепалка, снаружи всё слышнее стал доноситься шум, заставивший Крикса насторожиться. Внезапно в триклиний с воплем вбежал человек:

- Римляне! Римляне напали на нас!

Гости повскакали с мест. Воспользовавшись заминкой, германец растолкал стражу и, не выпуская руки Фаннии , потащил её за собой - в ночь, в мрак, в неизвестность. Со всех сторон неслись крики и шум битвы; из-за сгустившейся тьмы ничего нельзя было рассмотреть. Нагая, она дрожала от ночной свежести, босы ноги жестоко кололи камни, но германец продолжал неумолимо тащить её за собой.

- Пусти! - попыталась она вырваться.

- Помалкивай, - буркнул германец. - Это я, Донат.

Они добежали до кустов. Призывно заржал встревоженный конь. Усадив Фаннию перед собой, Донат погнал коня во весь опор, прочь от криков, факелов, зарева, лязга мечей.

Выбравшись на дорогу, они помчались так, что ветер засвистел в ушах. Только благодаря силе лигура, вцепившегося ногами в бока коня и крепко удерживавшего Фаннию, они не сверзлись оземь. Фаннию охватило ликование. Конская грива хлестала её по голым коленям, грубая туника Доната кусала тело, сидеть было жёстко и неудобно, - но, запустив руки в гриву и пригнувшись к конской шее, она торжествующе сме6ялась и погоняла коня. Мучительный плен, только что пережитая смертельная опасность, неожиданная удача, спасение, бешеная скачка в ночи, - всё наполняло её восхищением. Жертвы были не напрасны, Донат успел привести римских воинов и выручить её. Пребывание у разбойников закончилось для неё навсегда.

- Это наши! Наши воины напали на варваров! - ликовала она.

Донат подтвердил: легион под командой претора Аррия, совершив стремительный переход через горы, напал среди ночи на беспечного Крикса.

Отъехав на значительное расстояние от побоища, лигур приостановил коня и свернул на просёлок, объяснив, что им надо окольными путями выбраться в тыл римскому войску, где только они и будут в безопасности. Оглядевшись, Фанния почувствовала себя неуютно: дикая, лесистая местность, полночь, безлюдье.

- Мне страшно, - пожаловалась она.

Хихикнув, Донат заботливо окутал её своим плащом, крепко обняв. Его грубая рука коснулась её тела. Некоторое время они ехали молча. Его сердце билось тяжко и гулко в ночи, ласки стали дерзкими.

- Останови коня, - наконец хрипло приказала она.

5. СРАЖЕНИЕ С ЛЕНТУЛОМ

Оставив отряд Крикса у мыса Гарган, войско Спартака продолжило путь на север. Беглые рабы вступили в гористый Самний и двигались вдоль морского побережья, дикого и пустынного, проходя до двадцати пяти стадий в день. Тем не менее известие о гибели Крикса и его отряда догнало их на подходе к городу Гистонию.

Когда первые беглецы, уцелевшие от страшной резни, достигли Спартака, он тут же приказал остановиться. Собрался Военный совет. Вожди подавленно молчали. Триумвират Крикс-Спартак-Эномай, гордость гладиаторской школы Батиата, всегда держалась вместе. Дерзкий побег на Везувий задумали и осуществили они. Эномай погиб ещё в Кампании. И вот не стало Крикса. Неведомо откуда появившийся римский легион напал ночью, когда у германцев был в разгаре какой-то праздник, и все были пьяны, упившись сладким италийским вином. Германцы в несколько раз превосходили числом передовой отряд римлян, напавший на них, и если бы не беспечность германских вожаков, не озаботившихся даже выставить часовых, враг был бы отбит. Осведомлённый лазутчиком о пиршестве у германцев, претор Аррий поторопился напасть, не дожидаясь подхода всего легиона. Расположенный невдалеке от германского лагерь македонцев он миновал, не считая их опасными противниками, так что многим из них удалось спастись бегством. Германцы защищались отчаянно, но, лишённые начальников, были перебиты все до единого.

Военный совет проходил вяло. Все были подавлены: воины Крикса считались самыми боеспособными у рабов. Раздумывая, как выручить рассеявшихся по лесам беглецов, вожди с ожиданием поглядывали на Спартака. Они решили, что надо немедленно вернуться на мыс Гарган, чтобы похоронить погибших сотоварищей и собрать под своё крыло разбежавшихся. Главный вождь долго молчал, опустив голову на руки.

- Друзья, - наконец начал он говорить. - Я склоняюсь к одному решению, но не знаю, одобрите ли вы его. Долг велит нам спасти уцелевших сотоварищей и с честью похоронить убитых, но между нами и лагерем Крикса римское войско. Спасая сотни, мы рискуем погубить тысячи. Думаю, мы не можем возвращаться, но должны идти дальше. Подумайте, римское войско сзади нас, а, значит, путь к Альпам свободен.