Наседка

Хотелось упасть и вытянуть немилосердно гудящие ноги, но я не поддался коварному желанию, а, прихватив с собой очередной невероятно занудный образчик японской классической литературы, пошел на кухню. Мутант в совершенстве владел умением совмещать одно полезное дело с другим и в порыве щедрости преподал мне несколько ценных уроков по этой теме. Так что теперь я читал во время готовки и решал домашние задания, делая дыхательные упражнения. Кроме очевидных преимуществ, такой подход изрядно загружал мою голову, не оставляя в ней места для рефлексии. Даже на сон грядущий я старательно разучивал хокку или размышлял о техниках рисования. Все что угодно, лишь бы не думать о собственной никчемности.

Март 1994-го

Третий триместр промелькнул, словно его и не было. Мы с Мутантом стояли посреди кучки не замолкающих ни на минуту школьников, изучая вывешенные на доске объявлений результаты годовых тестов.

- Восемьдесят четыре, - озвучил Сузуму набранные мной баллы. - Неплохо. Хотя могло быть и лучше.

- Да ладно, - устало отмахнулся я. - Нормальный результат. Такими темпами к концу следующего учебного года вполне можно пересечь девяностобальный рубеж, а это уже звание абсолютного ботана и прямая дорога в приличный университет.

Мы протолкались из толпы наружу, где и столкнулись с Катцу и Рейко. Эта парочка "влюбленных" до сих пор ходила раз в неделю на свидания и передвигалась по школьным коридорам исключительно плечом к плечу, делая при этом вид, что такое происходит совершенно случайно. Малышня.

- Наши оценки видели? - поинтересовался Каору, вытягивая шею и пытаясь разглядеть закрытые спинами школьников списки прямо отсюда.

- У тебя восемьдесят, у Рейко восемьдесят восемь, - просветил их Мутант.

- А у вас?

- Девяносто восемь и восемьдесят четыре. - Пояснять, кому какой результат принадлежит Сузуму, естественно, не стал. И так все понятно.

- Я говорила, Катцу, что тебе надо больше заниматься, - вздернув нос, заявила Рейко. - Бери пример с Синдзи. Его оценки улучшаются от триместра к триместру.

- Если я буду вкалывать как он, то помру в первую же неделю, - проворчал здоровяк. - Син у нас вообще мазохист.

- Зато его баллы все выше и выше, - отрезала девушка.

Каору скривился. А нечего было выбирать в подруги активистку и старосту класса. Советовал же ему кинуть монету. Могло ведь и повезти.

- А давайте вместе отметим окончание учебного года, - предложила несчастная жертва любовных отношений, явно желая соскочить с больной темы.

- Где? - тут же поинтересовалась его девушка.

- Да где угодно, - махнул рукой Катцу, но тут же поправился: - Только не в зале игровых автоматов.

Сузуму и Рейко заулыбались. Я хмуро посмотрел на шутника.

- Давайте в кафе, - предложила школьница.

- Только если Катцу займет мне до конца лета денег на кофе и полдюжины пирожных, - условно согласился я.

- Так любишь сладкое? - удивилась девушка.

- Просто собираюсь половину отнести домой тетке. Надо же отблагодарить за терпение.

Глава 4

Июнь 1994-го

- Пока, Синдзи. - Стайка девушек обогнала меня на пути к выходу из ресторана.

- Пока, пока, - пробормотал я им вслед.

- Привет, Син, - вломившийся в помещение парень едва не стукнул меня дверью по лбу.

- Привет, - вымучено буркнул я, проскальзывая мимо него и наконец-то вываливаясь на улицу.

Июньский вечер радовал умеренной прохладой и легким ветерком. После постоянного метания между жаркой кухней и залом для посетителей с работающими кондиционерами, погода казалась просто райской. Глубоко вдохнув свежий воздух, я поправил съехавшую было с левого плеча лямку рюкзака и зашагал в направлении дома.

С наступлением летних каникул - спустя почти год после моей "смерти" - я все же нашел себе работу. Официанта в маленьком ресторанчике. Мой список из тридцати с лишним способов быстрого, легкого и вполне законного обогащения давно отправился в мусорную корзину, не выдержав столкновения с жестокой реальностью. Единственная идея из него, все еще способная принести хоть какие-нибудь деньги, состояла в обучении желающих иностранным языкам. Но, как выяснилось, одного только умения хорошо говорить на русском и английском недостаточно. Требовалось знание правил и умение их понятно объяснять. Так что в свободное от подработки в ресторанчике и посещения додзе время я тщательно изучал справочные материалы по языкам и разнообразные брошюры для преподавательского состава. В общем, несмотря на лето, загорать на пляже и бесцельно шататься с подружкой по городу, как делал один мой приятель, не получалось. Хорошо еще, что студентам и школьникам законодательно запрещено вкалывать больше четырех часов в день, а то бы и от части сна пришлось отказываться. Впрочем, мои дни и без того оказались забиты множеством важных и очень важных дел, ужасно выматывающими к вечеру.

Первое время после устройства на работу я, по методике Сузуму, весь путь до дома старался потратить на полезные размышления. Но уже к концу первой недели бросил это дурацкое занятие и стал использовать каждую из имеющихся у меня двадцати минут для наслаждения прогулкой.

Мне шли навстречу, меня обгоняли, по дороге проносились машины, а я счастливо улыбался, созерцая смеющихся или, иногда, избыточно серьезных людей и упорно продвигался в сторону ждущих дома ужина и мягкой кровати. Последняя, кстати, являла собой яркий пример приобщения тетки в европейскому образу жизни. Катцу с Сузуму, насколько мне было известно, подобно прочим японцам ночевали на футонах - расстеленных на полу матрасах. Причем футон Мутанта вообще походил не на матрас, как таковой, а на обычное одеяло с натянутой на него простыней. Учитывая, что оба родителя парня работали врачами, получая немаленькие зарплаты, такое поведения являлось неслабым образчиком традиционного японского аскетизма.

- Привет, Син, - весело крикнула с кухни Таки, пока я разувался в прихожей. - Проходи, у меня уже почти все готово.

В связи с моим примерным поведением, улучшением оценок и добровольным взваливанием на себя дополнительных обязанностей по дому в виде ежедневной готовки и регулярной уборки во всей квартире, тетка довольно быстро сменила гнев на милость, и теперь мы общались так же легко, как в самом начале. Я бросил рюкзак в комнате, вымыл руки и заглянул на кухню. Середину стола украшал довольно крупный торт. Таки, одетая в халатик, ныне, правда, достигавший середины ее голеней, суетилась у плиты, раскладывая по тарелкам одуряющее пахнущее мясо. Мой желудок громко квакнул.

- Что за праздник? - поинтересовался я у тетки.

- Совсем заработался, бедный, - с улыбкой вздохнула она. - Твой день рождения, Син.

- А. Точно, - промямлил я.

Сегодняшняя дата не то чтобы вылетела у меня из головы - она туда никогда и не залетала. Сам я родился в середине января и никогда особо этот день не праздновал, используя его исключительно как еще один повод собраться за рюмкой коньяка хорошей компанией. А уж момент появления на свет мальчика Синдзи, меня вообще никогда не интересовал.

- Я подарки на твой стол положила. После ужина посмотришь. От меня и родителей. Плюс письмо от них. Оно, правда, еще позавчера пришло, но я его до праздника спрятала. Надеюсь, ты на меня за это не в обиде?

- Нет, конечно, - вымучено улыбнулся я. Мне было плевать, чего там могли написать два практически чужих человека. Пусть они и числятся официально родителями мальчика Синдзи. Я-то здесь при чем?

- Тогда садись есть, - тетка поставила тарелки на стол.

Я не заставил просить себя дважды.

После ужина и болтовни с Таки ни о чем, растянувшейся на полчаса, я лишний раз умылся холодной водой и отправился потрошить подарки. Родители прислали сиди-плеер, считавшийся по нынешнему времени новинкой рынка. Осталось только видеомагнитофон приобрести - для полноты коллекции раритетов. Тетка дополнила подарок полудюжиной дисков, большая часть мелодий которых повторяла мою собственную подборку, записанную на кассетах. Все-таки она роется в моих вещах. Хорошо еще, что трезвенница и не покушается на чужое пиво. Впрочем, я тоже на него не особо покушаюсь - две бутылки до сих пор пылятся в коробке. Как-то нет желания.