Страница 11 из 21
– Не видел такого. Никто и слова не проронил ни о каком Клоусе. Начинаю работу завтра. Может, увижу его на фабрике.
– Фабрике?
– Ага, вот что это такое – маленькая фабрика игрушек. Они собираются выпускать сделанные вручную игрушки и рекламировать, что их создают гномы. Круто, да?
– Ты полагаешь, что кое-кто из этих людей и впрямь гномы?
Наступила пауза, и я представила, как Бриггс, разинув рот, уставился на телефон.
– Ты что, умом тронулась? – наконец отреагировал он.
– Итак, где эта фабрика? – предпочла я перевести разговор.
– Светлый индустриальный комплекс на Шоссе 1. Ты ведь не собираешься спалить эту контору? Это же не работа, а мечта. Зарплата хорошая, и парень, что нанимал меня, сказал, что там все туалеты сделаны для маленьких людей. И мне не придется подставлять стул, чтобы забраться на унитаз.
– Я не собираюсь палить твою фабрику. Какой адрес?
– Так я тебе и сообщил! Не хочу потерять работу.
И разъединился.
Я обратилась к Дизелю:
– Когда машина впереди остановится, и Бриггс выйдет, я хочу, чтобы ты его задавил.
– Я бы с удовольствием, да только он ведь скопытится, и мы не сможем проследить его до работы завтра.
Я взглянула на почти пустую сумку, примостившуюся у моих ног, и меня осенила идея.
– Что Элейн делает со всем своим печеньем? – спросила я у Дизеля.
– Это что, вопрос с подвохом?
– Она сказала, что каждый день печет печенье. И кучу печенья, судя по вчерашней выпечке. Так что она с ним делает? У нее нет родственников поблизости. Сэнди не ночует дома. Неужели она съедает печенье сама?
– Может, раздает.
– Поворачивай, – приказала я. – Возвращаемся в офис.
Не прошло и пяти минут, как мы снова были у той конторы.
– Подожди здесь, – велела я. – Я на минуту.
Я выпрыгнула из машины, перебежала улицу и заскочила в здание. Там все еще полно было коротышей, но сейчас они все носили фальшивые острые уши. Я углубилась метра на три в скопище фальшивых гномов, когда вдруг поняла, что в комнате наступило гробовое молчание.
– Привет, – радостно поздоровалась я. – Увидела объявление в витрине и решила попытать счастья с работой.
– Ты слишком большая, – заметил некто позади меня. – Это работа для гномов.
– Как несправедливо, – возразила я. – Я пожалуюсь на дискриминацию по росту.
Я не была точно уверена, кто отвечал за подобную дискриминацию, но, похоже, стоит завести где-то такое ведомство, куда будут обращаться для разрешения вопроса. То есть где защита большинства? Где искать справедливости обычному человеку?
– Нам тут такие не нужны, – сказал кто-то. – Уходи отсюда.
– Какие такие?
– Большие и тупые.
– Эй, послушайте, коротышки…
По воздуху пролетело печенье и врезалось мне в затылок. Я посмотрела вниз. Имбирный пряник!
– Откуда взялось это печенье? – спросила я. – У вас есть еще? Эти печенья испекла Элейн, сестра Сэнди?
– Мочи ее! – раздался чей-то крик, и на меня обрушился град печенья.
Оно летело отовсюду. Имбирные пряники, маслично-ореховое, шоколадно-миндальное. Гномы словно взбесились, толпясь и вопя вокруг меня. В лоб мне ударило покрытое глазурью печенье, и кто-то укусил меня сзади за ногу. Гномы вцепились в меня, как клещи в собаку.
Я почувствовала за спиной Дизеля. Он обхватил меня рукой, тесно прижал и оторвал от пола на пару дюймов. По дороге он расшвыривал гномов, между делом схватил одного за рубашку и запустил через всю комнату. Выбравшись на тротуар, захлопнул за собой дверь и произвел волшебные манипуляции с замком, чтобы тот закрылся, заперев гномов внутри.
Искривленные личики прижались к оконному стеклу, таращась на нас, выкрикивая гномьи угрозы и показывая толстенькие средние пальцы. Комната внутри напоминала катастрофу: столы и стулья перевернуты, повсюду валялось раскрошенное печенье.
Дизель поставил меня на ноги, взял за руку и потащил к машине.
– Что, черт возьми, произошло? – поинтересовался он. – Никогда не видел ничего подобного. Целая комната разозленных коротышек. Твою мать, ужас какой.
– Наверно, они гномы. Ты заметил их уши?
– Уши фальшивые, – поправил Дизель.
Я села в машину и облегченно вздохнула.
– Знаю. Просто не хочется говорить кому-нибудь, что на меня напала орда злых коротышек. Орда гномов как-то звучит лучше.
В двери разбилось стекло, выскочил гном с пожарным топориком, и Дизель умчался прочь.
– А печенье? – спросила я. – Похоже на то, что пекла Элейн.
– Милая, все печенье выглядит одинаково.
– Да, но это, возможно, печенье Элейн.
Прочирикал мой сотовый.
– Я в торговом центре, – сообщила Валери, – и мне нужна помощь. Не могу вспомнить все, что было в списке Мэри Элис. Я купила ей Барби, телевизор, игру и фигурные коньки. Дома железная дорога и компьютер. Ты не помнишь, что еще она хотела?
– Как ты за это все заплатишь?
– «Мастеркардом».
– Тебе лет за пять потом не расплатиться.
– Плевать. Это Рождество. На Рождество ты хоть тресни, но купи.
О да. Я все забываю.
– Мэри Элис заполнила список на пятьдесят вещей. Я помню только пони.
– Обожежмой! – возопила Валери. – Пони! Как я могла забыть про пони?
– Вал, ты не можешь подарить ей пони. У нас здесь не «Домик в прериях» (сериал – Прим.пер.)). Мы живем в Трентоне. Дети в Трентоне не получают пони.
– Но она хочет. Она возненавидит меня, если я не достану пони. Все ее Рождество пойдет псу под хвост.
Боже, какое счастье, что у меня хомяк. Я собиралась преподнести Рексу на Рождество изюмину.
Я закончила разговор и повернулась к Дизелю.
– У тебя дети есть?
– Нет.
– И как ты относишься к детям?
– Так же, как и к фальшивым гномам. Считаю, что они хороши на расстоянии.
– Предположим, ты хотел бы иметь детей… ты можешь размножаться?
Дизель окинул меня взглядом.
– Могу ли размножаться? Да, наверно, могу. – Он тряхнул головой. – Должен тебе сказать, что никогда не позволю никому навязать мне кого-то. Это уже из ряда вон. Разве что сперва это будет моя идея. – Он потянулся через меня к сумке, которую дала нам матушка, и вытащил остатки брауни. – Обычно женщины просят меня купить им пиво. Только не ты. Ты спрашиваешь, могу ли я размножаться.
– Поверни-ка на Клинтон, – скомандовала я. – Хочу еще раз переговорить с Элейн.
Была необычайно мрачная середина дня, когда Дизель въехал на Грейп-стрит. По небу ходили темные тучи, и сквозь них просачивался зловещий зеленоватый свет. Тяжелый, как перед светопреставлением, заряженный воздух. Атмосфера Страшного суда.
Все дома были освещены, и крыша Элейн сияла, празднично мигая. Дизель припарковался перед домом, и мы вышли. Сразу же нас подхватил ветер, я спрятала подбородок в воротник и направилась к крыльцу.
– Я очень занята, – заявила Элейн, открыв дверь.
Дизель проскользнул мимо нее в дом.
– Пахнет печеньем, похоже, вы еще печете.
Элейн кинулась вслед за ним, чуть ли не бегом, чтобы поспеть.
– Ореховое песочное на завтра, – сообщила она. – И большие коржики с «Эм-энд-Эмс» внутри.
– Мне вот любопытно, – начал Дизель. – Кто ест все это печенье?
– Гномы, конечно.
Мы с Дизелем переглянулись.
– Они не настоящие гномы, – пояснила Элейн. – Просто Сэнди любит их так называть. Его маленькие гномы. Сэнди у нас умный. Он создал целую схему, как продавать игрушки. Это из-за имени, Сэнди Клоус. Вы заметили, что звучит, как Санта-Клаус?
– И сколько гномов вы кормите? – спросил Дизель.
– Господи, да откуда мне знать? Должно быть, много. Я пеку дюжины печений каждый день.
– И куда их посылаете?
– Точно не скажу. Лестер заезжает и их захватывает. Лестер – менеджер у Сэнди.
– Около метра восьмидесяти? Седой, худой, очки в темной оправе? – уточнил Дизель.
– Да, это он, – подтвердила Элейн.
Парень, что проводил собеседование у гномов.