Страница 12 из 14
Арест и казнь Бела Куна самым трагическим образом сказалась на его родных. В 1937 его жена Ирена была отравлена в лагерь для жен врагов народа. В том же году был арестован и сослан его зять Антал Гидаш. Дочь Куна, Агнесс отказалась отречься от отца на собрании в ИФЛИ, где она училась, и также была арестована в сентябре 1941, но освобождена через четыре месяца. Младший сын Миклош жил на попечении тетки Ирен Кун. После войны семья, лишенная права жить в столице, собралась в подмосковном городе Орехово-Зуево.
Трагически сложилась судьба брата Белы Куна Шандора. Ветеран 1-й мировой войны, он получил на фронте несколько ранений и орден. После войны он вернулся на родину, в Трансильванию, которая по итогам Трианонского мира вошла в состав Румынии, мирно работал агрономом, издалека узнавая вести о приключениях брата, к коммунистам никакого отношения не имел, однако румынские власти слишком часто припоминали ему родство, и в 1929 Шандор был вынужден уехать к брату в СССР. Он стал работать по специальности агрономом в совхозах под Москвой, а затем на Кубани. В 1935 он переехал в Воронежскую область, куда его пригласил на работу знакомый, также венгерский эмигрант Владимир Корн, назначенный директором Таловского совхоза. В 1937 "красное колесо" докатилось и до них, Шандора Куна и его шефа Корна обвинили во вредительстве во время хлебозаготовок. 8 сентября 1937 их арестовали, 14-17 сентября прошел показательный суд над "вредителями", на котором подсудимых приговорили к смерти, а 5 октября приговор был приведен в исполнение.
Жертвами сталинского террора стали и многие соратники Бела Куна по венгерской компартии, бывшие наркомы Венгерской коммуны. В 1938 были казнены Йожеф Погань, Йожеф Келен, в 1939 - Бела Ваго, Бела Секей, 10 лет провел в лагерях Шандор Радо. На волоске от гибели оказался и главный партийный теоретик Дьердь Лукач, в 1941 он уже оказался в пыточных камерах НКВД, но был с трудом вытащен оттуда Георгием Димитровым. Всего были уничтожены 10 из 16 членов первого ЦК Венгерской компартии,11 из 20 народных комиссаров Венгерской Советской республики 1919 года.
Наследие
В Венгрии 20-30-х годов, находившейся под властью консервативного правительства Миклоша Хорти, Бела Кун оставался образом "черта с рогами", выскочившего в 1919 из табакерки, а теперь злоумышляющего против Венгрии где-то за пределами страны. Это мифологическое восприятие "венгерского Ленина" хорошо отобразил в своей книге "Harmonia caelestis" венгерский писатель Петер Эстерхази: "Бела Кун, например, бежал из страны по воздуху. Во второй половине дня - часов около пяти - от Дома Советов, который помещался в гостинице "Хунгария", взлетел самолет, перемахнул через Дунай, через Крепость на горе и, заложив лихой вираж, повернул к площади Вермезё. Аппарат вел сам народный комиссар. Летел он низко, метрах в двадцати от земли: даже лицо можно различить. Было оно, по обыкновению, бледное и заросшее щетиной. Скаля зубы, злодей поглядывал на стоявших внизу, а иным с озорной издевкой даже ручкой делал на прощанье. Карманы у него оттопыривались, набитые шоколадными конфетами, бриллиантами графинь, баронесс, драгоценностями, похищенными из храмов, дароносицами и разными другими сокровищами. На руки намотаны были толстые золотые цепочки".
Писатель Артур Кёстлер также столкнулся с этим отношением к Куну, когда в 1933, после поездки в СССР, он заехал в Будапешт, повидать родителей, и был вызван в полицию. Полиция интересовалась встречался ли Кёстлер с Белой Куном в Москве, и писатель, который в реальности не смог пробиться на встречу с коминтерновским вельможей, был вынужден соврать, что видел Белу Куна, иначе ему просто не поверили бы. "В любом случае, это была правильная линия поведения, они (полицейские - С.К.) напряглись и спросили с наивной серьезностью, правда ли, что Кун полностью облысел, что он делает карьеру в Кремле, и что, живя среди русских, по-прежнему свободно говорит по-венгерски? Мои положительные ответы, особенно на последние два вопроса, потешили, очевидно, их патриотические чувства".
Смех смехом, но постоянная угроза новой революции, планы которой вынашивали коммунисты, заставляли власти быть начеку. Тот же Кестлер пишет, что незадолго до его приезда в Будапеште были повешены два коммуниста, бывших участников коммуны 1919, прибывших для нелегальной работы в Венгрию. Руководитель коммунистов подолья Матияш Ракоши в 1925 был осужден на 8 с половиной лет тюрьмы, по отбытию срока его вновь судили за преступления, совершенные им в годы венгерской революции, и приговорили к пожизненной каторге. После 15 лет заключения, в 1940 советское правительство выменяло его на трофейные знамена, захваченные русскими во время интервенции в революционную Венгрию в 1849 (и Ракоши стал новым вождем венгерских коммунистов).
Венгерские коммунисты продолжали играть роль "пламенных интернационалистов" в международном коммунистическом движении, активно они участвовали в гражданской войне в Испании, самым знаменитым был венгерский писатель-коммунист Мате Залка, командовавший 12-й Интербригадой. Он, как и Бела Кун, попал в русский плен под Луцком, после победы большевиков завербовался в один из создаваемых Куном отрядов красных мадьяр и принял активное участие в гражданской войне, партизанил в Сибири против армии Колчака, затем участвовал в ликвидации махновской армии в Украине. На родину больше не вернулся, занимал различные номенклатурные посты, одно время даже был директором Театра революции в Москве. В Испанию он отправился добровольцем, в республиканском лагере был известен под именем "генерал Лукач". В боях за оборону Мадрида от войск Франко Мате Залка был убит. Поэт Константин Симонов написал про него такие строчки:
Давно уж он в Венгрии не был
С тех пор как попал на войну,
С тех пор, как он стал коммунистом
В далеком сибирском плену.
Другой венгерский коммунист Эрнё Герё ("товарищ Педро") заслужил себе другую славу: он входил в состав карательной бригады НКВД, уничтожавшей в республиканском тылу политических противников Сталина, в частности при участии Герё был похищен и замучен до смерти лидер неортодоксальной социалистической партии ПОУМ Андрес Нин (его подозревали в связях с Троцким). Герё также надзирал над едущими в Испанию со всего мира добровольцами, будучи политкомиссаром Интербригад.
Призрак Белы Куна, и особенно его "еврейского правительства", был катализатором антисемитизма в межвоенной Венгрии. После вспышки последовавшей следом за революцией, консервативному режиму Хорти удалось ввести национальную рознь в приемлемые берега, но в 30-е годы, на фоне неурядиц вызванных депрессией 1929, ультраправые подняли голову. В 1932 лидер венгерских фашистов Дьюла Гембёш стал премьер-министром, его программа "Национальный план действий" была полна угроз в адрес "немадьярских элементов", под которыми понимались, прежде всего, евреи. На арену вышел еще более радикальная организация, венгерский аналог национал-социалистов, "Скрещенные стрелы". Ее лидер отставной офицер Ференц Салаши, подобно Гембёшу (немцу), не был этническим венгром, среди его предков были армяне (Салаши это мадьяризированная фамилия Саласьян), словаки и немцы. В 1939 Венгрия ввела расовые законы, по образцу гитлеровских, евреям закрывался путь к госслужбе, во всех сферах жизни устанавливалась процентная норма. Участие во 2-й мировой войне на стороне Гитлера способствовало дальнейшей фашизации Венгрии. Окончательно катастрофа наступила после оккупации Венгрии в 1944 нацистами, если до этого евреи подвергались унижениям и дискриминации, то теперь здесь полным ходом развернулось "окончательное решение", в ходе которого в лагеря смерти были депортированы 440 тысяч человек, из них половина погибла. В условиях краха Рейха, нацисты и их союзники из "Скрещенных стрел" (Салаши на короткое время стал правителем Венгрии) выместили свою злобу на евреях, почти половина из сосредоточенных в гетто евреев была уничтожена в этой жуткой резне. Отряды Пала Пронаи, известного нам, как неукротимого преследователя Белы Куна, убивали евреев уже в осажденном советской армией Будапеште. Всего в Венгрии в годы Холокоста погибли от 500 до 600 тысяч евреев, почти 70% одной из самых влиятельных в Центральной Европе общин.