Страница 58 из 68
В мире глобального недоверия, испытываемого к тебе Игорем Владимировичем, утверждается небольшой кусочек доверия и даже приязни имен-но на том невидимом в темноте пляжике. Вас сближает невозможность его разглядеть. Вообще-то совместная невозможность достижения чего-то сближает гораздо сильнее, чем совместное обладание чем-то, что, как правило, разлучает, раскидывает людей по сторонам, насыщает энергией отталкивания и непримиримой враждебности.
Может быть, вас что-то другое сближает? Может быть, потребность Игоря Владимировича хоть на мгновение отрешиться от изнуряющего, привычного, превращающегося в твою суть, недоверия?
Мгновение доверия кончается, и помполит провожает его вздохом.
А почему бы и нет? Ведь могут же потемки человеческой ду-ши осветиться вдруг вспыхнувшей догадкой и перестать быть потемками даже после того, как вспышка кончается (угасает), и душа снова погружается в темноту, во мрак. Ведь рас-становка предметов в пустом ангаре - ангаре твоей души - остается прежней.
Душа бывает и лесом, и полем, и замком, и даже, чего уж греха таить, кухней. Представляете? Душа и вдруг кухня.
"Моя душа - ночная кухня..."
(Далее, если останется место и время, последует стихотворение).
Ты всматриваешься в темный берег, в не очень-то длинную его часть между зеленым огоньком маяка и ярко освещенной кормой крайнего судна и ничего не можешь рассмотреть - ни пляжа, ни загородки, ни плакатов на столбах. Но в сознании, замутненном ночной - и потому - безысходной жарой, возникает волнующая, фантастическая картина разби-той в щепы лодки, обломки весел и перекошенное ужасом лицо несчастного чужестранца, единственного из всей компании пока еще не затянутого в воронку. Картина возникает, но быстро истончается, расплывается, распадается, испаряется, то есть исчезает. Она слишком сказочная, чтобы надолго занимать воображение. В действительности воображение занято этой картиной навсегда, на веки вечные, но сейчас оно уступает место реаль-ным впечатлениям, нс столь долговечным, но ярким (или - и поэтому ярким).
Когда пароход начинает швартоваться между двух судов к тускло отсвечивающему пустому причалу, мысли далеки от сверхъестественного и принадлежат сиюминутному, в частности швартовке и её технологии: прижимные и продольные концы уже на причале, брашпили на баке и на корме сматывают их на палубу и так далее...
Сиюминутным нс собираешься морочить голову, что же касается остального, то поговорить есть о чем. Наутро, стоя у при-чала, вы узнаете о поразительных событиях, имеющих место, именно так - "имеющих место" пишется в приключенческих книгах и именно так пишется в настоящей книге, ибо настоящая книга (сия книга) в первую очередь приключенческая. Туг где-то скобки закрываются, и предыдущая фраза заканчивается следующим образом (после "имеющих место"): "...в сентябре прошлого года, то есть всего лишь девять месяцев назад". Тут снова скобки открываются и закрываются, а между ними ты делишься своими соображениями о приключенческом жанре литературы столь широком, всеобъемлющем, что в него вмещаются не менее увлекательные приключения чувств и мимолетных настроений. Перед фразой "Сиюминутным не собираешься моро-чить голову..." читается:
"С этого причала грузят груз такой-то (название груза про-износится).
Это замечание принадлежит мастеру, который выходит на правое крыло мостика и заглядывает сверху на причал, как с балкона. И после короткого раздумья добавляет:
-- Повезем груз такой-то туда-то (снова следует название груза и наименование стран, куда груз направляется)..."
Легендарное морское чудовище, в существование которого кто верит, а кто и нс верит, попадает под винт такого-то (в смысле национальной принадлежности) судна, выходящего из порта. Стаи акул добивают чудовище, сжирая печень и другие внутренности, вываливающиеся из раны. Столько-то там метровую тушу цепляют крючьями и буксируют к берегу, а два столько-то там тонных крана поднимают на причал, как раз не-подалеку от того места, где сейчас стоит ваше судно. Потом кто-то из свидетелей утверждает, что туша поднимается не двумя, а одним краном, хотя и более мощной грузоподъемности. Все
это, разумеется, допускается, но впредь излишние конкретности отбрасываются. Весь город проходит через порт, чтобы своими глазами (ведь у города есть глаза, как, впрочем, и уши) увидеть и руками пощупать (есть руки у города, в метафизическом, разумеется, смысле) "свирепую морскую рыбу", наводящую суеверный ужас на местных жителей. В огромную таинственную пещеру со вставленной полутораметровой распоркой (так пасть нс захлопывается) смело залезают любопытные ребятишки. Пасть неуютная и зловонная. И - наполненная тьмой.
Итак, сказочное чудовище обретает реальность, точнее -- некоторую реальность, пока что еще не для тебя. Глубинный смысл предыдущей фразы раскрывается несколько позже.
Теперь - далее.
Но сколько таких (подобных) существ еще остается в таинственных морских глубинах под рифовым барьером? Ну, вот, еще одно словно цепляется: "таинственная" пеще-ра, "таинственные" морские глубины...
Около скольких-то лет назад в этих краях проводит исследования ученый из такой-то страны на всемирно известном науч-ном судне таком-то. Или лучше так. Около скольких-то лет назад в этих краях проводит исследования на всемирно известном научном судне "Калипсо" французский ученый такой-то. Пожалуй, еще лучше так - не французский ученый (так карты не открываются), а иначе - ученый Ив Кусто из такой-то страны. Так вот этот таинственный незнакомец заинтересовывается местной легендой и проникается верой в существование морского чудовища. Обдумывая различные способы, как бы выловить та-инственное существо, Ив Кусто хочет даже взорвать в глубинах бомбу, которая убивает это существо, и оно само собой всплывает на поверхность, но истинного ученого - он, к счастью, ока-зывается истинным - удерживает от столь ответственного по-ступка опасение, что даже частичное разрушение рифового барьера, да и вообще того куска мира, влечет за собой непредвиденные, возможно, необратимые изменения упоминаемого района. Другого пути добыть морское чудовище не оказывается, что вынуждает ученого прекратить дальнейшие попытки.
И вот теперь (за девять месяцев до вашего появления в этих краях) сама природа в тесном содружестве со случайностью пре- подносит человечеству подарок. Что же, однако, происходит? Происходит, однако, то, что человечество в лице населения приморского города и порта такого-то не оказывается способным воспользоваться этим подарком должным образом. Через несколько дней разлагающаяся туша так заванивается, что ее погружают на платформу, отвозят в отдаленный район порта, обливают бензином и поджигают. В пятнадцатитонной туше оказывается такое количество жира, что она горит в течение трех месяцев, и все же, как чуть позже становится известным экипажу вашего парохода, не сгорает до конца.
Об этих последних событиях повествует мастер со слов представителя такого-то пароходства, вашего соотечественника, работающего на чужбине в том самом порту, когда вы все си-дите...
Так что же: есть останки, их можно увидеть? Так, что ли? Да, именно так.
...когда вы сидите в салоне комсостава перед те-левизором, развлекаясь детским мультиком о глупом коте и умной мышке (кота хотят окунуть в таз с водой, а кот, не жалея сил, всячески противится этому, упирается в края таза всеми четырьмя лапами), по рукам идет любительская фотография, напечатанная на твердой бумаге, изображающая нечто, что ты затрудняешься описать, ибо не понимаешь: не то дельфин, нс то кит. Тем более это "нечто" на снимке появляется не целиком, а лишь небольшим фрагментом, точнее - не целиком, напри-мер, дельфин или кит, а лишь глаз дельфина или кита. То есть только лишь небольшая часть головы этого существа, нечто маленькое и невнятное. Фон расплывается, и не с чем сопоставить изображенный предмет (часть предмета), понять его истинные размеры. Уж нс "покупка" ли это? Нет, нет, нс "покупка"! Од-нако документальная фотография, которая должна убеждать в реальности существования морского чудовища, заставляет, напротив, усомниться в правдивости всего этого. Ты начинаешь было размышлять о знании и Вере. О знании с маленькой бук-вы и о Вере - с большой. Ибо знаний много, а Вера - одна, и в основе ее - сонм разных знаний.