Страница 78 из 87
— Это не ваше дело!
— Как?— воскликнул Краюхин, глядя на хозяина,— ты, сватенек, что же? за другого запивал? Ты что, почтенный,— обратился Краюхин к Ефиму,— с запоем пришел сюда?
— С запоем,— отвечал Ефим,— моих два цалковых тут запито…
— Что ты, что ты, милый человек,— сказала Ефиму хозяйка,— у нас больше году длится дело… к чему ж тебе? Грех тебе, право слово…
— Вот тебе два цалковых,— доставая деньги, закричал Краюхин,— девка моя!
— ан не твоя!— перебила Параша.
— Погоди, красавица! у тебя отец, мать есть. — Отец с матерью в этом деле мне не указ…
— Угодники святые! Что ж это такое делается?
— Оказия, малый!— говорил народ.
— Что ж? наше дело сторона…
— Иди, Паранька! я тебе сказываю, иди!— кричал хозяин.
— Не пойду! что хотите со мной делайте… сказала — не пойду!
— Что ж это, православные, будет?— кричал Краюхин,— будьте свидетели: я завтра в суд…
— За что ж в суд? Сам видишь, мы уговариваем ее…
— Угомонитесь, братцы! мало что девка сказала…
— Завтра же еду в суд! Ноне расчет с вами короток…
— Ну, в суд так в суд! ты проси на девку, а не на меня! Что ты с девкой сотворишь?
— Пойдем, малый, тут, я вижу, дело не приходится… Вдруг отворилась дверь, и в избу вошел пастух.
— Здравствуйте, добрые люди,— сказал он,— что это у вас такое производится? Батя!— обратился он к отцу,— ты что ж? дело делать, так делал бы… а не делать, так и ходить незачем сюда…
— Ты чей такой — в чужое дело встрявать?— возразил Краюхин.
— Нет, не в чужое!— объявил парень,— а в свое собственное! ты девку-то запил, может, год назад; а мне она раньше твоего запою по сердцу пришла… Стало быть, и оставайся с своим вином… Вот бы ты как действовал! — обратился парень к отцу,— а ты забился в угол…
— Послухай, брат!— сказал Краюхин,— какую ты имеешь праву встрявать? ведь я тебя притяну в суд…
— А ты какую праву имеешь насильно девку брать?
— Послухай, молодец; насчет запою девки в законе писано… испокон веку деды-прадеды наши делали так…
— Вот что, православные!— объявил парень,— шумите, не шумите, весь навек заложусь, а девки не дам! вот она… спросите ее!..
— Я переж тебя говорила им,— утирая слезы, сказала девушка.
— Да что с ним толковать? Гоните его!— крикнул один.
— Слышите, ребята,— сказал парень,— лучше добром сойдемся… А то берегитеся: я не пожалею красного петуха…
— Послухайте, добрые люди, что он говорит… видь это значит разбой!
— А это не разбой,— кричал парень,— девку навек погубить? За кого это вы вздумали ее отдавать, за шалая? Ему не жениться, ему только фуры подмазывать…
— А ты знаешь, за эти слова вашего брата в острог сажают?— объявил Краюхин.
— Сажай! За правду и в острог сяду!
— Вижу, братцы, толку никакого не будет… А надо его вязать!
— Ну-ко, парень, иди подобру-поздорову,— сказал хозяин,— откелева пришел…
— Вяжите его! он не может такие слова говорить…
— Ну-ко попробуй! Эко испугался! Сами собрались хуже разбойников, а меня вязать? Ишь пьяные рожи! Пойдем, батя! ты, я вижу, пить вино только любишь…
— Ребята! надо за старостой сходить!
— Я до царя дойду!— кричал парень,— он, батюшка, всех ослобонил… Это в старину господа девок отдавали за кого хотели…
— Да ты кто такой?— подступая к парню, вопил Краюхин,— один кнут на плече!
— Сказано слово — не уступлю девку! Как вы ни гоните!
Пастух с отцом вышли из избы.
— Что ж ефто такое?— говорили мужики,— авось у нас хрященая вера: когда девка супротив родителев шла?!.
— Это все ты!— кричал хозяин на жену,— это твоя дель… избаловала девку…
— Нет, ты!— подхватила хозяйка,— говорила, погоди пропивать девку; полштоф да калач принесут, а ты и рад.
— Ну, сват, помни!— грозил Краюхин,— срамоту завел, как бы самому не расхлебать… Я те навек в работники запру… православные! будьте свидетели: я сейчас еду в суд… меня же опили, меня же хотят и поджечь…
— Постой, сват! Надо говорить по-божьи: разве я тебя хотел поджечь?
— Вот грехи-то,— говорил народ, выходя из избы.
V
СБОРЫ К МИРОВОМУ
Кирпичная изба Краюхина, покрытая вприческу, стояла среди деревни, дворов через пять от дома невесты: раскрашенные ставни, узорчатое крыльцо с скворечницей, пустые ульи на завалинках, несколько тележных станков — все говорило о зажиточности хозяина. В сенях стояло исполинское корыто для свиней, выдолбленное из столетнего дуба; на стропилах и переметах висели мешки с салом, окорока ветчины, дубленые овчины и пр.
Пришедши в избу с женой, Краюхин бросил шапку на нары и сел подле стола. Жених спал на полатях.
— Нет, я этого дела не оставлю!— говорил хозяин, стуча кулаком по столу,— все имение просужу, а не поддамся… Ноне же поеду к мировому…
— Посудись, попытай,— возражала хозяйка,— благо у тебя скирдов много… Гляди, как бы чего хуже не было… вон пастух-то грозит красного петуха подпустить: ты думаешь, он своей головой подорожит! Беды — горе! У него всего имения — кнут, а у тебя, может, тысячи… Что ему острог? Он просидел свое время, и опять вот он! Ох!— заключила хозяйка, сложив руки на груди,— избави, царица небесная…
— По-твоему, стало быть, все дело бросить?— говорил Краюхин,— цалковых на двадцать огрели да срамоты наделали — тебе этого мало?
— Не проводи с этими судами поболе…— отыскивая кудельку, заметила хозяйка,— бывает, истратишься, а по-твоему ничего не сделается… В суд тоже — завяжи в узел, да и ступай туда…
— Стало быть, и Ваньку не надо женить. Кто ж будет работать-то? Баб вовсе нет!..
— Женить-то женить,— отвечала жена,— как бы греха не было: ты вишь, господь свое строит: никак третью невесту запиваем, а все нет толку: малый сам того не стоит, что пропили… Кто пойдет за него? Ты вишь, совсем дурак… какая на него польстится?
В ответ на все это с полатей раздавалось громкое, беззаботное храпенье хозяйского сына.
В задумчивости, побарабанив пальцами по столу, Краюхин подошел к полатям, дернул сына за волосы и сказал:
— Эй! тебе только спать?
— Чаво?— протирая глаза, буркнул парень.
— Слезай оттуда!— крикнул отец,— небойсь лошадям пора давать корму…
Иван с красным длинным лицом, светло-русыми волосами, высунутым языком и белыми едва пробивающимися усами неторопливо подошел к столу; глядя на отца мутными, серыми глазами, он проговорил:
— Я давал…
— На вот платок от невесты,— сказал Краюхин.
— А! малый… Это я у кабаке на шасту видел…— с усмешкой разглядывая платок, сказал Иван. Затем он высморкался и сел на лавку.
— И господь таэ на нас навязал!— проговорила мать, качая головой,— покуля мы с тобой будем маяться?
— Бать! а что ж, колоду-то надо вытащить…— сказал Иван.
— Ах ты, господи!— говорила хозяйка, глядя на сына,— и родимец его расшиби — еще спит!.. кабыдто не до него дело…
— Будет тебе ругаться-то,— возразил Краюхин жене,— сама небойсь родила его… Что ты чешешься, дурила!— обратился он к сыну,— утри слюни-то… На вас на обоих-то дрова возить. Слышь, Ванька! Ступай запрягай бурого… Тут сколько ни сиди, ничего не будет…
— Куда это ты?— спросила хозяйка.
— Знамо куда! к мировому!— поднимаясь и отыскивая шапку, сказал Краюхин,— сбирайся скорей! Навялился малый… одних колес что истреплешь…
Между тем на крыльце у Краюхина собралась толпа мужиков, бывших на запое. Тут был и невестин отец, которого сваты уговаривали помириться с Краюхиным и “не заводить лишнего”.
— Петруха! ты куда ж?— толковали мужики…
— Что, малый! хочу домой пойти… Ты вишь, дела-то! весь хмель вышибя вон!..
— Экой ты чудной! пойдем! Что ж, пили, пили, так и бросить?
— Да что? У него небойсь вино-то из глаз льется? Шутка ли дело, колько исхарчил… Ну, кабы не Егорка, дело пошло бы как следует…
— А ты слухай, Кузьма!— обратился один к отцу невесты,— мы твоей хлебом-солью довольны… только это дело, я тебе сказываю, не приходится: девке волю давать нельзя!.. тогда и на свете не жить…