Страница 95 из 115
Екатерина в благодарность дарит Орлову дворец за дворцом, поместья за поместьями и кучу денег в придачу, но все притязания Орлова на свою руку и сердце отвергает. Тогда он корит ее примером Елизаветы Петровны, которая не погнушалась со своим фаворитом Алексеем Разумовским тайно церковным браком сочетаться. Посылают к графу адъютанта Воронцова. Алексей Разумовский живет в своем роскошном Аничковом дворце, куда перебрался после смерти Елизаветы, почитывает священное писание, вспоминая о лучших днях своей жизни. Положа руку на сердце и со слезами на глазах граф ответил Воронцову, что никогда, даже в самых потаенных мыслях своих, он бы не дерзнул сближаться с ее царственным величием.
Но Орлов не унимается.
С мая 1763 года Орлов вовсю начинает атаковать Екатерину. Зная терпение Екатерины, можно быть уверенным, что, деля с кем-то ложе, она отнюдь и не помышляет делить с ним и трон и на все притязания Орлова деликатно продолжает отмалчиваться. А он, как старуха в сказке «О золотой рыбке», становится все нахальнее, откровеннее и циничнее в своих намерениях. Ну и остался у разбитого корыта. Когда притязания Орлова принимают слишком уж непозволительную форму, встает воспитатель сына Екатерины Никита Панин и заявляет: «Царица Екатерина может сколько угодно быть госпожой Орловой, но госпожа Орлова никогда не будет русской царицей». Словом, коротко и ясно: сиди и не рыпайся и отцепись от матушки государыни со своей женитьбой.
Пришлось Григорию Орлову молча проглотить эти слова и не дерзать на большее, довольствуясь своим званием генерал-адъютанта и действительного камергера и делить с царицей не ее престол, а ее ложе целых 12 лет. И была эта связь не легкой, не счастливой и мало чем отличалась от семейной жизни обычных мещан. Те же ссоры и примирения, те же переживания покинутой женщины, ибо Орлов по неделям не показывался во дворце, напропалую гуляя со своими приятелями и многочисленными возлюбленными.
Находящийся при дворе Беранже вспоминает: «Он (Григорий Орлов. — Э. В.) обращается иногда с государыней, как со служанкой. Некоторое время тому назад между ними произошла бурная сцена, после чего Орлов уехал на три дня под предлогом охоты. Екатерина заболела и два дня предавалась отчаянию.
На третий день она написала очень нежное письмо своему возлюбленному, которое вложила в богатую шкатулку. Она написала ему, что надеется видеть его у себя в Царском Селе, куда отправляется, и там действительно произошло примирение».
Да, Орлов все чаще и чаще показывает свой вздорный характер. Что ни день, то ссоры и скандалы, аж перед соседями, то бишь придворными, стыдно. И зачем такая жизнь русской царице — из огня да в полымя? Конечно, она еще не решается открыто дать отставку Орлову и указать ему на дверь, но, чтобы как-то и самой от него отдохнуть, и его мысли в иное русло направить, а не на вынашивание тщеславных мечтаний, посылает его в южные степи на борьбу с чумой. Заметьте, читатель, как часто сильные мира сего в экстремальных ситуациях своих подданных на борьбу с чем-то посылали. Так, Пушкин был послан Николаем I на борьбу с саранчой и, оскорбленный в своих лучших чувствах, написал такой вот лаконичный рифмованный рапорт: «Саранча летела, летела, села-посидела, все съела и опять улетела». Григорий Орлов, не обладающий поэтическим даром, ссылку свою прокомментировал весьма прозаически: надулся, затаил злобу и на просьбу Екатерины вернуть ей ее унизанный бриллиантами портрет драгоценности выколупывает и отсылает, портрет же оставляет себе. Вот, мол, мучайся теперь угрызениями совести. И она мучается, но только не угрызениями совести, а страхом. Ибо она знает дикий и неуправляемый характер Григория. Воспитателю Павла I Панину, не разделявшему ее страхи, она ответила так: «Вы его не знаете. Он способен извести меня и великого князя».
Алексей Разумовский у Елизаветы Петровны бывал буен лишь во хмелю, да и то мебель рушил, на царицу же никогда руку не поднял, а Григорий Орлов и по-трезвому непредсказуем. Он, упаси бог, даже дворец, скажем, поджечь может. Но он «красного петуха» в матушкины апартаменты не пускал, а вот сам в красном кафтане туда проникнуть вознамерился.
Но было это непросто, потому что Екатерина у двери в свою спальню приказала сделать железный засов и камердинер Зотов должен был сторожить у двери с заряженными пистолетами. Но стражу Екатерине вызывать не пришлось; Григорий Орлов — сама любезность и покорность, он даже преподносит матушке государыне перстень с огромным бриллиантом, который потом по всем аукционам мира будет появляться под именем бриллианта графа Орлова, или Надир-шаха. Впрочем, мы вам уже о нем рассказывали.
Все действия Григория Орлова начали носить печать какой-то неуравновешенности, нервности и свидетельствовали о его смятенном состоянии. То он пир на весь мир закатывает с оргиями и попойками, то, переодевшись в женское платье, в маскарадах участвует, то, замкнувшись за железными замками, как сыч в своем имении сидит, насупленный и несчастливый. По всему видно, что почва уходит из-под ног этого человека. Вдруг начинает переписку с самим Руссо, приглашая его в свое имение, обещая все блага, где тот как в раю будет. Руссо поблагодарил и отказался. Словом, Григорий Орлов мечется и мучается. От него потребовали, чтобы он вел себя мирно и уступил место другому фавориту. Григорий Орлов не захотел. Так просто взять и уйти? И он начинает подозревать императрицу по отношению к себе в самых отвратительных намерениях: когда к нему, уже изрядно больному, царица прислала доктора, он, увидев его, закричал: «А, ты, конечно, принес мне бургундское вино, которое так охотно пил Петр III», — намекая на возможность своего отравления.
Этого уже Екатерина стерпеть не могла. Она вежливо, но настойчиво рекомендует в письме к Орлову переменить воздух и место, поскольку, как она слышала, он не совсем здоров.
Муки Григория Орлова императрица прекратила разумно. Она женит его на своей фрейлине и двоюродной сестре Григория красавице Зиновьевой. Вот ведь какое совпадение: отец Орлова тоже Григорий и тоже был женат на Зиновьевой, другой, конечно.
И так страстно матушке императрице хотелось побыстрее отделаться от непредсказуемого фаворита, что она даже решение синода попрала. Синод запрещает браки с близкими родственниками, к коим и двоюродные братья и сестры относились, а царица разрешает.
Молодожены получают дорогие подарки от царицы: из чистого золота туалет, не уступающий по красоте и ценности туалетам царственных особ, 6000 душ крестьян, 150 тысяч наличными, сервиз за 250 тысяч рублей, заказанный в Париже, и Мраморный дворец.
Григорий Орлов, несколько успокоенный, уезжает за границу с молодой женой, но та почему-то очень скоро умирает в заморских краях, не оставив ему наследника.
Но перед смертью эта романтическая особа, неимоверно влюбленная в своего мужа и двоюродного брата, успела написать такой вот романс, который сама и распевала:
Ну и что же, дорогой читатель, что литературно не ахти, зато от чистого сердца шли эти желания влюбленной и несчастливой женщины. Ибо ни верность, ни любовь не были уделом натуры Григория Орлова, а возле домашнего очага он чувствовал себя, как сокол, заключенный в клетку. Постоянство тоже не было его сильной чертой. Он и от матушки-царицы-то по разным девкам бегал, с чем Екатерина II должна была считаться и, чтобы удержать своего любовника, большую свободу ему давала. Зиновьева, влюбленная как кошка в своего двоюродного братца, с таким трудом получившая после отказа в синоде личное разрешение Екатерины на их женитьбу, считала, что их любовь должна быть навеки. Но Орлову нужна слава, жажда власти, наслаждения и, конечно же, многочисленные любовные связи. Между супругами, как говорится, пробежала кошка. Она, оскорбленная его упреками, все больше сохнет, как каждая чувствительная душа, заболевает туберкулезом, а он все меньше уделяет ей внимания. Ну и зачахла бедная Зиновьева, не нашедшая рая в чужом краю, а только свою смерть.
193
М. Пыляев. «Драгоценные камни». СПб. 1896 г., стр. 442.