Пыль Человеческая

Я кивнул.

- Пришлось уносить ноги. Больше никто не вернется. Только Райнер. Он погнал лошадей.

Шериф пожевал нижнюю губу и достал сигарету. К нам подошла Джина. Ни "здрасьте", ни "как дела". Уж кому серьезность совсем не шла, так это ей. Что ж вас так приморозило, ребятки?

- Привет, - я помахал ей рукой. - Было бы круто чего-нибудь перехватить и попить. Больше суток ничего не ел.

Так и не сказав ни слова, Джина кивнула и ушла на кухню. Я опустился в кресло. Фритц сел рядом. Финли так и остался стоять.

- Что у вас тут стряслось? Не томи.

- Черт знает, что у нас здесь творится, Джон. Извини, что не расспрашиваю о вашем рейде. Надеюсь, это еще успеется, - шериф закашлялся, захрипев прокуренными легкими. - У нас опять убийство. На рассвете расстреляли еще одну семью. Муж, жена и шестнадцатилетний паренек.

Он замолчал. Рядом на стул тихо опустился Финли. В устремленных на меня глазах я увидел боль.

Подошедшая Джина поставила на стол кружку и тарелку с сандвичами. Села между мной и Фритцем.

- Понимаешь, Джон, и ведь я просил их переехать в город! Только позавчера был у них. Так нет - уперлись и ни в какую. Еще одна семья - Фэлтоны - переехали. А эти остались. И себя погубили, и мальчишку. Говорили - будем на чеку. Ферма, мол, на открытом месте - так просто не подберешься. Тьфу! - Окурок с силой ударился в землю, брызнув искрами мне на ботинки. - Подобрался! Он их с расстояния взял. С холма. Я нашел место. И опять другое оружие! Четыре гильзы! 5.56! И расстояние - ярдов 120-150, не меньше! Явно армейская винтовка. Только этого нам не хватало!

Мои челюсти самовольно замедлили процесс перемалывания восхитительного отварного мяса.

- Но теперь хоть понятно, что это не наши. В городе такого оружия отродясь не водилось. Зато теперь новая беда.

Я отложил сандвич. Рука сама потянулась к сигаретам.

- Вудро как с цепи сорвался, - обычно наблюдательный, сейчас шериф не замечал напавшего на меня столбняка. Его узкие глазки усердно откручивали пуговицу у меня на груди. - Сразу вбил себе в голову, что это святоши. И что они за это заплатят. Так что у нас тут начинается война, Джон. Вот такие вот дела.

Вокруг нас собирались люди. Настороженно прислушиваясь, к нашему столику понемногу стягивалось десятка два женщин. Еще столько же, сбившись в кучки, что-то оживленно обсуждали поодаль. Среди них я заметил и нескольких мужчин.

- Собираются атаковать общину. Вудро поехал поднимать свою команду.

- Ты пытался его остановить? - Я постарался говорить потише.

Он наконец посмотрел мне в лицо.

- Конечно. Но я, похоже, теперь не в фаворе. Давненько на меня никто так не орал. И, в общем, за дело...

- Когда?

- Когда выступают? Да уже, наверно...

Я наклонился к нему поближе и прошептал:

- Это не пятидесятники. Я знаю, откуда винтовка...

И тут вдалеке раздались выстрелы.

- Черт! - Я вскочил. - Джина, бегом принеси мне какое-нибудь полотенце! Побольше. Белое! Быстро!

Реакция у нее была хорошая. Я только завел "рено", как в окно мне сунули большую белую тряпку. В окне заднего вида мелькнули растерянные Фритц и Финли, окутанные облаком желтой пыли.

Я доехал минут за десять. Выстрелы становились все громче. Но были они какие-то вялые.

Перегородив узкую проселочную дорогу, я остановился, немного не доезжая до края леса. Армия Робертсона расположилась по периметру опушки, оперив все ближайшие кусты гроздьями широкополых шляп. Кто-то истерично ругался. Похоже - первая жертва четвертой мировой.

Я отстегнул ремень с кобурами. Сорвал рубашку. И пошел на залитый нежным утренним солнцем лужок, высоко над головой подняв белое полотенце, отказывавшееся развиваться в замершем в безветрии воздухе.

- Стой! Куда прешь, придурок?

Кажется, я узнал голос Вудро.

- Не стреляй! Я без оружия! К епископу! - Боюсь, мои вопли были не слишком убедительны. Никогда не умел и не любил повышать голос. Как и петь. Мама говорила, что медведь наступил мне не только на оба уха, но и на голосовые связки.

Редкие выстрелы стихли. На пожелтевшей траве в углу периферийного зрения мелькнуло пятно крови. Но я смотрел только на зеленую изгородь перед собой. В ней было явно слишком много железа.

По голой груди лавинами спускался пот. Я почти физически чувствовал, как в нее врезаются пули. Выстрели сейчас кто-нибудь в воздух, и я бы рухнул как подстреленный.

Не помню, было ли мне еще когда-либо так страшно.

Господи, какие маленькие шаги! Какая большая, бесконечно длинная лужайка! Сколько уже прошло? Минута? Десять? Еще немного.

Я ступил в ворота. Правой ногой. Как в детстве на футбольное поле. Еще два шага. Кто-то схватил меня за руку и с силой рванул в сторону.

На этот раз мне посчастливилось упасть на правое плечо. Через секунду я лежал распятым на земле, а надо мной склонилось огромное черное лицо, в котором я не видел и намека на христианское сострадание. Впрочем, я в этом не специалист.

- Ну?!

Этот парень тоже давно не чистил зубы.

Я собрался с мыслями.

- Прекратите стрельбу. Передайте епископу, что это ошибка. У нас опять убили людей. Я сейчас всех уведу. Мир. Извините нас.

Мысли закончились.

Соображал парень быстро.

- Поставьте его перед воротами. Не стрелять. Только если побежит. Я сейчас.

Синее небо с редкими легкими облаками рвануло куда-то вверх, и через секунду я уже стоял на ногах, подхваченный двумя амбалами, показавшимися мне клонами предыдущего... собеседника. Меня толкнули к арке ворот. Приказ я слышал. Торопиться было некуда.

Я повернулся лицом к лесу. Вяло помахал ручкой. Улыбнулся.

- Не стреляйте, парни! Минутку терпения!

Лес промолчал.

Спину щекотала прилипшая травинка.

Минут через пять-семь слух идентифицировал бегущего человека. Потом откуда-то сбоку раздался уже знакомый уверенный голос:

- Топай. Бог милостив. Но третьего раза может и не быть.

В лесу возле толстого дерева на меня налетел Вудро. Хотел схватить за шкварки, но лишь скользнул пальцами по липкой груди.

- Ты что творишь? Какого хрена?

Я уже почти успокоился. Сердце замедляло свой бег как уставшая лошадь.

- И я рад вас видеть, мистер Робертсон. Войны не будет. Они никого не убивали. Я знаю точно. Сейчас мы снимаемся и тихо отсюда уходим. И ни одного выстрела. Иначе они нас отсюда живыми не выпустят. Силы неравны. Поверьте мне, Вудро. Кстати, ваше задание я выполнил.

Я кивнул на автобус. Начальник ошалело проследил за мной взглядом. На его лице ходили желваки. В бешенстве скрипели зубы. Забытые мозгом руки не находили себе места. От Бонда не осталось ничего.

Пауза затягивалась. Наверно, его нужно было еще как-то подтолкнуть, что-то сказать, но в голову больше ничего не приходило. Курсов психологии я не заканчивал.

Наконец он повернулся ко мне спиной и коротко бросил в сторону:

- Уходим. Вы с нами. Едем на ранчо.

Армия неохотно снялась с позиций. До меня доносились крепкие ругательства и храп привязанных поодаль лошадей.

Ну вот, еще один подвиг позади.

Я посмотрел, где бы тут можно было развернуться.

Лошадей ковбои не жалели. Когда я потихоньку, на третьей передаче, докатил до ранчо, они уже растекались с седлами в руках по двору.

Робертсон сидел в беседке и жевал длинную травинку, не сводя с меня спокойных серых глаз. Бонд вернулся.

Я подошел, заправляя рубашку, и сел напротив.

- Рассказывайте.

Сюда бы длинноногую секретаршу с чашечкой кофе.

Я в общих чертах доложил о поездке. Не сказал только о снайперской винтовке.

- В сухом остатке - четырнадцать мешков соли (если во всех соль, конечно - некогда было проверять), пять больших коробок спичек, какие-то медикаменты, несколько автоматов, пулемет и автобус. В минусе - четверо погибших, одна лошадь и повозки. Райнер, думаю, должен быть к вечеру. Он толковый парень. Думаю, прорвется. Все.