Страница 17 из 63
— Ну как хотите.
— До свидания.
Прошло три месяца, и Доминиана навестил участковый и напомнил:
— Новорождённую положено занести в книгу актов гражданского состояния — такой порядок.
— Я не против порядка, наоборот. Только девушка никак хочет записывать имя Анна-Мария, а на другое мы с женой не согласны.
— Не положено, конечно, двумя именами называть, но если их посчитать за одно, то можно оформить.
Наутро Доминиан отправился в загс. Молча девушка вписала злополучное имя и спросила:
— Как вас зовут?
— Доминиан.
— Значит, Анна-Мария Доминиановна.
— Постойте! При чём тут я?
— Здрасьте, так вы ещё и не отец. Что же вы нам голову морочите!
— Нет, я отец, но у нас на втором месте стоит имя деда девочки. Нужно записать: Анна-Мария Хуана.
— При чём тут Хуана? По отчеству ваша дочь Доминиановна.
— Если записать так, то по-испански это будет значить, что моя дочь доводится мне внучкой.
— Как хотите, только без отчества я ребёнка не запишу.
Прошло ещё полтора месяца, и снова к Доминиану пришёл участковый.
— Только из уважения к товарищу испанцу я не накладываю штраф за нарушение. Что же касается отчества, в конце концов, кто отец девочки — дело семейное. Записывайте, как хотите.
Снова пришёл Доминиан в загс. Девушка записала в графе «отчество» «Хуана» и спросила, на отцовскую или материнскую фамилию записывать девочку.
— На обе, — ответил Доминиан. — У нас обычай.
Девушка задохнулась от возмущения:
— А если ваша дочь совершит преступление, под какой фамилией её искать?
— Почему моя дочь станет совершать преступление? Запишите, пожалуйста: Бретель-Герра.
— Ну уж нет!
Через полмесяца участковый вручил Доминиану поверстку в Главное управление. Там с ним беседовал генерал.
— Что у вас там за история?
Доминиан подробно рассказал. Генерал терпеливо слушал и возразил только в конце:
— Но ведь сегодня и казах, и киргиз имеют в паспорте отчество.
— Но зачем советской милиции русифицировать ещё и одного испанца?
— Разве у испанцев нет отчества? Как вы, например, называете Долорес Ибаррури?
— Так и называем, Долорес, без всяких отчеств.
— Но это же неуважительно.
— Выходит, что и вы её не уважаете. Вы же сами только что назвали её Долорес.
Генерал сдался. И назвали девочку Анна-Мария Хуана Бретель-Герра.
БЫТ, НРАВЫ, СОБЫТИЯ
«Жизнь ушла в половую жизнь, как вода уходит в сок» — мрачная шутка 60-х годов.
Доцент Тёмкин решил уйти от жены. Жена пожаловалась в партком. Тёмкин объяснил своё намерение изменой жены. Партком поручил доценту Оголтелову изучить обстоятельства дела. Через неделю Тёмкин застал Оголтелова у себя дома и обвинил его в моральном разложении. Оголтелов объяснил парткому, что изучал моральный облик жены Тёмкина. Ему вынесли выговор. Он сказал, что это первый случай в истории партии, когда коммунист получает выговор за самоотверженное выполнение партийного задания.
— Как советской женщине приобрести хороший гардероб?
— Одеваться в кредит, а раздеваться за наличные.
Приехал в Ереван репатриант, шёл по улице, попал в канаву, сломал ногу и стал возмущаться:
— Неужели опасное место нельзя обнести красными флажками?
У него спросили:
— А когда вы пересекали границу Советского Союза, вы красные флаги видели?
Директор посмотрел анкету и говорит:
— Мы бы вас взяли, но нам нужен человек со знанием математики.
— Я окончил мехмат.
— Нужны знания по физике и химии.
— Я окончил также физико-химический факультет.
— У нас связи с зарубежными фирмами.
— Я говорю на трёх европейских языках.
— У нас филиал в Таджикистане.
— Я знаю таджикский.
— Долго ты будешь надо мной издеваться, жидовская морда?
Однажды некий инструктор в шутку написал заявление: «Прошу выдать со склада ЦК ВЛКСМ 50 килограммов эмоций для улучшения комсомольской работы». Заведующий хозяйственной частью ЦК наложил резолюцию: «В случае наличия на складе выдать 25 килограммов».
В 50-х годах мой приятель был одним из крупных работников ЦК ВЛКСМ. Там бытовала такая рассказка.
Четырёх крыс долго морили голодом, а потом посадили в одну клетку. Крысы разбежались по углам, поднялись на задние лапы и стали быстро перебирать передними. Вскоре одна из них обессилела и рухнула. Тут же изголодавшиеся товарки разорвали её на части. Потом они прыгнули по своим углам и снова заняли оборонительную позицию.
На вопрос «Как дела?» в ЦК ВЛКСМ отвечали: «Перебираем».
В 1957 году писательница Анна Баркова была посажена на десять лет за антисоветизм.
Реформатор и перестройщик XIX века Александр II отменил крепостное право. Это было новое мышление. Однако вскоре крестьян в деревнях усмирили, «Современник» приостановили, Чернышевского арестовали. Трудно насаждать демократию в России. Даже у Герцена есть консервативная идея: нельзя освобождать людей снаружи больше, чем они свободны изнутри. Я же полагаю, что внешнее и внутреннее освобождение человека должны соревноваться между собой в глубине и силе.
Сталин вернул крепостное право: запретил перемещение по миру и даже общение с миром, отнял у крестьян паспорта, лишил возможности распоряжаться землёй, орудиями труда, произведённым продуктом. После смерти Сталина постепенно — с историческими откатами — шло ослабление крепостнических зависимостей.
Самый длинный анекдот: принятая на XXII съезде КПСС программа строительства коммунизма.
Ввыступая на высшем партийном форуме, академик Юдин брякнул: «…партия Ленина — Сталина». Спохватился и стал рассуждать о том, что до революции после такой оплошности стрелялись, но сейчас новое, демократическое время, и оно простит оговорку.
Не вспомнил академик более близкие времена, очень даже строгие.
Старушка из Базанчи услышала, что летает спутник Земли с первой космической скоростью, и поинтересовалась:
— А от Нальчика до Базанчи он может долететь?
И была очень удивлена, что может.
Хрущёв решил выпустить новый заём и предложил Рабиновичу тысячу рублей за его название.
— Мало, — сказал Рабинович.
— Пятнадцать тысяч.
— Мало.
— Двадцать тысяч.
— Мало.
— Это вымогательство!
— Вот вам и название.
— Почему ликвидировали Карело-Финскую республику.
— Во-первых, чтобы улучшить отношения с Финляндии, а во-вторых, потому, что в этой республике жил лишь один финн — фининспектор Финкельштейн.
КУЛЬТУРА В ОТТЕПЕЛЬ
Виктор Шкловский, Арсений Тарковский, Валентин Катаев, Илья Сельвинский, Корней Чуковский и немногие другие в 50–70-е годы были нитью, соединяющей нас с «золотым» и «серебряным» веком русской культуры. Они несли с собой живую историю вместо того суррогата, который нам предлагал «Краткий курс».