Страница 2 из 10
- Почему ты не стрелял? - спросил Метцгер резко.
Ошарашенный Кауэр открыл рот, но не нашел, что сказать.
- Ты заметил силуэт человека. Который, похоже, сидит в засаде и ждет нас, - продолжал Метцгер неумолимо. - Возможно, с противотанковым ружьем. Трофейным! Почему ты не стрелял?
- Я ждал вашей команды, - пробормотал Кауэр.
- Ты удивишься! - рявкнул Метцгер. - Но в ад нас всех заберут без команды, понял? Мы просто окажемся там, верхом на противотанковой болванке, которая разнесет нам бак!
Кауэр вытянулся во фрунт:
- Так точно, герр унтер-офицер!
- Заглуши мотор, - отрывисто приказал Метцгер Штайнеру.
Если бы в радиусе двух километров от танка кто-нибудь находился, эти люди сейчас были бы уже прекрасно осведомлены о наличии в лесочке такой прекрасной и жирной мишени. Оставалось надеяться, что тайный лагерь партизан - если девушка направлялась именно туда - находился чуть дальше.
Но все же, рисковать не стоило, тем более, что танкистам предстояло здесь немного задержаться.
Водитель послушно нырнул в люк. Метцгер дождался, когда урчание мотора стихнет, и произнес в наступившей тишине:
- Нам повезло, если ее, кроме нас, еще никто не видел. И мы должны остаться единственными людьми, кто видел тело.
Метцгер спрыгнул с брони танка. Снег оказался неглубоким - чуть выше колена. Метцгер решительно направился к девушке.
- Что вы хотите сделать? - негромко спросил Штайнер, догоняя его.
Метцгер в затруднении потер варежкой лицо. В танке было довольно тепло, но на морозе вчерашний синяк на скуле немедленно откликнулся ноющей болью. Метцгер и сам толком не знал, что он собирается сделать. Ему раньше никогда не доводилось хоронить в лесу замерзших женщин, не имея под рукой никакого шанцевого инструмента. Если точно, ему вообще раньше не доводилось участвовать в похоронных ритуалах.
Единственное, что он знал точно - девушку надо убрать с глаз долой.
- Опустим в какую-нибудь яму и прикопаем, - сказал он и тут же поправился: - Присыплем снегом.
- Все одно лисы разроют, - сказал идущий за ними Беккер.
Он, оказывается, слышал их негромкий разговор.
- Может быть, - предложил Беккер. - Вон в ту дыру под корнями положим и стволами деревьев забросаем? Которые Штайнер наломал?
Метцгер посмотрел в ту сторону, куда указывал радист. Чуть в стороне стояло кряжистое, развесистое дерево. Оно было самым крупным из тех, что сегодня довелось встретить Штайнеру; сломать такого великана танк не смог бы. Штайнер сделал выбор в пользу двух березок, на сломанные стволы которых сейчас и указывал Беккер. Сейчас ветви дерева вместо листьев укрывал иней, и Метцгер, потомственный горожанин, под страхом расстрела не взялся бы опознать его. Впрочем, он сомневался, узнал бы он это дерево даже при наличии листьев. У корней дерева действительно имелось внушительное дупло. Высокий и гибкий Кауэр там не поместился бы, даже свернувшись калачиком, а вот Беккер, да и любой другой из танкистов - вполне.
- Замечательная мысль, - сказал Метцгер. - Беккер, Штайнер - перетащите деревья ближе к дуплу. Мы с Кауэром принесем тело.
Он вскарабкался на пригорок, присел и взял девушку за подмышки.
- Поднимай, - сказал он Кауэру.
Кауэр оказался в гораздо более невыгодной позиции. Если Метцгер просто взялся за грубое сукно солдатской шинели, то Кауэру пришлось шарить по локоть в сугробе, пока его руки не наткнулись на холодные, словно деревянные бедра несчастной. Кауэр, изо всех сил стараясь сохранить на лице безразличное выражение, взялся за них. Метцгер начал поднимать тело.
Кауэр крякнул. Тело девушки под собственным весом проскользнуло по его рукам. Кауэр чуть не уронил тело, но успел ухватиться под коленями в самый последний момент. Оно остановилось только тогда, когда промежность девушки ударилась о подбородок Кауэра. Кауэр сдавленно вскрикнул. То, чего он совсем не собирался видеть, теперь было прямо перед его глазами. Мутная сосулька, свисавшая из влагалища мертвой, ударила его по губе. Кауэр резко выпрямился, с ненавистью глянул на Метцгера.
Беккер и Штайнер уже подтащили сломанные березки к дуплу, когда Метцгер и Кауэр принесли тело. Метцгер запоздало сообразил, что запихнуть мертвую девушку в эту бывшую нору они не смогут. Промерзшее тело лишилось гибкости, застыв в позе раздавленной лягушки. Но выяснилось, что если повернуть тело на бок, оно вполне помещается в отведенной ему нише.
Так они и поступили. Затем Штайнер засыпал дупло сначала ветками, которые наломал с берез, а сверху они завалили могилу стволами берез крест-накрест.
Несколько мгновений танкисты молча стояли, переводя дух. Метцгер заметил, что губы Штайнера шевелятся. Он хотел сказать ему, что девушка, как и все русские, скорее всего была атеисткой и заупокойная молитва в данном случае не имеет никакого смысла, но промолчал.
Гораздо сильнее, чем неупокоенные души, его тревожило постепенно темнеющее небо. Черно-серые тучи медленно ползли по нему, отбрасывая отсвет на снег, который из-за этого казался грязно-серым.
- Вот бы снег пошел, - в такт его мыслям пробормотал Беккер.
Тогда они с чистой совестью вернулись бы домой.
"А Траум пусть подавится", со сдержанной яростью подумал Метцгер.
Вслух он произнес:
- Пора двигаться дальше.
Зимний день короток. Если бы не эта незапланированная задержка, танк 2075 был бы уже в Точках. А возможно, и на пути домой.
Метцгер попросил Штайнера несколько раз проехать взад-вперед по полянке. Теперь, кто бы ни наткнулся на их следы, все, что они могли сказать партизанам - это то, что танк какое-то время крутился здесь. Возможно, выбирая маршрут.
9 декабря 1941 г, д. Точки, 14:00
Мертвая ли партизанка тому виной, или общее влияние этого забытого богом места, но Метцгер понял, что они отклонились от курса, только когда 2075-й второй раз выполз на лед небольшой речушки. Они забрали слишком сильно к западу. Им пришлось пересечь речку в третий раз - Шелонь здесь капризно извивалась, образуя трапециеобразный выступ. Вскоре танк 2075, как и рассчитывал Метцгер, выскочил на дорогу, которая связывала Точки и Ясски, где и повернули направо.
До того, как стать командиром танка, Метцгер был водителем. И если бы он сейчас сидел за рычагами, то он, опасаясь мин, притормозил бы перед мостом, соединявшим Точки со всем остальным миром, и прополз бы по нему на самой малой скорости. Штайнер же наоборот разогнался; и только когда, проскочив мост, 2075-й резво вскарабкался по обледенелой дороге в горку, подъем на которую начинался сразу же мостом, Метцгер в который раз восхитился мастерством своего водителя. Дорога, которая здесь была, превратилась в поток льда. В гусеницы танка давно были забиты металлические шипы, обеспечивавшие сцепление со скользкой дорогой, но сейчас не помогли бы и они. Если бы Штайнер не набрал скорость до подъема, танк бы забуксовал сразу после моста.
Что же, оставалось только радоваться тому, что русские не заложили на мостике противотанковую мину. Их небрежность можно было понять. Точки находились почти в самом центре этой болотистой территории, не покорившейся вермахту.
Штайнер свернул, подчиняясь направлению узкой улочки, и танк тут же затрясло на колдобинах. Улицы после вчерашнего снегопада никто и не подумал убрать. Домишки, сурово смотревшие на пробирающийся между ними танк, были занесены почти по самые окна.
Это была вторая странность, которую заметил Метцгер в Точках. Впрочем, ее вполне объясняла первая. И заключалась первая странность в том, что небо над деревней было удивительно чистым.
Ни из одной трубы не шел дым.
"Эсэсовцы все же добрались сюда", подумал Метцгер. - "Вряд ли мы встретим здесь местных жителей ".
Эта мысль, надо признаться, скорее радовала, чем огорчала.