Одинокие люди

Плоское пространство пустыни сменили параллельные каменные гряды, кое-где засыпанные песком. Оказавшись за ними, прибавили шаг.

Дети очень устали. Монотонное покачивание в седлах их настолько утомило, что им не до чего не было дела - лишь бы побыстрее добраться до дома. Остальные жили минутой и ничем больше, поскольку понимали, что худшее ждет впереди.

Дорсет подъехала поближе, и некоторое время мы молча ехали бок о бок. Неожиданно на расстоянии полумили справа показался всадник. Это был апачи, но он не пытался приблизиться - просто ехал параллельно нам. Через несколько минут появился еще один - слева.

- Нас окружают. - Бэттлс прикурил сигару, щуря от дыма глаза. Похоже, впереди нам что-то приготовили.

Тампико приподнялся в стременах, изучая местность.

- Повернем на запад, - сказал он.

Он развернул коня и, пришпоривая, погнал его в ту сторону, прямо на индейца. На мгновение ошарашенный индеец не знал, что делать, а потом что есть мочи, не жалея невысокую лошадку, помчался на северо-запад.

Мы галопом скакали на запад, стараясь оторваться как можно дальше, пока индейцы не приспособились к нашему маневру. Спустились в низину, местами поросшую кактусами окотильо и опунцией, и с милю гнали по ней, не видя индейцев. Затем по мелкому оврагу выбрались обратно в пустыню.

На востоке примерно дюжина апачей ехала в направлении, которое вскоре неминуемо пересечется с нашим. Часть индейцев преследовала нас сзади, а на западе быстро увеличивалась группа, мчавшаяся наперехват.

Я быстро окинул взглядом местность. Нас брали в кольцо.

- Ну, все, - сказал я. - Бежим!

И мы побежали.

По-моему, каждый понимал, что нас ждет. Индейцы знали, что мы меняли лошадей, но теперь они не дадут нам возможности даже перекинуть седло с одной на другую. Они будут гнать нас, как гонят диких мустангов подменами. Если мы остановимся, они окружат нас, поэтому нам оставалось только спасаться бегством. А они знали, куда мы удираем.

Апачи были хитрыми и расчетливыми, как волки. Неожиданно перед нами раскрылось устье каньона, широкого, неглубокого каньона, которые часто попадаются в западном Техасе: их скалистые стены относительно полого поднимаются на высоту не более сорока футов. С флангов нас прижимали апачи, загоняя в каньон, как в ловушку. Мы понимали, что это тупиковый каньон где-то впереди выход из него закрывает сплошная скала.

- Помедленнее! - крикнул я. - Рокка, нам надо найти путь по склону наверх.

Звонко прогремел выстрел, и одна из наших лошадей споткнулась и упала. Я выругался. Нехорошо, когда погибает отличная лошадь, а эту к тому же съедят апачи.

Апачи нагоняли, но они скакали по верху каньона, который был шириной ярдов четыреста в самой высокой своей части. По дну с одной стороны протекал тонкий ручеек.

Мы чуть не проехали то, что могло помочь нашему спасению - неглубокую впадину у края склона, образованную осыпью и расширенную эрозией.

Осадив коня, я показал на нее.

- Туда!

- Это западня, - воскликнул Рокка, - мы никогда оттуда не выберемся.

- Там мы сможем отстреливаться, - возразил Бэттлс, взглянув наверх. Он развернул коня и направился вверх. Вначале он проехал ярдов пятьдесят налево, ведя в поводу вьючную лошадь, потом повернул направо и так, зигзагом, начал подниматься к краю каньона.

Тампико Рокка уже залег за камнями, и я присоединился к нему.

- Поднимайтесь, - сказал я Дорсет. - Наверху вам придется вести лошадь, но все равно идите вперед.

Она была не из тех, кто задает ненужные вопросы. Дорсет поняла, что мы с Бэттлсом замыслили, и времени не теряла. Бэттлс уже прошел полпути, он спешился и тянул за собой упирающихся лошадей. Гарри Брук с одним из мальчиков Крида шли за ним, но поскольку были легче, все еще сидели верхом.

Испанец Мэрфи ждал с винчестером в руке, и когда Дорсет проехала мимо него, он тронулся за ней, ведя остальных лошадей. По склону змейкой вытянулись внушительная кавалькада.

- Тамп, - сказал я, - слева от них есть что-то вроде дождевого стока. Там подъем круче, но быстрее.

- Bueno, - сказал он и оглянулся на меня. - Это была хорошая гонка. По-моему, очень хорошая.

Апачи приближались, их было человек тридцать. Я снова посмотрел на склон, прикидывая путь, выбирая укрытия. Впадина под краем каньона уже не казалась такой близкой и легкодоступной, она оказалась дальше, чем я предполагал: те, кто начал подниматься раньше, выглядели значительно меньше, но до края им было еще идти и идти.

Один из индейцев пытался взобраться верхом на склон за нашими спинами. Рокка поднял винчестер, прицелился и выстрелил. Индеец покачнулся, чуть не вывалился из седла, но удержался и отвернул коня.

Мы ждали. Остальные апачи рассредоточились. Мы с Роккой стреляли, тщательно выбирая цели, но не видели, попадали или нет. Тем не менее все индейцы быстро скрылись среди скал.

Рокка быстрыми перебежками от скалы к скале бросился назад. Он снова был апачи - стремительным, смелым, ловким и уверенным. Рокка остановился, быстро выстрелил и кинулся дальше.

Я взвесил в руках винчестер, кинул взгляд на заросли кустарника в скалах футах в тридцати от меня и побежал к ним. Пуля взбила пыль у меня под ногами, другая со злым визгом срикошетила от скалы. У рикошета очень неприятный звук, а смятая пуля, попав в человека, наносит страшную рану.

Проползя дюжину футов и продравшись сквозь кусты, я вскочил, обогнул валун и оказался на виду у индейцев. Моментально вскинул винтовку. Прямо на меня бежал апачи. Прежде чем он успел остановиться или кинуться в укрытие, я нажал на спуск.

Он был ярдах в семидесяти, поэтому я не мог промахнуться. Он по инерции пробежал еще два шага и повалился лицом вниз на гальку склона.

Я побежал к дождевому стоку, услышав, как карабкается по нему Рокка. Прыгал с камня на камень, будто горный козел, а вокруг свистел свинец. Вдруг каблук сорвался с гладкого валуна, я упал в песок, вскочил и в этот момент пуля сбила шляпу. Я выстрелил в ответ и промахнулся. Апачи исчез среди скал, а убитый мной еще лежал на склоне.

Дыхание разрывало легкие, но я взбирался вверх, переползая через большие камни, на руках подтягиваясь от уступа к уступу, стараясь держаться вне поля зрения индейцев.