Одинокие люди

Неожиданно передо мной оказался Рокка. Он повернулся, чтобы что-то сказать, и я увидел, что его задело. Рокка покачнулся и присел на корточки, из раны на его боку хлестала кровь, рубашка быстро окрашивалась в красный цвет.

Он отпустил винтовку и начал заваливаться вперед, но я поймал его.

Впереди было шестьдесят ярдов склона, покрытого мелкими, осыпавшимися камнями и впадина, куда нам во что бы то ни стало надо добраться.

Правой рукой я схватил Рокку за воротник и взвалил себе на плечи. Держа винчестер в левой, я присел и пропустив палец через спусковую скобу винтовки Тампико, выпрямился и полез вверх.

Не хотел бы я пережить это снова - тяжелый подъем в гору с Роккой на плечах, когда последнее дыхание вырывается хриплыми стонами, а вокруг визжат пули...

Не успев отдышаться, я огляделся. Все были здесь: Дорсет, дети, Бэттлс, Мэрфи и лошади. А теперь пробились и мы двое.

- Вся штука в том, - сказал Джон Джей Бэттлс, - что мы в ловушке. Выхода отсюда нет.

Глава тринадцатая

Выемка была размером не более семидесяти-восьмидесяти футов в поперечнике. Та сторона, по которой мы поднялись, осыпалась на склон каньона осколками скал и галькой. Пологие скаты из песка и осыпавшихся сверху камней поросли редким кустарником. Отвесная стена каньона поднималась над выемкой на высоту восемь-шестнадцать футов.

Мы контролировали склон в каньон, где сейчас находились апачи: один или двое, вооруженных винтовками, вполне могли отразить нападение снизу, но если индейцы поднимутся на вершину месы, они расстреляют нас, как куропаток.

Я внимательно обшаривал глазами нависавшую над нами стену каньона. Она местами растрескалась и обвалилась, и человек мог выбраться наверх, но не лошадь. Дорсет хлопотала над Роккой: она уложила его и как могла останавливала кровь. Гарри Брук без лишних напоминаний сбил лошадей в плотный табун под стеной, чтобы их не достали выстрелы снизу. Дети сгрудились вместе и наблюдали за нами широко раскрытыми от страха глазами. Все занимались своим делом, никто не разговаривал, но положение наше выглядело никудышным. Воды у нас осталось на день, возможно на два.

Я медленно встал и показал на край каньона.

- Я найду выход отсюда.

- Крылья, - невнятно сказал Рокка, держа во рту сигарету, которую ему прикурила Дорсет. - тебе нужны будут крылья.

- Испанец, - сказал я, - вы с Бэттлсом отгоняете индейцев. Я иду наверх.

Они посмотрели на стену.

- Подъем тяжелее, чем может показаться, - заметил Испанец, - но нам там нужен кто-нибудь, чтобы не допустить апачей.

Я начал подниматься по склону выемки, идя не по прямой, а наискосок, чтобы облегчить подъем. До стены каньона добрался только минут через десять.

У скалистого обрыва подошел к одной из трещин, на которую обратил внимание раньше; внизу она была шириной в один фут и постепенно расширялась наверху футов до трех. Здесь и там в ней застряли упавшие обломки скал. Человек здесь наверняка может выбраться, но раненого этим путем не вынести, поэтому я пошел дальше.

Первое, что я заметил, - это следы пумы, а может быть ягуара. В Соноре водилось много этих больших пятнистых кошек, иногда они попадались даже в Аризоне и Калифорнии.

Отпечатки лап, которым было несколько дней, вели вдоль стены, и я последовал за ними, тщательно оглядывая каждую трещину. Когда почти обогнул выемку, следы неожиданно исчезли.

Ясное дело, даже кошки, какими бы хитрыми они ни были, не могут просто так взять и раствориться в воздухе, а потому мне пришлось задуматься.

Эта кошка пришла снизу, из каньона, и не собиралась возвращаться обратно. Последними в цепочке следов были глубокие отпечатки задних лап похоже, она прыгнула. Затем я увидел камень, на который она, вероятно, приземлилась. Там, где я стоял, скала была отвесной, но ее края, возвышавшиеся футов на шесть над моей головой, растрескались.

Я понял, что даже подпрыгнув не смогу уцепиться за край стены, но встав на камень, я увидел царапины на скале. Их было много. Похоже, кошка пользовалась этой дорогой не один раз.

Немного поискав, обнаружил заполненную камнями широкую трещину, круто поднимавшуюся наверх, и через несколько минут я уже был на вершине столовой горы, простиравшуюся на много миль во все стороны. Здесь росла опунция и зеленая трава, на которой остались следы кошки, ушедшей на северо-запад.

С того места, где я стоял, мне не была видна выемка на склоне каньона, только его дальний край и часть дна. Апачей я не увидел, а значит, они тоже не видели меня.

Я вернулся к трещине и внимательно осмотрел ее. Подъем по ней предстоит трудный, но мне приходилось водить лошадей и по более крутым склонам. Если бы только как-нибудь переправить их на первую скалу...

Потихоньку спускаясь и прячась от апачей, я вдруг услыхал внизу выстрел. Он меня не встревожил. Никакой индеец не полезет на этот склон, зная, что там его ждут винтовки - индейцы не такие уж дураки. Скорее всего какой-то апачи решил нас проверить, а Испанец или Бэттлс показали, что мы не заснули.

Теперь надо было думать, как спасти остальных. И это была моя задача, поскольку друзья отправились за мной в Сонору только потому, что хотели помочь мне, других дел у них здесь не было.

Все дело в скале, ведущей на вершину. Она почти полностью растрескалась, но не слишком глубоко, и я решил еще раз на нее взглянуть, а осмотрев, начал подкапывать, надеясь, что сумею расшатать несколько больших обломков.

Вначале вынул застрявшие в трещине большие камни, фунтов на пятьдесят или шестьдесят, и, крикнув вниз "Поберегись!", сбросил со склона. Трудился я больше часа.

Апачи не давали о себе знать, и это меня устраивало. Ни один из них не объехал вход в каньон и не поднялся наверх. Поскольку они хорошо знали местность, наверное не рассчитывали, что мы выберемся из западни.

Внизу из впадины гремели одиночные выстрелы, один или два раза ответили индейцы. Они не могли меня видеть, а значит, не знали, чем я занимаюсь. Апачи понимали, что помощи нам ждать неоткуда, и что бы мы ни предприняли, раньше или позже, они снимут с нас скальпы; я, однако, надеялся заставить их попотеть - если они хотят получить мои волосы, пусть сначала попробуют меня поймать.