Одинокие люди

Над восточными горами разгорался малиновый рассвет, окрасивший склоны тусклым огнем.

- Не нравится мне это, - хмуро проворчал Рокка. - Похоже на кровь.

На протяжении следующего часа мы насчитали три сигнальных дыма... и один ответный.

Остановившись у небольшого ручья, напоили лошадей и сменили седла.

- Если что-нибудь случится, - сказал я Дорсет, - берите детей и поезжайте к границе. Гарри умеет ездить верхом, пусть возьмет одного ребенка.

Рокка повернулся к нам в седле.

- Я чувствую апачей. Они были здесь, и не так давно.

Мэрфи засмеялся.

- Ты все выдумываешь. Разве можно иметь такой нюх?

- Они были здесь, - настаивал Рокка, - и скоро вернутся.

Теперь, когда мы заехали далеко на север, трава стала встречаться реже, появились лысые песчаные холмы и белые прожилки кварца на коричнево-красных скалах. До полудня оставалось два палящих часа. Кругом все застыло от жары, ничто не шевелилось; мертвую тишину подчеркивало танцующее знойное марево.

По коже поползли мурашки. Снова и снова я перекладывал винтовку под мышку и вытирал пот с ладоней. Струйки его стекали по лицу, смывали пыль, оставляя грязные потеки, по спине ползли холодные липкие капли. Я попробовал оценить наши шансы, но не смог.

- Очень хочется опять увидеть, как желтеют листья и кричат дикие гуси.

- Ты говоришь о северных землях, - сказал Испанец Мэрфи. - Я помню такое время в Вайоминге. Мы гнали на восток стадо из Орегона.

Ко мне подъехала Дорсет.

- Телль, - сказала она, - вы думаете, мы выберемся?

Мне не хотелось разговаривать: надо было все время вслушиваться.

- Пока нам везло, - ответил я.

Мы снова поменяли лошадей и двинулись дальше - четыре отважных, но одиноких парня, девушка, едва начавшаяся превращаться в женщину, и четверо детей. У каждого было по три верховых лошади, да еще вьючная - мы составляли приличный караван. Вторую вьючную мы давно потеряли.

Где-то на севере, все еще далеко, лежала граница. Это была тонкая линия на карте и воображаемая линия в сознании людей, но от этой линии зависела наша жизнь. Там мы найдем помощь. А еще дальше на север нас ждала безопасность.

Мы перевели лошадей на шаг. Было очень жарко. Солнце потерялось в раскаленном медном небе.

По-моему, все понимали, что стычки с апачами не избежать. Мы могли ускользнуть от нескольких групп, но от всех не ускользнешь. Апачи не щадят лошадей. Часто они загоняют их до смерти, а потом съедают. Так что своих скакунов они жалеть не будут. К тому же они переговаривались с помощью дымовых сигналов, видимых на больших расстояниях.

Нельзя сказать, чтобы я ненавидел апачей. Они были моими врагами, как и я их благодаря времени и обстоятельствам, тем не менее это были мужественные бойцы и сильные люди, которые стойко переносили все тяжести жизни на этой земле. Если они нас поймают - наверняка убьют. Мужчин будут пытать, девушку ожидает еще худшая судьба, но так уж они живут, а людей не судят по их образу жизни.

Мы ехали шагом под скрип седел. Наши рубахи потемнели от пота, глаза щипали соленые струйки, стекавшие со лба. Время от времени то один, то другой прикладывался к фляжке, но мы, не останавливаясь, двигались дальше.

И Рокка, и Испанец, и я знали, что недалеко есть источник. Подъезжая к нему, мы разъехались, осматривая землю в поисках следов, но их не было. Впереди уже показался одинокий тополь и небольшие поросли ивняка. На востоке, ярдах в пятидесяти от источника, поднимались голые скалы примерно в полмили длиной и не более сотни ярдов шириной.

Натянув поводья, я остановился и внимательно изучил их.

- Вот что, ребята, - сказал я, - если в тех скалах кто-то прячется, любой человек у источника будет для него словно мишень в тире.

- Нам нужна вода, - возразил Испанец.

Обернувшись, я приметил скопище камней - наверное, остатки поглощенного пустыней скалистого хребта.

- Вы спрячьтесь вон там, а я возьму трех лошадей, фляжки и поеду за водой. Если начнется стрельба, вы меня прикроете, - сказал я.

Ведя в поводу лошадей, я подъехал к источнику. В ивняке пела пустынная курочка, под легким ветерком шелестели листья тополя, через низкий кустарник пробежала спугнутая перепелка. Лошади, почуяв воду, ускорили шаг.

Если апачи где-то поблизости, они наверняка видели, как мои друзья с винтовками в руках заняли позицию за камнями, и потому будут знать, что если откроют огонь, их ждут большие неприятности. Но все равно было не очень приятно сидеть верхом, давая лошадям напиться, и в любой момент ожидать пули.

Через некоторое время я спешился, подошел к источнику и начал наполнять фляжки. Самое главное, приближаясь к воде, обратить внимание на следы. Я увидел следы койотов, диких баранов и лошадей, пустынной лисицы, но не заметил отпечатков обуви человека, но это мало что значило. Апачи, зная, что рядом находятся белые, ни за что не подойдет к источнику, если только не будет умирать от жажды. Он затаится где-нибудь поблизости и станет ждать.

Одну за одной я наполнил фляжки, утолил жажду сам, а затем прыгнул в седло, вернулся к своим спутникам и повел на водопой остальных лошадей.

Когда напилась последняя лошадь, я собрал поводья и, собираясь забраться на вороного, сунул ногу в стремя. Начал было подниматься, но в этот момент что-то блеснуло, я отпустил луку седла и бросился на землю.

Пуля сбила ветку в том месте, где должна была оказаться моя голова, вспрыгни я в седло, однако меня предупредил луч солнца, блеснувший на дуле винтовки.

Я прицелился и выстрелил с колена, из-за камней ответили винтовки друзей, и там, где сидел индеец, брызнули осколки скал. Через мгновение я был в седле и мчался к скалам, где меня уже ждали. Через секунду мы скакали прочь, когда вслед прогремел еще один выстрел.

- Индеец один, - сказал Рокка, - но он пошлет дымовой сигнал.

- Может мы его подстрелили, - предположил Испанец.

- Вряд ли нам так повезло. Мы его могли задеть, но не думаю, что серьезно.

Мы оглянулись и увидели, что в небо поднимается тонкая струйка дыма. Все молчали. Мы перевели лошадей на шаг: их силы понадобятся позже, а сейчас они шли по дну песчаного оврага, где отпечатков копыт почти не оставалось.