Селение Горыни

– Если то не секрет, то когда же Елечка родилась? По дате и числам?

– А, хитрец, мне понятно, что из меня выманивают. Ты подозреваешь, не глупа ли невеста! Не буду скрывать: я родилась двадцать первого марта тысяча девятьсот пятьдесят шестого года, и мой интеллектуальный, биологический и энергетический индексы равны тридцати шести! Ты доволен, Граф? – Елена победно хихикнула. Всем известно, что мощные ресурсы человека исчисляются после тридцатого пункта его циклограммы. Со стороны, однако, не ясно, зачем спрашивал Граф о такой детали? Коли он присматривал за Еленой, то уж, будем уверены, справился лучше разведчика – ресурс Елены вызнал в первую очередь, ибо это в крови у поселенцев Горыней. Видимо, в порядке светского трёпа хотел намекнуть, как о знании сокровенного. За это схлопотал комплимент «хитреца».

– Более чем доволен, – подтвердил Граф. – Хочется всегда предполагать рядом с красотой и её могучий потенциал в виде ума и здоровья. Но я бы спросил построже: каково твоё кредо, Елечка? Шахматы или что-то другое? – другого разведчика подпустил Граф к Елене своим вопросом, не забыв пополнить бокалы. Елена ответила всем врагам и разведчикам.

– Мне так часто говорят, что я красавица, что у меня выработалась эгоистическая потребность слышать об этом ещё и ещё. Это не намёк на то, чтобы и вы, как дятлы, долбили одну сосну. Я к тому, что у меня сформировалось желание быть на виду, поэтому, признаюсь вам. Я буду стремиться к научной карьере на педагогическом поприще, достойном моего эго. Как видишь, Граф, поприще и у меня есть. Это и есть кредо, а не порок. Я хотела бы разработать теорию воспитания вундеркиндов. Мне кажется, что в наше время несчастнее вундеркиндов нет. Они как бы рождаются для того, чтобы как можно скорее умереть или засохнуть. В прямом смысле и в смысле метафоры. – Никто не взялся бы предсказать, какое последствие принадлежит данным словам Елены и ей самой. Вместе с тем слова Елены были для Графа приятнее хорошей музыки. Не эта ли информация интересовала второго внука правящего вождя селения Горыни? Он сказал с удовольствием:

– Любопытно. Считай, что мы это запомнили… Дерзай, поможем!.. – Вот так отреагировал Граф, загадочная личность родственника вождя. «Последствие» могло исходить и из его последних слов.

– Считайте оба, что я тоже запомнила о вашей вероятной помощи, – пальчики в зубки ей не клади, это лишь Григорию удаётся засовывать между её губ полотенце, чтобы она его послюнявила для оттирания несуществующей имплантации косметических полимеров.

– Не сомневайся. Если не верить нам, тогда кому же? – подтвердил Григорий.

– Я, как будущий педагог, хотела бы услышать ваши педагогические представления, – пожелала узнать Елена.

– Я согласен со своим отцом. Он повторял, что воспитывать надо с умом, вольной моралью и мягким ремнём… – изложил свои педагогические основы Григорий.

– Педагогика – кузница, а не подгузник. Вот наковальня, вот воспитанник – плут. Тут же свобода морали, тут же свободный кнут. Лишь бы знать, во имя чего нужны питомцам любовь, книга и плуг, – углубил педагогические воззрения Граф. Ему этого показалось мало, и он продолжал. – Мы отошлём тебя к ЯЗЫЦАМ, своду русской нравственности, изложенную для Сына-Деда, Сына-Отеча и Сына-Внука по притчу рода родовичам русичам. Григорий знает текст, и между вашими поцелуями он будет его рассказывать, а ты запомнишь. Оттуда пойдёшь и к методикам воспитания вундеркиндов.

– Насколько я догадлива, не намекаете ли вы мне, что я заслуживаю порку? – поинтересовалась Елена.

– Отец щадил тебя? – спросил Граф.

– Кнутом и ремнём не стегал, но крутости было достаточно, – призналась Елена.

– Кажется, Василий Смыслов говорил, что проиграть партию в шахматы – это трагедия. А ты поставила на кон свою честь и жизнь. Это же счастье, что ты проигралась Григорию. А какая трагедия случилась бы, проиграй Григорий? Посмотри на него, он продолжает пылать, – в словах Графа обнаружились менторские звоночки. – Но мы тебе указываем общий путь педагогики.

– Для данного случая, конечно, риск был велик. Но кто поручился бы за то, что было бы лучше, не произойди этот случай? На Гришу я налетела, как он сказал, нарвалась. Я искала умного, упуская из виду, что ум и нравственность могут быть разной пробы. Гриша меня…

– Накрыл… – засмеялся Григорий.

– Очаровал, – смягчил Граф.

– И первое, и второе верно, – согласилась Елена. – Но Граф, я поняла об общем пути. Спасибо. Обязательно Гриша меня обучит ЯЗЫЦАМ… Но ты обронил слово «счастье». Нельзя ли развить данную тему, хотелось бы поучиться и здесь, – хотелось ей преуспеть везде.

– Вечный вопрос молодых. И пожилых. Бедных, богатых. Рассуждения о счастье сродни рассуждениям об истине. Счастье – это лучшая часть истины… светлая сторона добра и правды. Счастье, по-моему, это не «что», а «что» и «когда», оно – содержание времени в теле и в душе человека, как их праздник. Оно и духовное, и сладостное. Оно может зависеть как от количества комнат в твоём жилище, как от радости тела, не чуждого счастью, так и от победы свободного или освободившегося от чего-то духа. Вы освободились от свободы своего одиночного существования и нашли счастье в семье. Так и другие. Счастье, когда хорошо и когда смеются; несчастье, когда плохо и когда плачут. Наивысшего счастья люди достигают в творчестве и в любви. В это время в их ушах звучит любимая музыка или песня. Я полагаю, у вас есть все основания считать сегодняшний день самым счастливым. Вы переливаете соки любви друг в друга или стремитесь к этому. – Так говорил Граф, Елена верила словам Графа, потому что сегодня она слышала песню своего сердца. В это же время Елена старалась вслушаться в смутную память других звуков. Ей не давала покоя мысль, что она знакома с голосом Графа.

– В одном случае счастье, когда на данный момент ничего не надо. Например, мне сейчас ничего не надо, кроме вашего счастья. Я насыщаюсь удовлетворением от нашего общения, от беседы, от того будущего, которое я начинаю предвидеть, и которое наверняка последует за этим событием… В другом случае – счастье, когда человеку что-то надо ещё. Дух, мозг, тело в состоянии поиска новой пищи, в творческом лёте, в стремлении к цели. Здесь первый случай сливается со вторым, дополняется, здесь вечное сочленение «что и когда», не способных существовать по отдельности. У каждого человека свои дополнения, свои примеры, своё счастье, своя музыка сердца. Счастье – не золотое кольцо, а то, что внутри него… Но не дырка. Внутри кольца перст судьбы и никак не проще. Ты, Елечка, была права, когда говорила, что, было бы лучше, а что хуже, не произойди ваш турнир с нелепыми условиями проведения… А вторично – это сама рука, владеющая перстом с кольцом, само сердце в кольце любви, судьба в кольце счастья. Таковы первые приближения к счастью. Лишь хотелось бы предупредить. В нашем селении полагают, что счастье не хрен, много не скушаешь. Но хрен всегда должен быть под рукой… – Все засмеялись.

– Очень! Очень! – захлопала Еля в ладошки. – Хочется слышать развитие интерпретации. Самый-самый пик счастья – что? Говори, Граф! – приказала Елена.

– Самый-самый пик счастья – это романтика молодости, любовь молодых и подвиг молодых, – выполнил Граф требование девушки.

– Браво! Вот вы, современные молодые люди, вы совершили свой подвиг? – разошлась Елена в своих требованиях.

– Я обедню себя, если буду слушать себя одного… – уклонился Граф. Друзья всполохнулись смехом.

– Граф совершил, я рассказывал… Его представили к ордену за «пирожки» связи, – сообщил Григорий.

– А тебя обошли? – ревниво встрепенулась Елена.

– Его тоже представили, но мы не уверены, что наш вклад в науку оценят так высоко. Наши подвиги ещё впереди… – скромно оценивал Граф

– Граф, хоть два слова о смысле жизни! – Елена даже руки тянула к Графу, прося ответа. Ей хотелось продолжения его голоса. Когда же она его слышала?

– Смысл жизни в продолжении рода и себя в роду, в чём же ещё, если во-первых? – ответил Граф.