Селение Горыни

– А, во-вторых? – нагнетала Елечка.

– А, во-вторых, лучше меня знает Григорий… – вывернулся друг Григория.

– Спасибо, Граф. Послушаем Гришу. Наедине он гипнотизировал меня красноречием, а сейчас приумолк…

– О, мне сейчас легко говорить о счастье. Я так давно мечтал о любви и, наконец, ослеплён ею. Это ли не романтика! Ничего другого я видеть пока не могу. Словами Графа, я в первой фазе «что и когда», мне ничего не надо, кроме тебя, Елечка. Я люблю тебя! – Настолько пылко и серьёзно были сказаны эти слова, что ни Граф, ни Елена не улыбнулись. Возникла тишина и в вагоне-ресторане. Значительная тишина, соответствующая словам Григория и той самой романтике. Григорий жадно допил бокал, потом и Граф, и Елена последовали его примеру.

– Вот ты какой! – задумчиво сказала Елена. – Я бы не хотела разочаровывать тебя, и, видимо, не разочарую, – прибавила Елечка.

– Он такой. Такие, как он, возглавляют атаки и подрывают себя вместе с врагами. Люби его, Елечка без сомнений. – Так охарактеризовал друга Граф, и так он посоветовал девушке, ставшей женой Григория в один день после знакомства. И это основательно, потому что в России сложилась традиция героизма подрывать врагов вместе с собою. И когорта героев уподобилась этой традиции.

Вино было допито, важное было сказано. Когда к ним подошла официантка сообщить им, что ресторан закрывается, они были единственными посидельцами заведения на колёсах. Все разошлись. Друзья вернулись в свой вагон и разошлись по туалетам. Затем Граф пошёл в своё купе, а Григорий завёл молодую жену в свою келью любви.

Войдя в купе, они тотчас заперлись на запор и обнялись. Он её раздевал и укладывал.

– Гришенька, милый, я первый раз столько пила, обычно я обходилась несколькими глотками. Я пьяная. Мне кажется, я тоже люблю тебя, мой хороший. Это вздор, но я влюбилась и в Графа…

– В него все влюбляются. Один его взгляд, и человек у него в рабах. Я уже семь лет добровольно рабствую у него. И буду ему служить всю жизнь. Но он кремень для женщин. Кроме жены, никто от него не получит, поверь мне. По всей вероятности, такие, как он, находят свою любовь под зонтиком во время дождя, а потом этой любовью живут и дышат. Так что люби его платонически, а со мной ты будешь спать, и со мной ты будешь рожать наших детей… – весьма прагматично определил Гриша суть обстоятельств.

– Да я и тебя люблю, я же сказала, не обижайся. Я сидела в ресторане и думала, когда же, наконец, я начну тебя целовать и к тебе прижиматься. Ты не хуже Графа, хоть и не вождь… Я пьяная. Не принимай мои слова близко к сердцу.

– А твоё прекрасное тело я могу принимать близко к сердцу?

– Ха-ха! Мой любимый. Ты остроумен. У меня всё болит… Мы не можем ограничиться поцелуями? Я сама тебя исцелую, я обещала… Ты мой победитель!

– Твоё слово – закон, сделаем так, как ты хочешь… – Однако у влюблённых слова не сходятся с делом. Она теперь знала, где живёт их знакомый зверёк – молчаливый трудяга крот. Он как раз вышел на волю, посмотреть на Большую Медведицу. Крот был ручной. Он подчинялся её желаниям. Она положила руку рядом с кротом, и тот немедленно попросился к ней в гости. Она изменила желание.

– Гришенька, только нежно и осторожно, как днём, ладно… – Они отправили крота рыть землю, всё равно он не видит звёзд; звёзды у него сыплются из глаз, когда он копает, освещая нору…

Узкая полка купе не была неудобной любимым.

Знакомство с Выборами

Так разрешаются, порой возникающие проблемы горыничей, когда без склок и ссор совсем уж не обойтись. Впрочем, насыщенный образ жизни горыничей способствовал тому, что мелочи жизни как-то не замечались, они поглощались большими делами. Слово Выборы будет встречаться часто, к нему нужно привыкнуть. Самым большим делом названного селения считается смена элит через каждые 50 лет. Ибо со сменой старого Внука уходила в историю вся элита его чиновников. Из числа победителей отбирали на чиновные должности: председателя Совета, казначея селения, директоров школ, детских воспитателей, штатных учителей, главврача, начальника почты, директоров коммунальных служб, заведующих библиотекой и так далее. На любые знатные должности – только из числа прошедших голосование. Их формировал Совет селения (администрация), который сам формировался Внуком из желающих работать на это поприще. Баллотироваться на это место записывались многие претенденты. В свою очередь, на место Внука баллотировались десятки достойнейших молодых людей. Но побеждал один. Молодой Внук, с которым проигравшие, бывало, озоровали, дурачились, ревновали, интриговали и строили планы на жизнь, отныне распоряжался их служебным положением. Сказать по правде, не всегда назначение на должность укладывалось в какой-то условленный срок. И здесь выборы меняют характер. Какой характер? Изменчивый. Ибо всё течёт, всё изменяется. Но, изменяясь, покоится. Могло так казаться, что однажды выбранный на должность претендент, мог всю жизнь мучиться как на каторге, потому что характер должности в действительности не совпадал с характером человека. Тут и вступало гибкое правило. Человек, вступивший в должность и почувствовавший вкус к её содержанию, должен достичь здесь совершенства. Для достижения совершенства отводится срок, равный четырём-пяти годам. Через четыре-пять лет или оставайся на своём посту, или подавай заявку на переизбрание на другой пост. Часто инициатива ротации исходит от Совета селения, когда он видит результат совершенства. Тогда человека перемещали на иное место по согласованию с ним, не дожидаясь выборов, но согласовывая с ними данные результаты текущей замены. А не видит Совет, тогда видит претендент. Но, как это подтверждено всемирной историей, руководство всегда видит и плоды совершенства, и плоды несовершенства. Короче говоря, через четыре-пять лет проходят ротационные выборы. Ротация, чередование, смена по обычаю, а не по просьбе или по усмотрению Внука. Но всякий раз этот акт сопровождается учётом победы на выборах местных органов власти, устраиваемых правительством России, раньше – Советского Союза, ещё раньше – проводили сами. Срок соотносится с местными выборами. Элита меняется на Выборах. Иногда устраивали внутренний конкурс, но тоже путём довыборов. Стимулы? Ещё какие. Все результаты победителей подшиваются в Храме Богов в делах победителей. Уже говорилось, что там ведётся Книга Памяти Горыней и Книги Памяти рода. В Книги вписываются имена победителей на всяких выборах. Имя, записанное в Книгу памяти Горыней, имеет право быть занесённым в Книгу Памяти рода. Имена проигравших на Выборах не записывались. Но у проигравших есть утешительный «приз». Не попав в Книгу по итогам Выборов, они могли попасть туда и легко попадают в неё по делам своей неслужебной деятельности. Ибо главный смысл всех книг памяти состоит в увековечивании большого славного дела любого горынича, отличившегося на своём поприще. От Книги Гиннеса Книги Памяти отличаются тем, что в них записываются существенно полезные деяния, а не те, кто дальше плюнет или кто больше проглотит еды определённого вида, хотя бы пельменей или блинов.

За сто лет жизни отдельных горыничей Книга Памяти или Книга рода распухала от записей славных открытий и дел больше, чем у большинства россиян медицинские книжки с записями их болезней… По прошествии ста лет Книга Рода складывалась в ларец архива, содержащегося тут же, при новой Книге. Стало быть, с завершением ХХ века заканчивалась история отжившего поколения столетних людей. Люди нехотя уходили в иной мир, а их Книга оставалась на память пришедшим жить и творить вместе с новой Книгой Рода. Тут возникали свои проблемы. Накопившиеся Книги приходилось обобщать, ибо ими было затруднительно пользоваться. Но и старые Книги старались уберечь от мышей и тлена, хотя безуспешно.

Выборы – смена старого новым, смена ХХ века XXI веком! Это не кризис. А естественное явление, установленное устоями. В 1990 году начата предвыборная подготовка к Выборам. В 2001 году должна придти Администрация, которая вместе с Внуком будет управлять селением 50 лет. Лишь через 40 лет обязаны будут приступать к новой предвыборной кампании, которая будет завершена в 2050-м году. А затем новые Выборы XXII века… Два раза в век, но истинной демократии. В остальное же время между демократиями – обыкновенная воля жизни, в смысле свободы, поощряемой и не притеснённой.