Страница 5 из 65
— Что, не нравится? — хмыкает Подполковник.
— Ага! Правильно его фейхоевские нацболы взорвать хотели. Я, если хотите знать, ради такого дела сам в нацболы бы записался, честно! Ну, вроде как генерал Чарнота — в красные: взорвал бы — и сразу выписался обратно…
— Ну что ж, как говорится, «идя навстречу пожеланиям трудящихся»… — Подполковник бросает взгляд на часы, и тут спереди, оттуда, где попирает свою Стрелку художественно подсвеченный снизу циклоп, бьет по глазам ярчайшая вспышка, отшвырнувшая порванную на ветошь осеннюю темень куда-то аж за «Ударник», а мгновение спустя с неба обваливается грохот, отозвавшийся воем противоугонок по всему Замоскворечью.
— Что это?!!
— Я полагаю, огнемет «Шмель»: термобарический заряд, объемный взрыв на две тысячи градусов…
— Да нет, я в смысле — зачем вы его?..
— Отвлекающая операция. Надо было взорвать что-нибудь приметное — ну, я и подобрал, чего не жалко…
— Гляньте-ка! — подсветка памятника, как ни удивительно, жива, и в голосе Чипа звучит неподдельное разочарование: — Надо же, устоял! Только башку ему разнесло напрочь…
— Именно так и целились, — пожимает плечами Подполковник. — Экий ты, братец, кровожадный! — не надо так-то уж. Мы ж не Геростраты какие, прости Господи… Церетели, я чай, мужик хозяйственный, ту первую, Колумбову еще, башку непременно заныкал до случая — вот и пускай ее привинтит на прежнее место. В случ-чего — Лужков профессора Доуэля из Парижа выпишет, за городские деньги: у того такие трансплантации неплохо получались… Ладно, вольноопределяющийся: отставили смехуечки — наш выход.
16
У дежурного по городу — дым коромыслом: пульты перемигиваются лампочками и перещелкиваются тумблерами, экраны полыхают сполохами сварки, микрофоны раскалились добела: пожар на базе — он и есть пожар на базе. Майор Ничипорук объясняется — судя по бледности и обильному потоотделению — с кем-то не ниже замминистра:
— Так точно: партия «Национал-революционный авангард», требуют освобождения писателя Фейхоева… Так точно, в восемь нуль-нуль, как и грозились… Да почем мне знать, что Государь-реформатор и есть «Петька-Педик»? — мы про это в школе не проходили… есть заткнуться! Никак нет, акустическую экспертизу сообщения начали, но пока ничего… План «Перехват»… так точно: болван! Заминированы Казанский, Белорусский и Курский… сказали — в девять… Поисковые группы и кинологи уже работают… начали частичную эвакуацию пассажиров.
17
Камеры хранения Казанского вокзала. В полностью очищенном от народа помещении работают минеры: одну за другой приоткрывают универсальным ключом дверцы ячеек, содержимое которых тут же обследуют натасканные на взрывчатку собаки. Бесцеремонно изгнанные из зала парни милицейско-бандитской наружности (на такой серьезный расклад легендами и документами они не запаслись) угрюмо переминаются по ту сторону от цепочки вооруженных автоматами омоновцев, в быстро густеющей разъяренной толпе опаздывающих на поезд пассажиров. Старший бригады растеряно запрашивает по мобильнику новых инструкций.
18
Штаб заговора вынужден играть навязанный ему блиц.
Григорий: …Что ж, по крайней мере план его ясен, да и круг поисков сузился: три вокзала против девяти исходных. Его человек (или люди) — наверняка в составе одной из бригад минеров: откроют по ходу проверки известную им ячейку, и привет!
Саид: Это возможно?
Григорий: Элементарно. Люди в таких бригадах собраны из разных ведомств, лично между собой не знакомы: внедряйся кто хочет… А можно просто перебить всю бригаду по дороге на вокзал и работать в их форме и с их документами…
Саид: Перебить служивых — это не их стиль работы.
Григорий: Ну, не обязательно же до смерти: «Человека можно напоить… оглушить… усыпить…» Короче — немедля уточните состав выехавших на происшествие бригад, вплоть до самого последнего омоновца из оцепления, и сопоставьте с тем, что есть. Сколько вам нужно времени?
Саид: Понято. Я уже отдал распоряжение — результаты будут минут через десять-пятнадцать. Раньше им не закончить, а до того мы никого из них наружу не выпустим Что еще?
Григорий: Перебросить все силы на эти три вокзала. Теперь только следить в оба и ждать. Пускай он возьмет свои документы, а мы на выходе возьмем его — так даже проще. Мы теперь, слава Богу, точно знаем, где он…
Саид: Не Богу, а Аллаху…
Григорий: Да хоть Будде на пару с Заратустрой. В общем — «Наши цели ясны, задачи определены. За работу, товарищи!» Как тебе такая сура ?..
19
Стекляшка Московского автовокзала на Щелковской…
Как? — вы не в курсе, что, помимо ДЕВЯТИ ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНЫХ, в Москве есть еще некоторое количество ВОКЗАЛОВ, как то: Аэровокзал, Речной вокзал — 2 (прописью: две) штуки, Северный и Южный, etc , — и на каждом из них есть камеры хранения?..
Но если вы решили, что о существовании этих сооружений точно так же позабыли и Робингудовы враги — это уж хрен вам, ребята! Чтоб и они дошли до такой степени непрофессионализма — такого вы, в нашем триллере, пожалуй, не дождетесь. То есть личный состав отсюда, со Щелковского автовокзала, конечно, в свете последних событий, срочно перебросили (Вопрос: на какой именно из вокзалов? Ответ: На Курский! — Йе-ес-ссс! Приз в студию!!), но некий минимум наблюдателей здесь — порядку для — конечно оставили.
И можно понять чувства подобного наблюдателя , когда он, вроде бы уже неся караульную службу в глубоком тылу своей армии, слышит вдруг негромкое: «Стой, как стоишь, и держи руки на виду!» Трусов ни в мафии, ни в спецслужбах не держат, так что по прошествии краткого и вполне естественного замешательства наблюдатель обретает способность «напрячься и ощетиниться». Расклад, между тем, — хуже некуда. Они с напарником, как раз провожавшим взглядом (профессиональным, не подумайте чего другого!) подошедшую к ячейкам хохлушку-челночницу с парой клетчато-клеенчатых мега-сумок, являют собою узкое основание равнобедренного треугольника, а вершину его — взявшийся неведомо откуда человек, фотка которого была им показана самой первой: жуткая, собранная из кусков , рожа, черная трость и рука в кармане плаща — чего уж тут не понять…
Ясно, что кому-то из двоих надо дернуться — неизбежно получив на этом пулю (из кармана), и давши тем самым напарнику время выхватить оружие и вступить в бой. Вопрос только — кому именно получать пулю сразу, а кому под тем прикрытием вступать в бой; э-э-э?..
…Я бы лично снимал эту сцену в стилистике вестерна: «американская дуэль», ракурс с уровня колен, дающий колонообразность неподвижных фигур, кисть опущенной правой (крупный план) сжимается и расслабляется… — ну, короче, классическая сцена из «Профессионала»: благородный майор разведки Бельмондо против гнусного флика … Ну и — ровно тем же манером! — сбоку вклинивается лох, но только, понятно, не вальяжный француз с букетом, ищущий квартиру дамы, а сугубый россиянин с полуотхлебнутым «Ярпивом», интересующийся у комбатантов — не объявляли ль уже девятичасовой на Макарьев?..
Впрочем, «Профессионала» гоняют у нас по ТВ часто, так что даже лоху из такой дыры, как костромской райцентр Макарьев по прошествии пары секунд становится ясно, куда он попал — после чего означенный лох, ойкнув в строгом соответствии с сюжетом первоисточника, пятится в тараканью щель между камерами хранения… И вот тут классический сюжет дает сбой, ибо на ристалище появляется еще один лох — вокзальный мент. Этот, надо заметить, тоже мигом въезжает, куда он попал, и, впавши в полный столбняк, обращает треугольник в четырехугольник. Эта финальная сцена из «Ревизора» длится по меньшей мере секунд десять, после чего обеим противоборствующим сторонам становится ясно как день: классический пат.
Подполковник медленно-медленно отступает к входным дверям вокзала, и наконец исчезает за ними; выражение лица его при этом заставляет вспомнить паночку, пережившую облом у вычерченного Хомой защитного круга. Наблюдатели, проводивши его взглядом, с немалым облегчением хватаются за мобильники: рапортовать и вызывать подкрепление. Вот ведь какая ерунда иной раз решает судьбы миров — один некстати (или кстати — это как посмотреть) подвернувшийся мент…