Страница 3 из 30
– Ну... негодяй, – сказал Илияш шепотом и огляделся.
– Ну вот и будет на земле одним негодяем меньше...
Илияш помолчал, тяжело дыша; потом вдруг обхватил себя за плечи и ни с того ни с сего рассмеялся:
– Ах ты... шутник... Убийца малолетний... Да ходили и без тебя, ни один не вернулся! Ходили здоровые, в латах, и в одиночку, и отрядами, и ни один... Даже до князя не добрался, до замка не дошел! Да княжья земля знаешь, какая? Здесь травка, цветочки, а глубже пойдешь – земли беззаконные, где князевы предки друг друга резали... Там плюнь не глядя – в десять ловушек плевок угодит! А если по дороге идти, так там на каждом шагу по конному разъезду... Стражник не спросит, слова не скажет – сразу вешать, да за ноги...
Он вдруг наклонился вперед, и лицо его оказалось прямо напротив лица Станко. Зашептал, заглядывая в глаза:
– И еще, знаешь, князя никому не убить. Заговоренный он, мечи отскакивают... Все это знают, только ты...
Он так же внезапно откинулся назад и предложил громко, доброжелательно, как ни в чем не бывало:
– Скажи, что ты пошутил.
Станко помолчал, потом положил свой меч себе не колени, погладил ножны и чуть-чуть вытащил клинок. Бледно полыхнула сталь.
– Я не пошутил, – сказал Станко тихо. – У меня право есть... Право, которого нет ни у кого, понимаешь? Я его сын.
Он не смотрел на Илияша. Вздохнул, продолжал, обращаясь к клинку:
– Князь заговоренный, это точно... Это все знают. И все знают, что убить его может только родной сын. Я. Понимаешь?
Он поднял глаза.
Илияш сидел тихий, оцепеневший, и лицо его в наступающих сумерках казалось очень бледным. Станко снова вздохнул, полез за пояс и вытащил монетку – серебряную, истершуюся:
– Вот... Здесь, на монете, князь, мой отец. Я его узнаю, где бы ни встретил, узнаю... И убью.
Илияш встал и отошел в сгущающуюся темноту.
Станко вертел в пальцах монетку; мысли его сразу оказались далеко-далеко, и потому отлучка Илияша не вызвала у него ни удивления, ни беспокойства. Мало ли чего захочется человеку после такого известия!
Но шли минуты, а Илияша не было; Станко заерзал, завертелся, вглядываясь в темноту. Где-то далеко закричала ночная птица, и Станко, вздрогнув, схватился за меч: а что, если Илияш пошел за стражей?!
Но в этот самый момент браконьер вернулся, прижимая к груди охапку сухих веток. Бросил их все на тлеющие уголья – а ведь раньше не разрешал разводить большой огонь!
Под грудой веток затрещало, двумя лентами выполз дым, и вскоре в неровном свете разгорающегося костра Станко увидел лицо Илияша.
Браконьер был сосредоточен, даже задумчив. Пошевелил губами, глядя в огонь, и сказал наконец:
– Ну, если так... Если правда – сын... Зачем же папу убивать, а?
Станко оскалился. Илияш покосился на него с опаской:
– Ладно – твое дело...
И добавил просительно:
– Покажи монетку, а?
Станко заколебался, потом протянул над костром руку – для этого пришлось приподняться – и дал Илияшу возможность взять с ладони свой странный талисман.
Браконьер всматривался долго – взгляд на монету, сосредоточенные раздумья, взгляд на Станко...
– М-да, – сказал он наконец, – а до князя-то еще добраться надо... Сын – хорошо, меч – хорошо... Только ловушкам все равно, кто ты такой и с чем пожаловал.
– Я доберусь, – сказал Станко небрежно.
Илияш подбросил монетку на ладони. Вздохнул и начал рассудительно:
– Про дорогу я тебе рассказывал – там стража. Можно идти в обход, дай-ка подумать... На окраинах – патрули, капканы, но это ничего... «Чего» начинается глубже, ближе к замку, в этих самых беззаконных землях. Этим ловушкам лет по триста, и маги их ставили, маги, понимаешь? «Желтомары», «зажоры», «те, что в смоле», «те, что в болоте»...
– Кто – в смоле? – не выдержал Станко. – Кто – в болоте?
Браконьер пожал плечами:
– Если б знать...
Снова стало тихо, только огонь трещал, пожирая тонкие ветки. Илияш снова встал и снова принес из темноты охапку хвороста.
– Сначала – лес, – продолжал он, протягивая над огнем руки, – потом – камни... Вокруг замка – озеро, и тоже про него недобрая слава...
Темное подозрение шевельнулось в душе Станко.
– Ты что, под самым замком промышлял? Откуда ты все знаешь, а?
Браконьер поморщился, как от боли. Потирая виски, уселся на свое место – напротив собеседника.
– Правильно спрашиваешь, Станко... Все знаю, это правда. Потому что еще года не прошло, как с этими псами-стражниками одну лямку тянул, понимаешь? Выслужился, нашивку заработал... – Илияш смачно плюнул в костер, в огне зашипело. – В самом замке стражей стоял, в патрулях рыскал... Только скверно там, дружок. Браконьеров вешай да капитану подметки лижи... А капитан попался – ну такая с-сволочь... – Илияш отвернулся.
Станко молчал, неприятно пораженный. Илияш почувствовал некоторую его брезгливость, пробормотал огорченно:
– Ну ладно, ладно... Что у меня теперь – клеймо на лбу? Сейчас уже не служу...
– Уволился? – глухо спросил Станко.
Илияш фыркнул:
– Уволился... Оттуда на тот свет увольняют... Сбежал, конечно!
Он вдруг улыбнулся и заговорщицки подмигнул:
– Карту прихватил у капитана... Хорошая карта, Станко, лет триста ей... Теперь промышляю у князя под носом, живу припеваючи, потому что кто тропинки знает? Кто ловушку за версту обойдет? Кто в укромной норке от патрулей спрячется? Илияш!
И браконьер довольно засмеялся.
Станко смотрел, как он смеется, и некая мысль, которая давно уже бродила по краю его сознания, обозначалась все яснее и четче.
– Илияш, – сказал он наконец.
Тот прекратил смеяться:
– Что?
Станко собрался с духом:
– Хочешь заработать, Илияш?
Браконьер нахмурился:
– Что?
В костре лопнула толстая ветка, в небо ворохом посыпались искры.
– Проведи меня к замку, – Станко перевел дыхание, – проведи мимо ловушек, а я заплачу, как проводнику.
Илияш расхохотался. На крупных и белых зубах его играли блики от костра.
– Ох-хо... Ой, парень... Ой, насмешил... Да где ты такого дурака... Сыщешь, ха-ха... Такого дурня, чтобы через все ловушки к замку тащился?!
Он смеялся и смеялся, пока Станко не процедил сквозь сжатые зубы: