Страница 27 из 30
За поворотом дорога раздавалась вширь. На правой обочине, властно протянув во все стороны жирные корни, стояло еще одно дерево.
Станко захотелось улыбнуться – до чего потешно! Один столяр в его селе на досуге мастерил поделки из замысловатых веток, небольших пней... Но произведение неизвестного мастера, когда-то хлопотавшего вокруг этого мертвого великана, поражало и искусством, и размерами: огромный профиль старика с крючковатым носом, в зубах – длинная трубка... А на селе у Станко почти никто не курил, только корчмарь и сумасшедшая старуха, жившая около...
Невиданной силы удар бросил Станко на землю.
– Вот оно, – прошипел упавший рядом Илияш.
Радостно чирикнул над головой воробей.
Черное лицо с трубкой в зубах казалось умиротворенным, даже добродушным. Ни ветерка, ни дуновения. Станко удивленно моргнул – и в эту минуту из трубки крючконосого старика вылетело колечко дыма.
Станко разинул рот. Дым был нехорошего грязно-желтого цвета, колечко не расплылось, как это обычно бывает, а, повисев неподвижно, сжалось в плотное облачко.
– «Желтомара», – прошептал Илияш в тоске. – «Желтомара», вот что это такое!
Облако висело неподвижно. Вот со стрекотом пронеслась пара сорок – облако лениво выгнулось, зацепив одну из них краем.
Станко не знал, что птица может так кричать. Посыпались перья; вторая сорока заметалась над бесформенным клубком, который, дергаясь, повалился в камни и скрылся из глаз. Крик стих.
– Не... двигайся, – выдохнул Илияш.
Облако помедлило и опустилось к самой земле, где на камне стоял, поджав лапки, глупый суслик.
– Как неудачно, – сказал Илияш.
Облако подползло к суслику и ласково заключило его в объятья.
Суслик умер молча. Когда облако снова поднялось, на камне лежала только вывернутая наизнанку, окровавленная шкурка.
Илияш, мучительно скривившись, бормотал проклятия в адрес Станко. Облако неспешно поплыло прямо к путникам.
Оно плыло величественно и грациозно; по краям колыхалась желтенькая кисейная дымка, тело же тучи было плотным, матовым, там сплетались и расплетались вязкие на вид рыжие клубы.
– Оно... видит? – прошептал Станко.
По обочине скользнул уж – блеснула гладкая спина. Облако не обратило внимания.
– Оно... змей не жрет?
– Не видать тебе отца, парень...
– Как оно видит?! Как?! – Станко почти кричал, шептаться уже не было смысла.
– Не двигайся... Может быть, оно чует движение... – Илияш удерживал Станко за воротник.
– Да суслик же стоял!! – Станко рванулся, ворот затрещал.
– Это колдовство! – Илияш бессильно засадил кулаком в землю. – Оно нюхом чует... Чует!!
Оба неудержимо пятились назад, а облако, поднявшись выше, плыло все быстрее, и ясно было, что пешеход для него – не соперник в беге, оно и за всадниками поспевало когда-то...
– Тепло, – лихорадочно прошептал Илияш. – Может быть, оно чует тепло. Ты теплый, я теплый...
– Суслик теплый, – простонал Станко, – змея холодная... Змей не тро...
Илияш уже возился с огнивом.
Он умеет поджечь ветку на сыром болоте, бессильно думал Станко. Почему теперь он копается, как больная старуха? Еще минута, и огонь не понадобится... А может быть...
«Желтомара» висела в зените, чуть колыхая телесами, поводя кисейной желтой каемкой.
Пучок сухой травы в руках Илияша задымил.
Облако качнулось и двинулось вниз – опять-таки плавно, неспешно. Вот оно приостановилось на уровне человеческого роста...
Трава вспыхнула радостно, как праздничный костер. Илияш приподнялся на локте, несильно размахнулся – распадаясь, роняя горящие травинки, весь пучок угодил прямо в колючий куст.
Куст задымил. Облако снова качнулось, будто в замешательстве. Выбирает, подумал Станко.
– Ну... – выдавил Илияш.
Куст нехотя занялся, чтобы тут же, войдя во вкус, выкинуть пламя до самого неба. В лица путникам ударил жар.
Облако дернулось, сжалось, потом набрякло, потом выгнулось дугой... Илияш, за ним Станко, откатились в сторону.
Облако стремительно кинулось в огонь.
Негромкий хлопок. Радостный треск пламени. Отвратительный запах. Все.
И раньше, чем Станко успел перевести дух, Илияш оказался у пылающего куста, сунул руки прямо в огонь, выдернул и вскинул над головой две горящие ветки:
– Вперед!
Отблески огня плясали на его лице, отражались в прищуренных глазах, и Станко подумал, что так полководцы поднимают войско в атаку, и солдаты пойдут за такими полководцами прямехонько крысе в глотку...
Потом они бежали.
Они бежали, и Илияш поджигал все на своем пути. Из трубки черного курильщика вылетали одно за другим новые облака, свивались кольцами, рыскали, искали, но вокруг пылали сухие кусты и жухлая трава, тучами поднимался удушливый дым, и облака сбивались, путались, теряли двух теплых людей из виду. Крючконосый старик пыхтел и пыхтел своей трубкой, и Станко, пробегавшему мимо, померещился злобный блеск в прикрытых деревянных глазах. Впрочем, ему могло в тот час померещиться все, что угодно, он потерял свой заплечный мешок, да и меч уцелел только потому, что вовремя оказался в ножнах.
Они бежали, задыхаясь, не разбирая дороги. Упали на землю тогда только, когда устроенный Илияшем пожар остался далеко-далеко позади.
На ночь остановились в чахлом леске. Костра не разводили, сидели молча, плотно прижавшись друг к другу. Лесок вокруг наполнен был тяжелым дыханием, криками и стонами.
– Беззаконные земли, – бормотал Илияш. – Много о них болтают... Про «желтомары» я еще стражником слышал... Только никто и вообразить не может толком, что это такое...
Станко ежился – вокруг, то разгораясь, то затихая, разворачивалось какое-то давнее призрачное сражение.
– Да... Они все здесь шли, – бормотал Илияш, – пехота с копьями, конница с арбалетами... Здесь их встречали ловушки, засады... Горстка продиралась к замку, лезла на стену, убивала женщин, детей... Брали замок и жили там, пока их обиженные родственники не собирали новое войско... Наемникам платили щедро, княжеские сокровищницы славились богатством... Твой учитель Чаба здесь не нанимался?
Станко нахмурился в темноте:
– При чем здесь...