Забытый - Москва

* * *

События вне Лопасни тем временем развивались каждое по собственному сценарию и между собой пока никак не соприкасались.

Пять полков, полностью отмобилизованных и снаряженных, маялись в Переяславле Рязанском в ожидании приказа. А приказа все не было. Потому что гонцы, посылаемые Олегом в свою столицу, легко перехватывались пока гаврюхиными разведчиками, густо посеянными по всем ведущим в сторону Рязани тропинкам.

Гонцы не могли вырваться из города на конях. Вне города конных подстав у рязанцев тоже не было. Приходилось пробираться пешком или риковать достать коня у осаждающих. Добывать коня получалось шумно и гибельно. Пробираться пешком - слишком медленно. И попадались гонцы очень просто и глупо. Чаще всего на свист. Разведчики окликали друг друга свистом, причем свист был у каждого особенный, свой, так сказать, "позывной". Если окликаемый молчал, его останавливали и отправляли к воеводам "для выяснения". Если же он откликался, то точно так же, и тогда сразу было ясно, что это чужой. И откуда рязанцам было знать, что откликаться надо было по-другому. А если бы кто до этого и допер, то все равно: откликаться - как?

То есть все связи Олега были на какое-то время обрезаны, в то время как действия москвичей развивались быстро и пока без заминок. Четыре коломенских полка (только один, самый дальний, затолокся где-то на дороге, и Микула не имел с ним связи), точно так же, как и переяславские, стояли полностью готовые к выступлению у Коломны в ожидании приказа. Сильная разведка сторожила направление на Переяславль. Но в отличие от рязанцев, Микула содержание приказа уже знал, он ждал только сигнала к началу, который должны были довести до него свистом. Приказ этот предписывал: продвинуться вверх по Оке к устью Осетра, расположенный там городок Ростислаль разорить и сжечь, потом идти по Осетру вверх до Глебова и его тоже разорить. Все это как можно с большим шумом, чтобы скорее узнали в Рязани. После этого идти на Зарайск, захватить тамошний острог, а если захватить сразу не удастся, то окружить плотно, закрепиться, оберечься от удара извне и ждать. Ждать подкрепления и нового приказа.

Сигнал просвистели в ночь на 5-е, и уже на заходе солнца этого дня коломенская рать обрушилась на Ростиславль. Несчастный гордок запылал со всех концов, в кромнике успели запереться сотни полторы способных держать оружие вместе с толпой баб и детишек. Им пообещали, что не тронут, если выйдут добром. Они согласились и вышли из стен "с великим плачем", выставляя перед собою этих баб с детьми. Их действительно не тронули, даже посоветовали отправиться в Коломну, мол, там их приветят и накормят. И жители пошли из города. Кто куда. Кто в Коломну, кто дальше в Рязань, а кто поближе, к родственникам в Глебов. Таким образом весть о разорении города разлетелась во все стороны и на следующий уже день достигла Рязани (Переяславля).

Коломенцы развели хороший огонь в обеих надвратных башнях кромника и до поздней ночи чистили город, от которого к утру практически ничего не осталось. Почти весь следующий день коломенцы отдыхали, а ближе к вечеру появились под Глебовом. Тут их ожидал небольшой сюрприз - город оказался практически пуст, брошен. Самые сообразительные глебовцы разбежались еще вчера, кто пожаднее всю ночь припрятывали добришко, самые жадные и вовсе остались, но таких набралось очень немного. Поскольку никакого сопротивления не обнаружилось, то и жечь, крушить, разорять было как-то не с руки, совестно. Потому коломенцы просто удобно расположились в брошенных домах, хорошенько подкрепились тем, что разыскали в погребах и сусеках и с удовольствием расслабились. Только Микуле было не до отдыха, он следил за происходящим зорко и внимательно, и регулярно, каждый день, отправлял Бобру обстоятельные донесения. Кстати, в докладе о взятии Глебова Микула сообщал, что в городе нашлись некоторые запасы фуража.

- И это нам на руку. Крепко на руку! - усмехнулся Бобер, для сидевших с ним Константина и Гаврюхи непонятно: у коломенцев в каждом полку конных было не больше сотни.

7-го Микула обложил крепенький, с высокими стенами. Зарайский острог, защитники которого наотрез отказались сдаться, и стал устраиваться капитально и всерьез.

* * *

6-го вечером Бобер уже знал, что Ростиславль и Глебов разорены, а Зарайск назавтра будет обложен. 6-го же все можайское войско перекочевало к Лопасне, а серпуховцы, кроме одного полка, которым командовал непосредственно Константин, отошли в Зубровку. С можайцами до конца должны были оставаться только арбалетчики Корноуха, с которым Бобер серьезно поговорил отдельно.

- Ты пойдешь с Никифором до конца, до соединения с Микулой. Константин с нашим полком отвалится от вас в Кашире. Смотри! Вся ответственность на тебе. Когда пойдете от Лопасни, ты в арьергарде. Гляди в оба. Олег может попытаться своими конными вас догнать. У тебя почти полк, восемьсот морд, все конные. Встреть как следует! Коней постарайся побольше выбить, без коней он быстро двигаться не сможет. Хотя коней у него и так негусто, тем не менее...

- Встречу как надо, князь, - тихим, даже как будто подсевшим голосом отозвался Корноух. Он волновался. Как-никак, самостоятельную задачу Бобер ему ставил впервые.

- Когда же из Каширы дальше пойдете, Никифора торопи. Если сопли жевать начнет, пугай. Олег и без коней ходит шибко. И если догонит... Сам понимаешь.

- Да. Тут и мои не помогут.

- Так что пока с Микулой не соединитесь, все время будь начеку. Если же, не приведи Бог, нагонит, ставь заслон из своих. Сотней - двумя придется пожертвовать. Разрешаю.

- Как?!!

- Обыкновенно. Можайцы должны соединиться с Вельяминовым любой ценой.

- Никогда ты арбалетчиками не разбрасывался, - Корноух смотрел печально, - пуще глаза всегда их берег.

- Момент, понимаешь, таков, - Бобер накрыл своей ладонью пальцы Андрея, выстукивавшие по столу нервную дробь. - Слишком много на кон поставлено. Понимаешь теперь, что я тебе доверяю? (Корноух лишь кивнул и опустил глаза.) В разведчики я тебе Алексея даю. С десятком самых ловких. Но тоже только до Каширы. Точно будешь знать, где Олег. А в Кашире все взвалишь на Гришку Косого. Помнишь его?

- Чего его помнить. Он и в Серпухове уже как свой.

- Хм! Мало я, вишь, в Серпухове задерживаюсь. Не встречал его. Ну ладно. Передашь ему лично от меня: главный объект наблюдения - Олег, но к нему из Рязани обязательно пойдет подкрепление. Не может он четырьмя тысячами на вас ударить, когда вы с коломенцами соединитесь. Так вот: откуда это подкрепление пойдет, куда, какой дорогой, каким числом - все это я должен знать как можно раньше.

* * *

Когда о "проказах" коломенцев узнали в Рязани, солотчинский воевода Михаил Алексеевич, на плечи которого свалилась вся ответственность за дальнейшие действия, сильно задумался и затосковал. Олег не подавал признаков жизни, а без его приказа - как? Вдруг что не по его! С властным князем воеводы нечасто решались на самостоятельные действия, вообще старались без Князева приказа ничего не предпринимать, потому что Олег всякое самостоятельное действие расценивал как своеволие и, мягко говоря, не поощрял.

Но теперь куда деваться? Оставаться в Рязани стало невозможно - война пошла нешуточная и вовсю, а он с пятью полками сидит сложа руки. За такое Олег по головке не погладит. Однако, куда идти и как?

Просматривались два пути, причем вполне равнозначные. Оттого и потел и кряхтел солотчинскнй воевода, не зная, на что решиться. Раз коломенцы разорили Ростиславль, значит, войска в Коломне нет. И если быстро и сторожко подскочить к ней?!. Это лакомый кусок, с Лопасней не сравнить! Но коломенский кремль крепок, его и без большого войска удержать можно. Хорошо. Тогда я... Коломну соплей прикрыл и... по Оке пошел спокойно догонять коломенцев, куда бы они ни направились (а направятся они, конечно, к Лопасне), не опасаясь за свой тыл, уверенные, что сзади никто не вывернется и не шарахнет.

Это был первый путь.