Монах

– Нет. Хвала Свету, же нет.

Зачем Мирре знать, что боль бывает разная? Когда она не тревожит его наяву, то приходит во сне. Один кошмар сменяется другим, и довольная улыбка не сходит с губ мастера Ленца… Но зачем ей это знать?

Девушка провела ладонью по щеке. Клемент невольно отодвинулся.

– Чем это тебя так?

– Кислота. Чтобы привести меня в чувство.

– После пыток?..

– Во время них. - Клементу было тяжело говорить с ней об этом. - Давай сменим тему? Это всего лишь шрамы. Они затрудняют бритье и только. Незачем придавать им такое большое значение.

– Они пытали тебя… Бедненький… Как они посмели! Негодяи! - в голосе Мирры послышалась ненависть. Она сжала кулаки и нахмурилась. - Заклеймили как животное. Но за что?! Ты же был одним из них! Идеальным монахом!

– Наверное, слишком идеальным, - с грустью ответил Клемент. - Но ты не расстраивайся, я был не один. Пыточные камеры храма редко пустовали. Мне не была оказана особая честь.

– Они выжгли на тебе клеймо ордена. Боги, боги… как это, должно быть, было больно. Позволь, - она немного наклонила его голову и осторожно поцеловала в лоб. Монах, захваченный врасплох, покраснел. - Какая издевка! Словно ты их собственность! Почему он сделали это?

– Наверное, им было мало того, что я принадлежал ордену душой. Им нужно было еще и мое тело. Ну, как, - он неловко кашлянул, - я очень уродлив?

– Ты говоришь глупости, - убежденно сказала Мирра. - Ничего не изменилось. Прошло десять лет, но передо мной стоит все тот же защитник обиженных, готовый протянуть руку помощи всякому, кто будет в ней нуждаться. Твои глаза остались прежними. Остальное неважно.

– Да, их пощадили, и на том спасибо. Я рад, что ты так к этому отнеслась. Приятно знать, что мой облик не вызывает у тебя отвращения. Но все то время, пока я считал, что ты мертва, главная рана была не на теле, а в сердце.

– А теперь?

– Теперь она потихоньку затягивается, - он поднялся, и обнял девушку за плечи.

– Ты ведь снова меня спас, - Мирра усмехнулась. - Снова. Наверное, такова твоя судьба.

– Я совсем не против, - сказал Клемент. - Я готов спасать тебя от любых напастей до конца своих дней. - Внезапно он отодвинулся. Покачав головой, монах закрыл лицо руками. - Прости меня, если сможешь.

– За что? - удивилась Мирра. - Я никогда ни в чем тебя не обвиняла. Ну же, ты снова закрываешься от меня, - она силой опустила его руки. - Неужели ты совсем не можешь обойтись без маски?

– Ты сильно изменилась. Во всех смыслах.

– Да, я выросла, но глубоко внутри меня сидит все тот же несносный ребенок. И него вздорный характер. Так что не смей мне перечить.

– У тебя замечательный характер, - сквозь слезы улыбнулся Клемент. - Ты не держишь на меня зла.

– О чем ты говоришь?

– Это я повинен в том, что случилось. Только я, и мои шрамы - малая часть от той расплаты, которую я должен был понести за свои ошибки.

– Ничего себе малая, - негодующе фыркнула Мирра. - А что стало с твоей спиной? Ведь тебя исполосовали так, что даже доски были пропитана кровью. Кнут палача едва не убил тебя.

– С ней все в порядке и… - он замолчал.

Неожиданно Клемент осознал, что больше всего на свете ему нужно, чтобы его сейчас пожалели. Быть может, немного приласкали… Ему тридцать восемь лет, он видел всякое, благополучно пережил своих противников, но что это была за жизнь? Из-за дня в день ему все больше недоставало человеческого тепла. В последние годы особенно. Он же так мало просил.

Монах нуждался в искреннем сочувствии и понимании. Мирра была единственным человеком, связывающим его с прошлым. Во время их путешествия она знала его истинного, и теперь только с ней он мог быть до конца откровенным. Это настоящее счастье - видеть ее подле себя, живую и невредимую.

Клемент устал быть один. Будучи не в силах довериться людям, в каждом новом человеке он видел врага. Повсюду враги…

Ему была необходима ее жалость, ее сострадание… Пусть она увидит следы его мучений, заново переживет их вместе с ним и тогда ему станет легче. Пусть увидит всего только на минуту, он никогда не попросит большего. Немножко ласки и тепла, возможно, чего-то большего…

Нет, нет! И откуда взялись эти проклятые мысли?! Они не доведут до добра!

Но Мирра легко разгадала его чувства. Она читала его словно раскрытую книгу.

– Клемент, ты как никто другой умеешь красноречиво молчать. Несомненно, на тебе сказывается время, проведенное среди монастырских стен. Ты же не боишься меня?

– Нисколько.

– А мне так не кажется, - девушка покачала головой. - Что мешает тебе показать свою бедную спину и раны? Клемент, - сказала она с нежностью. - Я же вижу, как это мучает тебя.

– Откуда такое странное увлечение отметинами былой боли? А?

– Долгая история… Понимаешь, когда тебя били… Я закрыла глаза, чтобы не видеть этого. Я слышала только удары, и позже пыталась забыть увиденное, но это была явная ошибка. Ничего нельзя забывать, я попросту не имею на это права.

– Но почему нельзя? Тебе было всего двенадцать лет.

– За чем они пытали тебя? - Мирра заглянула ему в глаза. - Уж, не за тем ли, чтобы ты рассказал им, где я? Если им нужна была твоя смерть, то почему они не убили тебя сразу? А вместо этого привезли на площадь, чтобы устроить показательную казнь. Ты сам сказал, что Смотрящим только и нужно было, чтобы я выдала себя. Это так? Не молчи, скажи, я права?

– Частично, - он пожал плечами. - Но это все равно ничего не меняет. Свою порцию пыток, я получил бы в любом случае.

– Меняет Клемент, и очень сильно. Во всяком случае, для меня. - Она покачала головой. - У тебя доброе сердце, но ты не обязан был этого делать. Да, мне тяжело вспоминать тот день, но я буду последним ничтожеством, если сделаю вид, что ничего не знаю и забуду, за что ты получил эти шрамы.

– Мирра, не говори так! Еще не хватало, чтобы и ты укоряла себя. Это лишнее. - Он отвернулся и подошел к окну.

– Ты одет в обычный городской костюм, но ведешь себя так, словно на твоих плечах снова ряса.

– Угадала, она всегда со мной. Можно сказать, что я в ней родился. Ничего не изменилось. - Клемент многозначительно посмотрел на нее. Мирра поняла его и отвела взгляд.