Потерялась девочка

- Почему не узнаешь? - удивилась Люба. - Я сразу узнаю.

- А вот и нет! Пока тебя ведут, думаешь, что идешь в одну сторону, а оказывается - совсем в другую. Из-за этого и место кажется незнакомым!

- А что дальше? - спросила Люба. Она любила знать все точно.

- Дальше надо найти свои дом.

- Подумаешь, делов-то! Ну ты ищешь, а я чего?

- Ты сидишь спрятанная и не подсказываешь.

- А кто выиграл? - опять спросила толковая Люба.

- Кто?.. - Зоя задумалась. - Мы в старом дворе не играли на кто кого... Там хорошо было играть: все дома разные, и дворы были, и закоулки всякие...

- А выиграл-то кто?

- Наверное, кто быстрее найдет. Да, да, кто быстрей.

- Чур, я первая зажмурюсь! - быстро сказала Люба.

Чур-ра,

Чур-чура,

Начинается игра!

Зоя согласилась Она сразу придумала, куда повести Любу: на пустырь! Они еще там ни разу не бывали.

Зоя перекрутила подружку и вместе с ней обогнула их многоэтажный желтоватый дом, еще два точно таких же и свернула с асфальта на узкую тропинку. Тут не было домов - старые деревянные снесли, а новые еще не построили В высокой траве валялись кирпичи, доски, кое-где торчали остатки садовых изгородей и поломанные деревца.

- Повыше поднимай ноги! - сказала Зоя.

Люба и так ступала на удивление уверенно: обычно ребята с зажмуренными глазами упираются, а Люба - ничуточку!

Зоя повела Любу к полуповаленному забору, за которым прежде был дом, а теперь остались только кусты смородины да яблоневое деревце.

Чур-ра, чур-чура!

Есть игра и не игра,

И не правда и не ложь,

Потеряешь и найдешь!

А найдешь не пятачок,

А ежиный пиджачок,

Щучью пе-сен-ку,

Птичью ле-сен-ку,

Если с песенкой той

Вверх по лесенке крутой...

Тут игра и не игра,

Чур-ра, чур-чура!

Налетел ветер, растрепал темно-зеленые листья. Зое показалось, что она уже бывала здесь когда-то. Но ведь не была же!

- Стоп! - сказала она Любе. - Не открывай глаза. - А сама забежала за куст, спряталась в траве и крикнула: - Раз-два-три!

Так здорово было сидеть тут затаясь! Смородинная листва оказалась густой и шершавой, так что из-за нее едва проступали плашки забора теплые от солнца, старые-престарые, с разводами сучков, с дырочкаминорками жуков-короедов.

И снова Зое показалось, что она знает эти, именно эти вот доски с их древесными узорами. И даже вспомнила, где она видела их. "Да, но ведь так не бывает, - подумала Зоя. - Я на пустыре, недалеко от дома; если хорошенько крикнуть, мой голос услышит мама; рядом на тропинке Люба и, наверное, не может понять, куда это я ее завела".

Зоя выглянула из-за куста. Любы не было.

Она поднялась во весь рост. Не было и асфальтовой дорожки за пустырем. И многоэтажные дома... они тоже куда-то исчезли. Был только куст, который напирал всеми своими сучками и ветками на полуповаленный забор. Куст был рядом, забор - подальше. "Ах, вот как! - подумала Зоя, чуть сердясь, будто над ней кто-то подшутил. - Ах, вот как! Стало быть, я - с другой стороны куста. Но тогда здесь должно быть то белое... ну... тот цветок. А его нет. Значит, и всего этого быть не может!"

Она уже хотела выскочить из-за куста и побежать домой. Но увидела среди травы толстый шершавый стебель без листьев. Кое-где на нем выбивались мохнатые почки, а на верхушке сидел плотный бутон - закрытая зеленая коробочка. Вот створки ее шевельнулись, начали расходиться. Показались кончики белых лепестков. Лепестки давили изнутри, выпрастывались; широкие, чуть розоватые, они шевелились, будто дышали: выбирались на свободу, радовались, источали сладкий дурманящий запах...

И как только раскрылся цветок, послышалась странная музыка, не похожая на ту, которую Зоя слышала раньше. Воздух стал фиолетовым, и оттого доски забора, листья, трава, тропинка, деревья вдоль тропы - все окрасилось иначе.

Зоя поглядела вверх и увидела лиловое небо. Кое-где оно было розоватым - наверное, от облаков. Зоя никогда не видела такого. Но это было даже красивее, чем обычно, потому что на лиловом резко и черно прочерчивались большие ветки, и малые веточки, и крохотные сучки деревьев. Их было много - деревьев, - и каждый листок, казалось, обведен лиловым. Но не только там, и вблизи тоже все окрасилось иначе. Даже вокруг белого цветка клубился лиловый пар. И воздух был лиловым. "Как же так? - опять подумала Зоя. - Такого вообще не бывает".

И она поняла: с ней случилось то, чего не бывает.

В кустах послышался шорох.

Глава 6

ЛИЛОВЫЙ ПУРЗЯ

Зоя стояла не шевелясь и боялась. И ждала: вот сейчас кто-то выйдет из кустов.

Кто?

Было трудно дышать от страха. А мысли так и прыгали: "Что делать? Мамочка! Я здесь пропаду. Где Люба? Где мой дом? Зачем я придумала эту игру?"

Вдруг что-то коснулось ее плеча.

- Ай! - закричала Зоя и быстро оглянулась.

Рядом стоял мальчик одного с ней роста. Только странный. Он был похож на ребят, которых она перерисовывала из альбома дядюшки Тадеуша. Люба Вилкина сказала бы про него "страхолюд". Но в нем не было ничего страшного. Вот и лиловая шапочка съехала на лоб, будто у гриба. Глаза и рот улыбались - нет, смеялись, радовались. Так бывает, когда на тебя глядит и радуется какой-нибудь симпатичный зверушка - котенок или щенок. Потом мальчик обеими руками погладил Зою по щекам. И это тоже было не страшно: руки у него были теплые, очень сухие, даже немного шершавые.

- Ты кто? - спросила Зоя шепотом. И сама ответила: - Пурзя! Ты ведь Пурзя!

- Пурзя?! - не то удивился, не то подтвердил мальчик. Голос у него был медленный, как у дудочки из орехового прута. Мальчик кивнул ей. - А ты - Зося. Я знаю.

Он взял Зою за руку и повел за собой по тропинке. Вот, оказывается, кто протоптал эту тропинку! Зоя не решалась спросить, куда ее ведут. Но ей стало немного спокойнее. Сразу стало спокойней, когда она увидела Пурзю и как он радуется ей. Но потом снова заволновалась: куда все же он ее ведет? И окликнула:

- Пурзя!

Мальчик тотчас обернулся. Глаза его казались очень большими, ни ресниц, ни бровей не было видно. А лицо - грубоватое, с маленьким носом и круглым ртом. И лицо это было внимательное, встревоженное.

- Зося! - проговорил он, - ты еще боишься?!

И было видно: он огорчен, что ей плохо.

- Нет, я уже не так боюсь. Но я не знаю, куда мы идем.

- Мы идем домой, - ответил мальчик. - Это близко.

Они были еще на тропе возле забора. Теперь, вблизи, Зоя видела переплетенные ветки, мясистые листья, слышала, как зелено и свежо пахнет вокруг. Все здесь жило буйно, душисто, сочно.

И Зоя обрадовалась, как не радовалась никогда. "Начинается!" - пело в ней.

Начинается, начинается!

Чего нет - то придет и узнается,

Чего быть не может - окажется,

Расхрабриться бы да отважиться!

Пусть!

Пусть!

Пусть!

Не боюсь!

Не боюсь!..

Вверху, на сухой ветке, четко проступила темная птица - длинное узкое туловище с подобранными крыльями, длинный хвост. Птица наклонила маленькую голову, глянула прозрачными с желтинкой глазами. Зоя сжала руку Пурзи.

Пурзя обернулся. Лицо у него было счастливое.

- Здорово, да?

И Зоя удивилась: ведь он второй раз угадал, о чем она думает.

- Да, хорошо, хорошо, Пурзя! - зашептала она. - Просто отлично!

Еще одна птица сорвалась с ветки и медленно полетела вдаль, в лиловое.

- Хочешь, я подзову ее? - спросил Пурзя.

- Нет, пусть летит, - ответила Зоя. Ей все нравилось так, как есть.

- Ну и молодец, - похвалил Пурзя.

- А если б я попросила... Разве птица тебя послушается?

- Да.

- Почему?

- Сегодня, Зося, мой день.

- Какой день?

- Мой. Видишь, какая у меня шапочка?

- Смешная.

- Разве?.. - растерялся Пурзя. - Я думал, она красивая. И - лиловая.

- Да, да. Красивая и лиловая.