Потерялась девочка

- Ну вот. Значит, сегодня мой день.

Зоя не совсем поняла и переспросила тихонько:

- Как это?

- Я сегодня все могу.

- А что можешь?

- Ослика хочешь? Сейчас придет ослик.

Мальчик, сблизив ладошки с растопыренными пальцами, гулко хлопнул. Послышался шорох, потом треск, потом стук копыт, и на тропинку выбежал светло-серый ослик. Шерстка его матово светилась, а глаза казались совсем черными. Зоя кинулась к нему, обняла за шею. Это был самый-самый прекрасный ослик на свете, хотя бы потому, что других она не видела.

- А можно на нем покататься? - спросила Зоя. И вдруг смутилась: как это ей могло взбрести в голову?!

Пурзя ничего не ответил - Зоя была ему так благодарна за это! - и они пошли втроем по тропинке.

Первым шел Пурзя, потом Зоя, а за нею - ослик. И Зоя ощущала его теплое дыхание на своей руке.

Тропинка стала шире. Теперь они все втроем шли рядом. Пурзя и Зоя обняли с двух сторон ослика, а он, ласково опустив голову, семенил, постукивая копытцами - ток-ток, токи-ток...

И опять в Зое звучало: "Начинается, начинается! Пусть! Пусть!.. Пусть!"

Пурзя кивнул в сторону деревьев:

- Гляди, вот он, наш дом.

Дом стоял среди темных стволов. И похож был на детский кубик. Только с низенькой дверкой. И без окошек. А треугольная крыша - ну будто Пурзина шапочка-колпачок! Ослик поглядел на ребятишек, покивал им и потрусил дальше по тропе. А Пурзя и Зоя свернули к дому.

- Входи, - сказал мальчик и распахнул дверцу.

В доме было темно, оттуда пахнуло теплом. Зоя пригнулась и вошла. Ноги утонули в пушистом, мягком: весь пол был выстлан пухом. "Как в гнезде", - подумала Зоя.

Послышались голоса, будто зашелестело много деревьев и кустов - каждый на свой лад: "Пришла!", "Зося пришла!", "Я же говорил!..", "Да, но с ней была еще одна девочка..."

Вспыхнул огонек - обычный желтый огонек свечи, - и он был в лиловом воздухе обведен лиловым. И при свете Зоя увидела: в углу дома, от пола до потолка и дальше, сквозь крышу тянуло толстый ствол кряжистое дерево. И одна ветка его уходила под потолок. А на полу, зарывшись в пух, как птенцы в гнезде, сидели такие же вот пурзи, только шапочки у них были разных цветов. Недалеко от огня прислонился к деревянной стене старик с большим носом, похожим на сучок, и большими круглыми глазами.

- Вот и Зося с нами, - сказал старик, будто был давно знаком с Зоей и ждал ее. Голос его прозвучал как дудочка на басовых нотах. Потом он поднял с пола смычок и поднес его к стволу дерева, вросшего в дом.

Все затихли. Старик несколько раз провел смычком, и полилась музыка. Странная музыка, какая-то древесная. А пурзи начали раскачиваться и тихонько петь, не раскрывая ртов. Все они глядели на Зою круглыми счастливыми глазами, и у нее у самой стали круглиться и счастливеть глаза, и она тоже начала покачиваться, и ей показалось, будто один общий ветер приподнял их всех и легко закружил, и все они стали чем-то одним.

Когда старик оборвал песню, ветер перестал держать их. Тогда Зоя разглядела хорошенько: пурзей было шесть или семь - Пурзя в Красной шапочке, Пурзя в Желтой, в Зеленой, в Голубой... Зое все они показались на одно лицо, только самый младший из них - в Розовом колпачке - смешно таращил глаза, раскрыв от любопытства рот. Его можно было отличить в любую секунду. И еще была девочка - Рыжая Пурзя-в-Платке. Голос ее звучал нежнее и звонче, чем у остальных.

Они все чуточку посидели тихо - послушали в себе музыку, а потом загомонили, запрыгали: кто-то зарылся в пух, кто-то перевернулся через голову, а первый Пурзя - тот, в Лиловой шапочке, - схватил Зою за обе руки, и они стали кружиться. И все остальные - тоже. Вместе с ними закружился пух - целый вихрь пуха! И Зоя поняла: она здесь своя.

Потом Зоя услышала мерные звуки, будто птица хлопала крыльями. Это Дедушка бил в ладоши.

- Спать, спать! - звал он. - Давно пора в пуховые постельки! Белый цветок уже раскрылся, Песня Смены Дня спета. Спать, спать!

"Какие непонятные вещи он говорит", - мелькнуло в голове у Зои.

Пурзи не унимались. Особенно расшалилась Рыжая Пурзя. Она бегала, всех толкала, платок ее свалился, волосы растрепались.

"Толкнет она меня или нет?" - думала Зоя. - Если толкнет, я здесь совсем своя.

Вот Рыженькая стащила с одного из пурзей колпачок. У того оказались длинные, до ушей, прямые волосы, как из пакли. Он погнался за девочкой, она спряталась за Лилового Пурзю, потом за Розового... Рядом была Зоя. "Пробежит мимо или нет? - волновалась она. - Спрячься, спрячься за меня, Рыженькая!" - молча просила Зоя. И та подбежала к Зое, обхватила поперек туловища:

- Держи! - и побежала дальше.

У Зои в руках оказался смешной желтый колпачок, и Желтый Пурзя, строя гримасы и подпрыгивая выше, чем нужно, теперь мчался к ней. Зоя могла бы удрать - ведь она отлично бегала! - но она подкинула колпачок, и он сея прямо на макушку Пурзе. Все рассмеялись, окружили Зою.

- Спать, спать! - хлопал в ладоши Дедушка.

А Рыжая Пурзя кружилась возле и кричала:

- Дедка Нос, не будем спать! Дедка Нос, не будем спать!

Тогда Дедушка Музыкант медленно провел смычком по ветке, которая поддерживала потолок. Это была совсем другая музыка. От нее делалось спокойно, тихая усталость разливалась по телу. Мелодия сплеталась с лиловым воздухом, с ветками деревьев, глядевших в открытую дверь... Сплеталась с тишиной, с ласковыми словами, со сном:

Спать, спать,

Видеть сны,

Сны березы,

И сосны,

И речного бережка,

И травы, и камешка.

Птица спит.

Ослик спит.

Все, что будет после, - спит...

Наступила тишина. Все разбежались по своим местам, зарылись в пух. И Зое Дедушка указал место. Было так приятно и странно: сверху и снизу пух, а ты - будто птенец, птичий ребенок.

- Тебе нравится у нас, Зося? - шепотом спросил Лиловый Пурзя из дальнего угла.

- Да, очень, - ответила Зоя.

Дедушка Музыкант задул огонек. Стало темно, уютно, тихо. Зоя положила левую ладошку на правую, а на сложенные ладошки - голову и тотчас же заснула. Ведь она так устала...

Глава 7

ОРАНЖЕВЫЙ ДЕНЬ

Зоя проснулась от яркого света. "Какое солнышко!" - подумала она. И ошиблась. Дело было совсем не в солнце. Зоя села, стала снимать с курточки пух, вспомнила, как перед сном было весело. Но теперь почему-то прежней радости не было. Почему? Зоя стала быстро перебирать в уме, что же случилось? Что было? Она всегда так делала, когда приходила тревога. И вспомнила: попала к пурзям, они ей понравились. Хорошо; пурзи были рады. Все рады ей. Отлично; было красиво от лилового неба; потом весело; потом уютно в пуховом гнезде.

Так что же?..

И вдруг поняла: мама. Мама, наверное, волнуется. Надо поскорее сообщить ей, что все в порядке. Зоя вскочила и сразу села снова: как же она это сделает? Разве она знает обратную дорогу?

Зоя огляделась. От теплого света комната, похожая на гнездо, казалась еще уютней. В ней теперь был только старик. Старик с носом, похожим на сучок, с круглыми лилово-синими глазами. Он, как вчера, сидел в углу, будто и не спал вовсе. А пурзи что-то не показывались - лишь иногда то здесь, то там шевелился пух.

- Доброе утро, Дедушка, - робко сказала Зоя.

- Сегодня оранжевым дышим, В оранжевом свете живем! - проговорил он вместо приветствия и кивнул Зое. Но потом вдруг склонил голову набок: Милая Зося! Разве мы тебя чем-нибудь обидели?

- Нет... - залепетала Зоя. - Нет, меня... никто...

- Но тогда почему же ты плачешь?

- Я не плачу... Я только хотела заплакать.

- Это все равно, - сказал Дедушка Музыкант.

Он прикрыл круглые глаза и долго сидел молча. Зоя все ждала, когда снова зазвучит его странный голос - голос басовитой дудочки. Вот Дедушка Музыкант опять поглядел на нее:

- Так чего же ты плакала?

- Я подумала о маме. Она беспокоится... Дедушка, который теперь час?