Путь в Колу

Вскоре догонявший Жохова подозрительный корабль настолько приблизился, что стали видны орудия на верхней палубе и матросы, суетившиеся возле них. Елизар разглядел на верхушке фок-мачты свейский флаг - полоскавшееся на ветру полотнище с золотым крестом на синем поле. Намерения свейского капитана показались Жохову подозрительными, и он всячески старался уклониться от встречи с ним. Елизар делал частые повороты и прибавлял парусности судну, чтобы уйти в сторону и быть подальше от свейского корабля. Но все его действия оказались напрасными.

Догонявший его корабль был парусник "Корона". Длинная тень его парусов при низком предзакатном солнце целиком накрывала русское судно.

Потом Елизар Жохов увидел выстраивавшихся для абордажной схватки матросов на палубе свейского судна и все понял. "Не напрасно предупреждал меня о разбойниках Иван Парфентьевич Махонин, - подумал Елизар. - И вон оно как обернулось-то все на обратном пути".

Все его люди, завидя близкую опасность, столпились на палубе возле кормчего. Жохов все еще стремился избежать опасности. Исход абордажной схватки со множеством свычных для такого боя морских разбойников был ясен заранее. Что могли сделать полдюжины мирных поморов, встретясь оружно лицом к лицу с несколькими десятками отпетых негодяев?

Разбойничий корабль, нависая всем корпусом над "Моржом", стремился подойти к нему с надветренной стороны, чтобы занять выгодную позицию для маневрирования перед началом рукопашной схватки. Но капитану Якобу Лаппмарку никак не удавалось протиснуться к корме преследуемого судна и зацепить его абордажными крючьями.

Наконец Елизар Жохов понял, что боя не избежать.

- Пали! - скомандовал он.

Залп резко ударил в тишине. Над палубой "Моржа" клубами повис сизый пороховой дым. На разбойничьем корабле раздались крики раненых, вопли и ругань. Но высокий форштевень "Короны" по-прежнему нависал над кормой "Моржа".

Чтобы зарядить орудия, требовалось целых четверть часа.

Свеи с абордажными топорами, ножами и кортиками в руках уже готовились спрыгивать на палубу коча.

- Мушкеты к бою! - распоряжался Елизар Жохов. - Стойте крепко, други!

Шесть русских поморов с заряженными мушкетами укрылись за низкой кормовой надстройкой. Они приготовились дорого продать свои жизни и товары, которые везли из аглицкой земли в Колу.

"Корона" могла бы в один короткий миг залпом своих сорока орудий отправить на дно моря маленькое русское судно. Но Якоб Лаппмарк не хотел упускать добычу.

С абордажных мостков начали прыгать вниз матросы с кортиками и саблями в руках. Навстречу атакующим дружно ударили шесть мушкетных выстрелов. Четыре разбойника упали на корме "Моржа", залив кровью надраенную до восковой белизны деревянную палубу.

Времени не оставалось, чтобы перезарядить мушкеты.

По знаку Елизара поморы отбросили ненужные в рукопашной схватке мушкеты и взялись за топоры с длинными рукоятками.

- Знать, настал наш последний час, други, - обратился к товарищам своим Елизар Жохов. - Так встретим его, как подобает! Умрем, но не посрамим свое имя!

На кормовой палубе "Моржа" разразилась кровавая схватка. Поморы с отчаянием обреченных на гибель отбивались топорами от сабель и кортиков.

Вопли раненых, скрежет металла и хрип умирающих сливались в один яростный шум рукопашной схватки.

В живых оставался уже один Елизар. С окровавленным лицом и оскаленными зубами стоял он на кормовом возвышении и сильными и ловкими ударами отбивал направленные на него клинки. Больше десятка вооруженных разбойников, разгоряченных азартом битвы, подступали к смелому кормщику и никак не могли свалить его умелым и точным ударом.

Воспользовавшись удобным моментом, подкомит Эрик Багге набросил на голову Елизара Жохова плетеную сетку. Кормчий напрасно пытался освободиться. Со связанными руками и ногами, словно диковинного зверя, подняли кормчего на палубу "Короны".

12

Капитан Якоб Лаппмарк приказал побросать трупы убитых русских поморов за борт. Раненные в схватке русские люди тоже "отправились "плыть домой". Корабельному лекарю хватало хлопот со своими ранеными.

Связанного по рукам и ногам русского кормчего разбойники бросили на палубу. К пленному подошел капитан Якоб Лаппмарк и стал пристально разглядывать человека, который один бился с десятью его матросами, и, если б не ловкий бросок плетеной сетки, неизвестно сколько еще полегло бы из команды "Короны". Громадного роста и богатырского сложения русский кормчий приглянулся Якобу Лаппмарку. Такого моряка он не прочь взять на фрегат подкомитом. И тут он подумал, что пленный может быть ему полезен. Ведь этот русский кормчий наверняка из Колы и несомненно хорошо знает прибрежные воды и подходы к Кольской бухте. Он поможет привести "Корону" в Колу.

Якоб Лаппмарк приказал позвать толмача. Проживший несколько лет в Архангельском городе свейский моряк тотчас прибежал к капитану фрегата.

- Спроси у него, откуда идет его судно и куда? - небрежно спросил Якоб Лаппмарк.

Лежавший на палубе окровавленный, ошеломленный случившимся русский кормчий молчал. Он лишь стиснул зубы плотнее и с нескрываемой ненавистью уставился на разбойничьего капитана.

- Кто ты? Откуда плывешь? Как тебя зовут? - продолжал задавать вопросы капитан "Короны".

- Когда крестили меня, то дали имя Елизар, а фамилия от деда перешла и прозываюсь Жоховым, - сквозь стиснутые зубы проговорил пленный. - И больше не скажу ни слова, если не развяжете меня.

Якоб Лаппмарк приказал освободить пленника от пут.

Разминая затекшие руки, Елизар Жохов исподлобья глядел на капитана и команду.

- Ты поплывешь следом за твоими матросами, а если приведешь в целости мой фрегат в Колу, я сохраню тебе жизнь, - произнес Якоб Лаппмарк. - Твоя жизнь в твоих руках.

- Елизар Жохов никогда не был израдником, - ответил кормчий. - И во всем его моряцком роду во веки веков таковых не было.

- Посадите пленного в ахтерпик, - распорядился капитан "Короны". Пусть хорошенько подумает. Нам он еще понадобится.

Подкомит Эрик Багге и два вооруженных матроса отвели Елизара в каморку, которая располагалась на нижней палубе в кормовой части корабля.

Сверху через задраенный световой люк проникала в каморку узкая полоска света. Было так тесно, что Елизар с трудом сумел вытянуть ноги. Возле двери, с наружной стороны карцера, Эрик Багге выставил часового. И Елизару было слышно, как тот чешет спину и тяжело вздыхает, недовольный отведенной ему ролью.

Жохов размышлял. Он пытался понять, с какой целью держит путь в Колу разбойничий корабль. Что там собирается делать этот жестокий капитан, погубивший всех его товарищей? И как он объяснит воеводе Алексею Петровичу, почему захватил мирное судно и приказал убить всех моряков?

"Беда обрушится на колян, будто снег на голову! - думал Елизар. Свейский разбойничий корабль войдет в Кольскую бухту и начнет изнутри громить башни крепости и дома Кольских жителей! А от меня они хотят, чтобы я привел туда корабль и помог им в их черном деле! Не стану я израдником вовеки!"

О себе Елизар больше не думал. Пока жив, он не собирался сдаваться...

"Если прикончить часового и незаметно добраться до порохового погреба, то можно взорвать весь корабль, - размышлял Жохов. - Но как это совершить?"

Часовые возле двери карцера, где сидел Елизар, менялись несколько раз в течение суток. По просьбе пленного они выводили его на палубу. Этим и решил воспользоваться Жохов.

Поздно ночью, когда, казалось, все на корабле спят, Елизар постучал в дверь, прося вывести из карцера. Помедлив, часовой выпустил пленного из душного ахтерпика и повел на жилую палубу. Жохов не стал медлить. Он схватил конвоира за горло и не дал ему ни крикнуть, ни позвать на помощь. Повалив свея, он придавил ему коленом грудь. Оставлять часового в живых было нельзя. И Жохов проткнул его насквозь его собственной саблей.

Освещенный огарком горящей свечи, слабо виден был коридор жилой палубы, через который, как казалось Елизару Жохову, можно было попасть в тамбур перед входом в пороховой погреб, называвшийся крюйт-камерой. Жохов, легко ступая, двинулся к носу корабля. Елизар добрался до места, где была прикреплена к переборке горящая свеча, и остановился. Нужно было осмотреться и выбрать верное направление: куда идти?