Страница 4 из 6
- Речь идет о вашей дочери, мадам, - обернулся к ней гость. - Или она останется...
- Нет, нет, что вы! - соглашается госпожа Флоранс.
- Месье Риффо, - задает вопрос хозяин дома, - где гарантии?..
- Научные достижения нашего века, - отвечает профессор. Человеческий мозг...
- Господин Риффо! - Мадам Флоранс не терпит сухих рассуждений. - Вы сказали, что сделаете ее поэтессой!
- Как будет угодно, мадам!
После этого они завтракают.
- Естественно, - говорит Риффо, - сделка должна оставаться в тайне. Я вам оказываю благодеяние.
- Когда вы начнете? - спрашивает мадам Флоранс.
- Скоро. Операцию произведу во время сна вашей дочери. Где она?
Супруги Флоранс смущаются. Лет шесть уже Клотильда совсем не дает отчета в своих действиях и поступках.
- Ничего, - замечает гость. - Когда-нибудь же она бывает дома?
Чек был подписан. Аккуратно положен господином Риффо в бумажник.
- Позвоните мне по номеру... - Номер телефона тщательно записан господином Флорансом.
- Только не сделайте девочке больно, - просит мадам Флоранс.
- Конечно, нет! - обещает Риффо. Кажется, теперь лицо его не выглядит столь костлявым и глаза - нормальные глаза у господина Риффо!
Пора было подниматься из-за стола, как вдруг дверь в столовую отворилась, на пороге возникла Клотильда. Взбитая шевелюра, нетрезвый взгляд. Блузка в пятнах, прожженная папиросой. Такой он и ожидал ее видеть. Такова собранная о ней информация. Господин Риффо знает, на какую дичь он охотится.
- Кло! - говорит мадам Флоранс, приглашая дочь сесть рядом с собой. - Мы тут о твоей судьбе.
- Еще чего!.. - Клотильда поворачивается на каблуках. Расклешенные брюки негодующе метут ей вслед.
Возобновились случаи потери памяти. Два, один за другим, произошли в театре "Гранд-Опера", затем переместились в кинозал "Ирабель". Как будто злой рок обрушился на незаметный кинотеатр: профессор истории, художник, опять художник. Комедийный артист Клермон. Если в случаях с профессором, с художниками нить расследования не далась в руки, то с Клермоном агент Франка Этьен получил наконец козырь. Профессор, художники заходили в кинотеатр одни, Клермон смотрел фильм с женой.
- Зал, - рассказывает Люси Клермон, - был полупустым время между десятью и одиннадцатью утра. Мы сидели в одном из средних рядов. Господи, зачем мы сели в этом ряду?
- Не волнуйтесь, мадам Люси, - успокаивает женщину Этьен.
- В зале столько рядов!
- Мадам...
- Да... - Люси провела кончиком батистового платка под глазами. - Перед этим мы позавтракали в ресторане Плиссо.
Ресторан невдалеке от кинотеатра.
- Настроение у Оскара было превосходное. Только что он подписал контракт с Римским комедийным театром на полугодовые гастроли, договор был у него в кармане.
- Немножечко ближе к делу...
- Начался фильм. Название я забыла.
- "Все, впереди".
- Ничего нет впереди! - зарыдала Люси Клермон.
Этьен опять утешал ее, пережидая, пока женщина успокоится.
- Ну а дальше... Мы разговаривали. О том же - о контракте, поездке в Италию. Вдруг Оскар замолчал. Странно как-то, на полуфразе. Я думала, он захвачен действием, стала смотреть на экран. Ничего примечательного там не было. Изредка поглядывала на мужа. Он сидел, устремив взгляд перед собой. А когда зажегся свет, я увидела, что у него пустые, неживые глаза. "Оскар!" - закричала я. Он поднялся и пошел от меня, спотыкаясь, между рядами стульев.
Донесение Этьена в тот же день легло на стол Бертье. Инспектор читал и перечитывал каждое слово. Особенно значимым ему казался конец разговора Люси Клермон с Этьеном.
- Вы не заметили, кто сидел рядом с вами?
- До этого мне было!
- Вспомните.
- Оскар! Мой Оскар!..
- Мадам Люси, это очень и очень важно!
- Впереди, через два ряда, - вернулась Люси к рассказу, сидела парочка. Справа от нас был проход. Слева, на самом конце ряда, пожилая дама...
- Позади, мадам Люси, позади!
- Я не оглядывалась.
- Вспомните.
- Да, да... Старик. Худой, в черной шляпе.
- Еще, мадам Люси.
- Ничего не помню.
- Высокий старик? - подсказывал Этьен. - Полный, седой?..
- Рыжий! Рыжий! - вспомнила Люси Клермон. - Ненавижу рыжих!..
Очень слабая нить, думал Бертье: худых стариков в Париже полмиллиона. В черных шляпах полмиллиона...
Но случай с женой и мужем Клермон давал кое-что. Во-первых, определенность места - кинотеатр "Ирабель". Во-вторых, старик был рыжий.
Подумав над этим, Бертье нажал клавишу общего вызова, чтобы отдать распоряжение.
Вечером, перед уходом домой, инспектор получил еще одно донесение - разговор, услышанный в вагоне подземки:
- Этот паршивец Мишель начал вдруг рисовать, как Брайан!
- Мишель Комбье? Идиот?..
- О ком я еще могу! Неожиданная говорят, вылечился. И знаешь, манера, ну точно как у Брайана! К+раски, полутона!
Инспектор наклонился над пультом и отдал второе распоряжение - о Мишеле Комбье.
Утром следующего дня в кабинет инспектора без стука ворвался Франк:
- Новости, шеф!
- Жду, - поднял глаза Бертье.
- Возродилась Мадлен Прево!
Франк подал инспектору экземпляр "Паризьен" со стихами на первой странице.
- Под чужим именем? - полувопросительно, полусогласно сказал Бертье, взглянув на подпись под колонкой стихов.
- В том и штука, Бертье! - воскликнул Франк. - Стихи Мадлен, подпись - Клотильды Флоранс! Наконец у нас ключ к этому делу.
- Отмыкайте им двери, Франк.
- Отомкну!
Телефонный звонок прервал диалог.
- Мишель?.. - спросил Бертье, переключил телефон на динамик. Донесение они стали слушать вдвоем с Франком.
- Двадцать два года, - продолжался доклад через динамик. "Леклюз, девятый участок, площадь Вогезов", - отметил Франк. - Умственно дефективный с рождения. Нигде не учился, - продолжал говорить Леклюз. - Неожиданно обнаружил талант в живописи. Манера, краски - как у Брайана. Будут приказания, шеф?
- Пока никаких. - Бертье отключил связь. - Слышали, Франк?
- Слышал.
- Bот вам и вторая дверь. Отмыкайте.
Франк был человеком действия. Бертье - мыслитель. В этом Франк всегда отдавал приоритет начальнику. Но получив нить в руки. Франк становился гончей и бульдогом одновременно. Это свойство помощника Бертье знал отлично. На подвижного энергичного Франка он всегда полагался в подобных делах.