Ваше Благородие

- Этот документ не был подписан, - тихо сказал времпремьер. - Его нет и никогда не было. Мы только рассматривали соглашение, советский посол отвез его в Москву еще в январе, но дальнейшие переговоры заглохли.

- То есть, - осваговец наморщил лоб, - вторжение советских войск осуществлено на незаконных основаниях?

Верещагин от неожиданности одним глотком ополовинил чашку. Пищевод завязался узлом: была и такая пытка в средние века - накачивать человека горячей водой...

- Это очень скользкий вопрос, господа, - стушевался премьер.

- Оставьте его Флэннеган, - прохрипел Артем. - Вы же видите: это политик. Из той породы, от которых никогда не дождешься "да" или "нет". Только виляние и увертки. Скользкий вопрос - это точно. Дерьмо - оно скользкое.

И вновь Флэннеган его не перебил.

- А вы так просто даете однозначные ответы на все вопросы? - старик обернулся к нему. - Ни виляния, ни уверток? Так скажите, юноша, когда вы еще не знали, что вторжение незаконно, это остановило вас? Вы подумали, чем может обернуться восстание "форсиз"? Не для вас лично - для страны?

- Я не для думания форму надел, - отрезал Артем. - Я присягу дал: если на страну нападут, брать оружие и идти драться. На страну напали. Мне что - в кабинет министров звонить и интересоваться, а законно ли мне руки крутят?

- Звонить в кабинет министров - это дело генералов.

- Генералов, господин премьер, уже всех вывезли к тому моменту. Пришлось капитанам их работу делать.

- И вы думаете, что справитесь?

- А тут и справляться нечего. Начать и кончить. Только есть маленькая сложность: Союз - страна большая, так что скоро придется делать все сначала. Раз, еще раз, еще много много раз... Выдохнемся, если не помогут друзья из Северной Атлантики. А с этими друзьями должен говорить человек, у которого есть законная гражданская власть.

Виктор Степанович улыбнулся.

- Молодой человек, а что мешает вам взять эту власть в свои руки? Если армия пошла за вами - неужели к вам не прислушаются западные политики? Ей-Богу, "Верещагин" звучит не хуже, чем "Пиночет". Вы уже один раз наплевали на волю народа, совершенно ясно выраженную в итогах голосования. Отчего же вам не сделать этого во второй раз? И в третий, если понадобится - оправдываясь исключительно верностью долгу и присяге?

Артем, поморщившись, откинулся на спинку кресла. Кресло прогнулось, спина завопила чуть ли не в голос.

- Оттого, - процедил он сквозь зубы. - Что я не хочу погубить страну. Нам вот так нужна помощь Альянса. А Альянс не будет иметь со мной дела. До тех пор, пока они не получат официального заявления от официального лица - для них все происходящее будет оставаться внутренним делом СССР.

- Где вы изучали политологию, господин... э-э...

- Полковник, - подсказал Флэннеган.

- На ротной кухне, - огрызнулся Арт.

- Это заметно.

Верещагин разозлился уже по-настоящему.

- Слушайте, вы! Только что, когда мы вперлись в вашу рrivacy, на защиту одной трусливой старой задницы встали двадцатилетний парнишка, его только что родившая жена и китаец, из которого песок сыплется. Не спросив ни у кого, есть у них право тыкать стволом в работника ОСВАГ или нет, не зная, кто мы, ребята просто встали, взяли оружие и пришли сюда, защищать свой дом. И каждого из них я уважаю в десятки раз больше, чем вас, чьей обязанностью было защитить Крым, и кто его просрал. Я смотрю на вас и вижу не премьера, доктора наук, уважаемого человека, а дезертира и труса. Хорошо, я послушаюсь вашего умного совета. Вернусь в армию и скажу, что теперь я главный и беру всю ответственность на себя. Два раза не казнят. А вы останетесь здесь, и будете каждый день смотреть в глаза этому мальчику, этой девочке и их ребенку. Прощайте, господин премьер, видеть вас я больше не хочу. Идемте, Флэннеган, пусть он остается здесь и жует на завтрак свои принципы.

- Полковник, я немного задержусь, - Флэннеган выглядел довольным. Подождите меня на террасе, я скоро присоединюсь к вам.

- Бросьте! Это все дохлый номер: есть такие люди, которым плевать на весь свет, главное, чтобы ручки остались чистенькими. - Верещагин чувствовал себя так, будто совершил марш-бросок и выдержал спарринг.

- Я прошу у вас десять минут.

- Заметано, - Артем вышел на террасу, спустился в патио, обогнул бассейн и оказался у калитки в сад, откуда открывался вид на бухту и склоны Святой Горы.

Так вот, где ты вырос, Гражданин Кейн. Вот, где ты вынашивал и рожал свои прекрасные идеи. Чудесный садик, полудикий ландшафт, райская долина и лоно бухты. В таком месте и я, возможно, вырос бы прекраснодушным идеалистом. Здесь очень легко приходят мысли о том, как просто сделать всех счастливыми...

Невнятным бормотанием через фильтр раздвижной стены доносился разговор. Сейчас Флэннеган его дожмет. Арт нащупал в кармане офицерскую книжку. Флэннеган дожмет кого угодно...

Сзади послышались шаги и сопение, пахнуло табачным дымом. Мальчишка нетренированный, да еще и курит.

- Извините, сэр, - начал он.

- Я тебе не сэр, так меня могут называть только подчиненные. А это право надо заработать.

- Я... не знаю, как к вам обратиться. Я просто подумал: нужно, чтобы вы дождались утра. Ночью по этой дороге не езда, а раз с вами будет Виктор Степанович...

- А он что, будет с нами?

- Да, он только что мне сказал, что возвращается в Симфи. Но не сейчас. В семь утра. Ваш осваговец сказал, что вы не очень торопитесь. Вы разрешаете им остаться до семи?

Верещагин удушил свой смех в колыбели.

- До семи - разрешаю.

- А где вы будете спать?

- Где скажешь, Антон. Ты здесь хозяин.

- Здесь хозяин - папа, - мальчишка помрачнел. - Пойдемте...

***

Завтрак был самый простой: сваренное вкрутую яйцо и стакан молока. Хлеба в доме не было, поэтому Памела хрустела корнфлексом. Детеныш лежал у нее на животе, растопырившись лягушонком. Антон изображал в дверях кариатиду.

Арт наблюдал за этой мизансценой сквозь стекла веранды, цедя молоко из толстозадого стакана для виски и слушал, как в одном из закоулков его души, поджав хвост, скулит одиночество.

Что ж ты стоишь столбом, белобрысый балбес, подойди к ней и возьми кроху. Что у тебя за мина на лице, ты же должен быть счастлив, дурашка, ты должен с ума сходить от того, что сумел обмануть смерть, сумел протянуть руку через порог, сотворил единственное чудо, которое по-настоящему доступно человеку. Прикоснись к нему.