Ваше Благородие

- You don't look alike.

- It's temporary, - он улыбнулся. Улыбаться стало легче, отек на лице постепенно опадал, но вот свою принадлежность к белой расе еще долго придется доказывать.

- How should I know? However, I don't care who are you. Get out!

- Уходите, - подал, наконец, голос юноша. - Это частные владения, вас сюда не приглашали.

- Антон Андреевич, мы пришли просить о помощи, - самым доверительным тоном сказал осваговец.

- Кого? Меня?

- Нет, Антон Андреевич, не вас. Господина временного премьера.

- Здесь нет времпремьера.

- Знаю. Здесь есть библиотекарь. Господин Кублицкий-Пиоттух.

- В четыре часа утра?

- Что поделаешь... Время не ждет.

- Его здесь нет.

- Это неправда. Его машина стоит в гараже. Там же находятся две другие: "роллс-ройс" и "лендровер". Там же - ваш "кабрио". Остается предположить, что вы отправили господина Кублицкого-Пиоттуха пешком от "Каховки" до Коктебеля, что в его возрасте...

"Каховка!" - Верещагин готов был треснуть себя по лбу. Ну конечно, кто же еще владеет землей к востоку от Судака? Усадьба Лучниковых. Нервный юноша со штуцером - сын самого Гражданина Кейна, блондинка, истекающая молоком и угрожающая пистолетом - его невестка, а ее ребенок (сверху послышался звук, который не спутаешь ни с чем: мяуканье просыпающегося новорожденного младенца) - его внук. Китаец, надо думать, слуга.

- Что вам нужно, господа? - явление третье: те же и пожилой мужчина в пижаме. Верещагин узнал лицо, сотни раз виденное на экране ТВ и на первых полосах газет. - Что вам нужно от меня и молодых людей?

- Пусть молодые люди хотя бы опустят оружие, - чуть ли не жалобно попросил Флэннеган. - Вряд ли они его оставят, но пусть хотя бы опустят.

- Пам, иди к бэби, - юноша опустил "саваж". - Отдай пистолет Хуа.

Поза и взгляд блондинки говорили, что она не согласна, но подчиняется. Бэби не так уж нуждался в помощи: немного похныкав, он затих. Тем не менее золотоволосая Юнона скрылась за дверью, и Артем почувствовал облегчение. Китаец обращался с пистолетом достаточно умело, чтобы можно было не бояться случайной пальбы.

- Господин времпремьер, - начал Флэннеган.

- Я не премьер...

- Ваши полномочия действуют.

- Антон, прошу вас, оставьте нас на время. И Хуа тоже пусть уйдет, премьер, казалось, готов был разрыдаться. Или спросонья голос звучал так. - Мы немного поговорим, и эти господа уедут.

"Черта с два", - подумал Артем, вставая из кресла и разогревая себя ходьбой из угла в угол. Он уже понял, чего хочет Флэннеган и, как это ни было противно, готовился сыграть свою роль. Роль харизматического парвеню, умудрившегося увлечь за собой армию. Роль неплохого, в общем-то, человека, но уж слишком сильно зацикленного на своей правоте и считающего перенесенные во имя нее страдания пожизненной индульгенцией. Команданте Че Верещагин. Старая добрая игра: покажи человеку смерть и он примирится с лихорадкой.

- Я отказался от своих полномочий, и убедительно прошу оставить меня в покое! - прошипел старик.

- Позвольте возразить, - мягко сказал компаньеро Флэннеган. - Принять у вас отставку может только Дума. Думы нет. Ваши полномочия не отменены. У вас есть власть и есть обязанности, налагаемые этой властью.

- Я не могу. Я не хочу...

- Послушайте! - вступил Артем, поймав взгляд Флэннегана. - Вас никто не спрашивает, хотите вы или нет. Присягу давали - хотели? На приемах в смокинге щеголяли - хотели? А теперь - под лавку?

- Господин полковник, - одернул его Флэннеган. - Не вмешивайтесь, пожалуйста.

В гостиную вошел Хуа с бархатным халатом, карман которого подозрительно провисал. Кублицкий-Пиоттух с торопливой благодарностью завернулся в явно великоватый и явно любимый прежним хозяином полысевший на локтях шлафрок. Нащупав предмет в кармане, он боязливо отдернул руку и положил ее на стол.

- Хуа, кофе, прошу вас, - сказал он.

- Мне - чаю, - быстро встрял Артем. - От вашего кофе я скоро взорвусь.

- Мне тоже чаю, с вашего позволения, - Флэннеган поднял палец, как в кафе.

- Конисна, - китаец сверкнул глазками и снова исчез.

- Господин премьер, я не хотел бы принуждать вас к чему-нибудь, но ситуация обязывает нас найти человека, который мог бы стать гарантом легитимной власти.

- Почему вы не стали искать его раньше, когда начали войну? - старик намерен был держаться, но голос выдавал бреши в его обороне.

- Потому что нам некогда было шарить по виллам Побережья! - Верещагин повел свою партию. - Мы сидели за колючей проволокой, в жаре и вони. И слушали, как в жилом городке кричат наши жены и дочери. И попробуйте мне сказать, что мы были неправы, когда положили этому конец!

На этот раз Флэннеган его не перебил.

- А что вы со мной сделаете, юноша, если я так скажу?

- Да ровным счетом ничего. Если вы так скажете, нам останется только развести руками и свалить отсюда. Денька через три на нас посыплются бомбы. И все только потому что Виктору Степановичу лень лишний раз надеть смокинг и поболтать кое с кем из НАТО.

- Арт, прошу вас... - Флэннеган умело изобразил тон человека, осознающего эфемерность преимуществ должности перед реальной силой. Парня нужно номинировать на "Оскар".

- Если вы не хотите поехать с нами, - примирительно сказал он, - то, может быть, ответите на один вопрос: когда и кем был подписан с советской стороны договор о присоединении? Поверьте, нам это очень важно знать, а спросить не у кого, кроме вас...

- Я не понимаю, о чем вы.

- Договор о добровольном присоединении к СССР, - нетерпеливое удивление осваговцу тоже удалось отлично. - С нашей стороны его подписали вы и одобрила Дума, а кто подписывал с советской? Мы не можем найти ни одной копии документа...

Под шорох колес в гостиную въехал Хуа на сервировочном столике. Поэтическая гипербола: конечно, он катил столик перед собой, а не ехал на нем, просто мягкие тапочки китайца ступали так мелко и неслышно, что казалось столик едет сам, а Хуа плывет за ним по воздуху. Артем на ходу поддел стакан с крепким чаем и бисквит. Времпремьер вцепился в чашку, как девушка перед ландскнехтом - в свой пояс целомудрия. Флэннеган небрежно поставил свой чай на стол, демонстрируя, что по важности это не сравнимо с ответом времпремьера.