Страница 142 из 155
***
- Знакомьтесь, Нина, это Вадим Востоков, полковник ОСВАГ. Настоящий дворянин и контрразведчик.
Востоков поцеловал Нине руку.
- Я - человек старомодного воспитания. Мадемуазель - не феминистка?
- В СССР не может быть феминисток, - вяло огрызнулась Ниночка. - Женский вопрос у нас решен полностью и окончательно.
- Надеюсь, не теми же методами, какими Гитлер решал еврейский вопрос? Мне было бы очень жаль.
Ниночка рассмеялась. Востоков огляделся кругом.
- Я знал, что здесь есть кабинетик в таком духе, - невозмутимо сказал он. - Зубоврачебное кресло, бормашина и одностороннее зеркало... Стены обиты пробкой?
- А что обычно используете вы?
- Пенополиуретан. Пробка, знаете ли, дороговата.
- Уж как будто ОСВАГ не может себе позволить.
- Увы, бюджетная комисия следит за тем, как расходуются деньги налогоплательщиков.
- Это камера пыток? - Ниночка тоже с интересом огляделась, только сейчас до нее дошло, что это за комната. Страх прокатился холодной волной от затылка до пяток, но почему-то ей удалось быстро успокоиться. То ли она еще не протрезвела, то ли ее так подбадривало веселое спокойствие Востокова.
- Представляли себе все иначе, мадемуазель?
- Нет, почему же... Во всяком случае ржавых цепей не воображала.
- Да, это вышло из моды. На самом деле все не так жутко. Для допросов чаще всего используются медикаменты (Нину передернуло). Эти ремни - для того, чтобы человек под наркотиками не начал делать резких движений...
- Слишком похоже на зубной кабинет.
- Только там нет стоков в полу.
- Рассаживайтесь, граждане, - сказал Сергеев. - Востоков, попрошу в кресло. Нина, на этот стул.
- А что у нас происходит?
- Очная ставка.
- Ага. - Востоков развалился в кресле самым непринужденным образом. Конечно, самое удобное сиденье надо бы предложить даме, но я не думаю, что Нина Сергеевна согласится поменяться местами со мной.
Нина кивком подтвердила его слова и села на стул стенографиста. Сергеев устроился прямо на столе.
- Нас всех троих убьют, - сказал он. - Пока есть время, мы должны решить, как нам действовать.
- Э-э... - Востоков обвел глазами комнату.
- Микрофоны отключены.
- Вы уверены?
- Уверен. Я рискую гораздо больше, чем вы.
- Да ладно вам, все мы рискуем одинаково. Все мы смертники.
Ниночка улыбалась, если эту гримасу можно было назвать улыбкой.
- Нам придется бежать, если мы хотим жить, - продолжал Сергеев. - Вы слышите?
- Слышу. Вы предлагаете бежать. Товарищ... Господин Востоков, вы как думаете, нам удастся?
- При известной сноровке и настойчивости, madamoiselle, почему бы нет? Видите ли, наши с коллегой головы набиты сведениями такого рода что никак не могут уцелеть. Мы живы, пока у наших хозяев есть в нас надобность. Например, мы с вами нужны, чтобы дать показания против вашего несостоявшегося тестя.
- Надо добить эту сволочь. Или он не даст нам покоя, - вставил Сергеев. Надо стравить их как следует, и пока они будут кусать друг друга... Короче, Нина, ты должна дать показания...
- А кто гарантирет мне жизнь после того, как я их дам?
- Никто, - резко бросил Сергеев. - Никто, Нина! Мы знаем слишком много, все трое, мы - мишени номер один. Учтите, если вы играете не в моей команде, то я сбегу один. Но тогда они от вас все равно добьются чего хотят. Получат свои показания - и после уже никто вам не поможет, ни Бог, ни царь и ни герой.
- Насчет того, что мы знаем слишком много... Мне так не кажется, Сергей. Я знаю мало. Расскажите мне все - хоть не так обидно будет умирать.
- Это началось чуть больше года назад, - покорно начал полковник. - На нас вышел сотрудник ОСВАГ по имени Вадим Востоков...
Когда он закончил, Ниночка покачала головой.
- Господи, какое же вы все говно, - печально сказала она.
- Говно, Нина, - так же печально отозвался полковник. - А что поделаешь? Такая жизнь, такая работа...
- Вот только не надо, ладно? Жизнь, работа... Еще про долг перед Родиной скажи. Вонючие интриги, мышиная возня - урвать, зацапать, кто первый... Как в стаде павианов. Только у них честнее.
- Возможно, Нина Сергеевна. - В голосе Востокова слышалось одобрение. Итак, вы были завербованы агентом КГБ, своим женихом. А контакты поддерживали с агентом ОСВАГ по кличке...
- Вилли, - подсказал Востоков. - Сейчас мы состряпаем подходящую легенду. Это будет открытый процесс?
- В том-то вся и закавыка, что нет, - Сергеев почесал ногу. - Поэтому удирать придется быстро.
- Ничего, это только придаст весу нашим показаниям. Что лучше подтвердит нашу вину, чем побег? Только смерть.
- Не надо, - Ниночка почувствовала, что сейчас расплачется. - Прошу вас, не надо.
- Осталось обсудить детали легенды... - сказал Сергеев. - Я предлагаю следующее...
***
Тот же день, Москва, 2235 - 0016
Великий Ученый и Великий Администратор был таким великим, что в иные кремлевские кабинеты двери открывал ногами.
И нельзя сказать, что это ему не нравилось.
Он был почти что царь, почти что Бог. На него работали миллионы людей. Одним кивком пальца он мог казнить и миловать не только простых смертных, а вплоть до первых секретарей обкомов (включительно). Смертоносных игрушек, придуманных и сделанных им за свою жизнь, хватило бы, чтоб стереть человечество с лица Земли, и еще осталось бы на окончательное решение вопроса "Есть ли жизнь на Марсе"...
Но вот кое-где он был совершенно бессилен. И, в частности, когда дело касалось той конторы, которой ведал Пренеприятнейший.
Люди Пренеприятнейшего совали везде свои носы, заводили толстые папки на его ученых, директоров и конструкторов, всюду бдили и держали все под контролем. Они покушались на всевластие Великого Ученого в его империи, что он терпел, скрипя сердцем и зубами.
Равновесие сил долго оставалось нерушимым. Империя Великого Ученого была нужна Советской Империи как воздух. Пренеприятнейший ничего не мог сделать с Великим. А Великий - с Пренеприятнейшим, ибо его ведомство также было кровной необходимостью Империи.
Теперь равновесие было нарушено. Ось, на которой оно балансировало скрипучая жизнь Генерального - рухнула. Новая ось возникла возле Пренеприятнейшего, и чем ближе она смещалась в его сторону, тем больший вес он обретал.