Страница 5 из 12
А я то и дело отвлекался от игры и проиграл два роббера.
— Что-то вам сегодня не везет, Яков Андреевич! — усмехнулся Лаврентий Филиппович Медведев и подмигнул мне заплывшим глазом. Я же никак не мог сосредоточиться на игре, все мое внимание привлекли к себе Мира с княгиней. Я почему-то переживал за индианку и не мог найти объяснения своей тревоге. Чувство мое скорее было иррациональным.
— Ну, так вы все-таки умеете предсказывать будущее? — спросила княгиня Титова напрямик.
— Иногда, — ответила Мира, не отрывая взгляда от пламени. Отсветы его плясали в ее глазах. — Вы хотите, чтобы я вам погадала? — улыбнулась индианка.
— Ну… — княгиня Титова замялась. — Ключнице нашей, Грушеньке, вздумалось тут, накануне, лить в воду воск. И я при этом присутствовала. Ну, словом…
— И что же привиделось вашей Грушеньке? — перебила ее Мира.
Ольга Павловна помедлила несколько секунд, прежде чем отважилась ответить на вопрос индианки.
— Ну же! — поторопила ее Мира, которой уже самой не терпелось узнать, что же такое увидела ключница в воде.
— Гроб, — наконец-то выговорила княгиня. — К чему бы это? — вслух удивилась она. — У нас вроде, слава Богу, все здоровы, — Ольга Павловна развела руками.
— Мрачное предсказание, — нахмурилась Мира. — Вы ведь и сами знаете, княгиня, что оно означает смерть, — в тишине, которая воцарилась вокруг, последние слова прозвучали особенно громко.
Все присутствующие переглянулись между собой, я и сам почувствовал холодок, пробежавший у меня по спине.
— Дамы, — укоризненно проговорил Николай Николаевич, — довольно городить всякие глупости!
В это время хлопнула какая-то дверь, и игроки все вздрогнули. Оставалось признать, что в гостиной не оказалось ни одного человека с крепкими нервами. Ввиду своей принадлежности к масонской ложе я должен был любить смерть, ибо это была седьмая заповедь Соломона. Однако я не мог не заметить, что предсказание Миры произвело гнетущее впечатление и на князя, который так же, как и я, имел самое непосредственное отношение к братству свободных каменщиков.
В гостиную снова вошел лакей, и все взгляды обратились к нему. Он объявил, что прибыл некто Станислав Гродецкий. Присутствующие вздохнули с облегчением, похоже, что все уже готовы были увидеть нечистого или саму костлявую старуху с косой.
В комнату вошел рафинированный молодой человек из высшего общества, одетый франтом, с высокомерным выражением холеной физиономии. У него были пронзительные ярко-голубые глаза, римский точеный профиль, белокурые волосы и тонкая линия губ, сомкнутых в тетиву. Воротник его рубашки был так накрахмален, что, казалось, грозился задушить своего хозяина.
Он поклонился с изяществом денди. Князь Николай Николаевич лично представил его. Он сказал, что познакомился с ним в Петербурге на приеме у императора. Позже Титов шепнул мне на ухо, что молодой человек имел негласные полномочия польского посла. Личность нового гостя весьма заинтересовала меня, тем более что я так до этого времени и не узнал, для чего меня пригласили в это странное общество. Квартальный надзиратель Медведев и Станислав Гродецкий — высокопоставленный представитель Царства Польского, наделенного, кстати, конституцией, играют за одним зеленым столом и вместе празднуют Светлое Рождество Христово!
Станислав Гродецкий присоеденился к нам за ломберным столом, неожиданно оказавшись довольно приятным собеседником и любезным в обхождении человеком.
В перерыве между робберами я вышел в коридор, через несколько минут здесь же появился Медведев.
— Яков Андреевич! — воскликнул он. — Извольте объясниться!
— Что вы хотите этим сказать? — не понял я.
— Бросайте свои уловки! — замахал руками Лаврентий Филиппович. — Зачем вы здесь? И зачем меня заманили сюда?
— Что? — вновь удивился я. — Кто вас заманил?
— А то вы не знаете! — возмущенно выдохнул он. — Кутузов, конечно, Иван Сергеевич. Кольцов, неужели без вашего ведома?! — вдруг догадался он. — Да быть такого не может!
Я молча переживал свой позор и унижение.
— Да что же все-таки происходит? — вскричал Медведев и почесал пятерней в затылке.
— Я и сам хотел бы узнать ответ на этот вопрос, — проговорил я невесело. Происходящее только лишний раз доказывало, что Кутузов мне так до сих пор полностью и не доверяет. Я решил при первой же возможности начистоту объясниться с хозяином и потребовать у него объяснений. — Что велел вам Кутузов? — спросил я Лаврентия Филипповича.
— Да ничего особенного, — развел он руками, — присматривать, да приглядывать… Он и не обмолвился, что и вы здесь тоже будете… — Медведев задумался, подыскивая подходящее слово, и, наконец, произнес: — ммм… гостем!
После этого короткого разговора мы вернулись в гостиную.
— Что-то наш главный гость запаздывает, — заметил Николай Николаевич, банкуя.
— Кого вы имеете в виду? — осведомился Иван Парфенович.
— Индийского брахмана, — ответила за мужа Ольга Павловна. — Николай Николаевич и дня без какого-нибудь чудачества прожить не может, — с некоторым раздражением произнесла она.
— У вас золотой муж, — вступил в разговор Гродецкий. — С таким-то уж точно не соскучишься!
— Что верно, то верно, — покачала головой княгиня, седые букли вылезли у нее из-под чепца.
— Он в самом деле индиец? — спросила Мира, в глазах ее вспыхнул истинный интерес.
— Конечно, милочка, — ответил князь. — Самый что ни на есть! Говорят, что он из Калькутты… Путешествует!
В этот самый момент в гостиную вбежала белокурая девочка Настя. На ней было надето очаровательное короткое пышное платье из бледно-розового перкаля с длинными узкими рукавами, опоясанное под мышками алой лентой крест-накрест. Из под него высовывались длинные панталончики с кружевной оборкой и ноги, обутые в красные туфельки из саржи.
Следом за ней выскочил и Сашенька из-за бархатной занавески, отделявшей гостиную от детской. Светлые волосы его были взлохмачены, короткий жилет расстегнут.
— Саша! Настя! — кричала гувернантка с английским акцентом. Она ворвалась в гостиную следом за детьми.