Страница 84 из 87
Двадцать пять миллионов Миров, окружающих Трантор, по значимости – фактор второго порядка… Можно разработать психоисторию в первом приближении, только для Трантора! Для более поздних модификаций добавить влияние второстепенных факторов. То, что я искал, оказалось у меня под ногами! Хьюммен вздохнул с чувством облегчения и удовольствия.
– Удивительно!
– Теперь, Хьюммен, моя задача – детально изучить Трантор. Мне потребуется помощь математиков. Вполне вероятно, что ответ будет найден еще до моей смерти! Если нет – продолжат последователи. Понятно, что Империя может рухнуть за это время, тогда психоистория как инструмент станет не нужна!
– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе.
– Я это знаю, – ответил Селдон.
– Ты доверяешь мне, несмотря на то, что я – Демерзел?!
– Полностью. Абсолютно! Потому что ты – не Демерзел…
– Но это так, – настаивал Хьюммен.
– Нет, не так! Ты такой же Демерзел, как и Хьюммен.
– Что ты хочешь сказать? – глаза Хьюммена расширились и он отстранился от Селдона.
– Я хочу сказать, что, возможно, ты выбрал имя «Хьюммен» благодаря его созвучию с «human» – Человек… Я ошибаюсь? Хьюммен молчал. Он смотрел на Селдона широко открытыми глазами, Селдон подвел итог:
– Ты выбрал это имя потому, что ты – не человек! Ты «Хьюммен/Демерзел»! Ты – робот!
Дорс
СЕЛДОН, ХАРИ –… О Хари Селдоне принято вспоминать только в связи с психоисторией и видеть в нем лишь математика, олицетворяющего собой социальные перемены. Нет сомнения в том, что он сам способствовал такому отношению, поскольку никогда и нигде в своих трудах не пытался давать объяснения, какими путями он шел к решению проблем психоистории. Может сложиться такое впечатление, что он брал свои открытия просто из воздуха….
Он никогда не делился и своими заблуждениями или ошибочными предположениями.
… Что касается его личной жизни – это чистый лист. О его родителях и родственниках имеются лишь отдельные разрозненные факты. Так, известно, что его единственный сын – Райч Селдон, был приемным. Как, и при каких обстоятельствах это произошло – неизвестно. О его жене известно только то, что она была.
Совершенно очевидно, что Селдон стремился к таинственности во всем, что не касалось психоистории. Создается впечатление, что он стремился к тому, чтобы его воспринимали человеком, отдающим все свои силы и энергию психоистории и только….
Хьюммен сидел спокойно, и ни один мускул на его лице не дрогнул. Он пристально рассматривал Селдона. Тот, в свою очередь, ждал. Он полагал, что сейчас очередь Хьюммена говорить… И Хьюммен весело переспросил:
– Робот? Я?! Ведь роботом ты называешь искусственное существо наподобие того, что мы видели в Сакраториуме.
– Не совсем, – ответил Селдон.
– Не металлический? Не полированный и блестящий? Не безжизненную груду металла?
– последние вопросы Хьюммен задал очень серьезным тоном.
– Нет. Вовсе не обязательно, чтобы искусственное существо было сделано из металла. Я говорю о роботе, которого невозможно отличить от человека, внешне…
– Если это так, как же тебе удалось догадаться?
– Не по внешности…
– Объясни?
– Хьюммен, во время моих скитаний а услышал рассказы о двух древних Мирах:
Авроре и Земле. О каждом из них упоминалось как о планете, на которой зародилась жизнь человечества. И там, и там вспоминали роботов, правда, в различном контексте… Селдон внимательно изучал человека, сидящего напротив него. Он тщетно пытался заметить а его чертах, в выражении мужественного лица хоть один намек на превосходство над человеком. Селдон продолжил:
– Когда речь шла об Авроре, о роботе упоминалось как о ренегате, предателе.
Когда говорили о Земле, робот назывался героем, спасителем… Что, если речь шла об одном и том же роботе?
– Так ли это?-проворчал Хьюммен.
– Вот над этим я и задумался, Хьюммен. Что, если Аврора и Земля – это две разные планеты, существующие в одно время… Не знаю, которая из них была более развита. Если принять во внимание чувство превосходства майкогенцев, можно предположить, что прародительницей была Аврора, а земляне произошли от них. С другой стороны. Матушка Ритта убеждена, что первым домом человечества была Земля. А если учесть замкнутость и изолированность майкогенцев в нашей Галактике, то, скорее всего, они – лишь побочная ветвь землян… Я не склонился ни к одному из предположений. Рассказываю все это лишь для того, чтобы ты понял мой окончательный вывод. Хьюммен кивнул головой:
– Я понимаю тебя. Пожалуйста, продолжай!
– Две планеты враждовали. Коща я сравниваю майкогенцев, как потомков Авроры, и жителей Дахла, как потомков землян, то я склоняюсь к тому, что Аврора была более передовой и вполне могла создать очень искусных роботов. Так вот. На Авроре создали человекоподобного робота, но он оказался ренегатом, и предал Аврору. Земляне же воспринимали его как героя, когда он присоединился к ним.
Почему он поступил так? Каковы были его мотивы? Этого я не знаю…
– Ты говоришь о нем, как о живом существе, – вставил Хьюммен.
– Возможно… Когда я вижу тебя, сидящего напротив, мне трудно иначе… Матушка Ритта утверждает, что ее герой – жив и что он вернется, когда возникнет потребность в нем. С технической точки зрения, в этом нет ничего невероятного, если допустить, что отдельные, устаревшие части робота могут быть заменены…
– Даже мозг? – поинтересовался, Хьюммен.
– Даже мозг, хотя мне ничего не известно о том, как устроен его мозг. Думаю, что информацию всегда можно переписать во вновь установленный мозг. Кроме того. Матушка Ритта упоминала о его странных ментальных способностях. И я подумал, что в этом есть зерно! Конечно, я могу стать романтиком до известных пределов, но мне трудно предположить, что один робот, простым переключением рычага слева направо, может повлиять на ход всей истории. Простой робот не мог повлиять на победу землян или поражение обитателей Авроры, – в противном случае – это был удивительный робот, необыкновенный… Хьюммен возразил:
– Тебе не приходит в голову, Хари, что ты попал под очарование старинных легенд? Неужели ты можешь поверить в робота, который не только внешне походил на человека, жил вечно, но и обладал ментальными способностями? По-моему, ты начинаешь верить в суперразум?
– Я прекрасно понимаю, о чем ты… Но, поверь, я не из тех, кто слепо верит сказкам. Однако, когда определенные события подтверждают их, и мой собственный опыт…
– Например?
– Хьюммен, когда мы встретились – я поверил тебе сразу же. И я не имею в виду ту драку с двумя щеголями, которым, ты же и поручил напасть на меня… Ну, это дело прошлое!
– Нет! – Хьюммен, наконец-то, развеселился.
– Я тебе верю. Вспомни, с какой легкостью ты уговорил меня не возвращаться на Геликон. Я поверил всему, что ты мне говорил, не задавая вопросов. Полностью отдался в твои руки. Сейчас, оглядываясь назад, я не узнаю самого себя. А ведь я не из тех, кого легко повести за собой, но тебе – удалось! Больше того, тогда меня это совершенно не насторожило!
– Ты себя знаешь лучше, Хари!
– Так было не только со мной. Как могло случиться, что Дорс Венабили, красивая молодая женщина, бросила свою научную работу и отправилась со мной в полет?
Как она решилась рисковать своей жизнью, что бы спасти мою, подчинить всю, свою дальнейшую судьбу выполнению этого сомнительного «долга»? Неужели только потому, что ты попросил ее об этом?
– Но я действительно просил ее, Хари!
– Послушай, она не из тех, кто способен перевернуть всю свою жизнь ради малознакомого человека только потому, что кто-то, пусть даже ты, попросил ее!