Взлетная полоса

-- Ну, я очень рад, что у вас настроение поднялось.

Юля танцевала легко, непринужденно.

-- Не хотите выйти на балкон? -- спросил Кольцов.

-- Пойдемте.

-- А состояние ваше мне очень понятно, -- сказал Сергей. -- Мне тут часто приходится всякие испытания проводить. Начальство помнит, что я с физфака, и все приборные новинки, как правило, мне сплавляет. А результаты испытаний самые неожиданные зачастую получаются. И люди с самым разным настроением от нас уезжают. Так что вас я хорошо понимаю:

-- Да нет, теперь-то не так все страшно, -- задумчиво сказала Юля. -- Я ведь думала, с пустыми руками возвращаться придется. А b%/%`l хоть ваши записи:

-- Не в них дело, Юлия Александровна, -- сказал Кольцов.

-- Для меня именно в них, -- подтвердила Юля.

-- Не понимаю вас. Прибор не получился!

-- Вы хотите, чтобы мы безропотно приняли вашу оценку? -- улыбнулась Юля. -- Так, Сергей Дмитриевич, не бывает. Какие бы неполадки в системе ни обнаружились, сама по себе она -- новое слово. И вы не можете с этим не согласиться. Кстати, судя по вашим записям, вы конструируете свой прибор?

-- Скорее всего, принципиальную схему, -- уточнил Кольцов.

-- Кому-нибудь показывали ее?

-- Нет:

-- Я, правда, не все там поняла, но вы, кажется, строите ее на принципе использования излучений объекта?

-- Именно, -- подтвердил Кольцов.

-- Вам этот принцип кажется перспективней?

-- Вне всякого сомнения. На этом принципе уже сегодня можно создать прибор, который будет действовать исключительно избирательно. Современный бой быстротечен, маневрен, динамичен. У командира машины нет времени выискивать цели и определять их значимость. За него это должна делать техника. А он должен лишь задать ей направление: эта опушка, та низина:

-- Идея эта известна, -- сказала Юля.

-- На открытие не претендую. Озабочен конкретным ее воплощением.

-- Есть и воплощение.

-- Но совсем в иной среде, -- заметил Кольцов.

-- Правильно, -- согласилась Юля. -- В однородной среде. В воде, в воздухе. И это не случайно. Там все иначе. А как вы, допустим, отличите среди избранных объектов уже уничтоженный танк от действующего?

-- И у того и у другого есть свои конкретные опознавательные признаки. Дешифратор в них разберется.

-- Это очень сложно, -- задумчиво ответила Юля.

-- А до луны лететь было проще?

-- В некотором смысле проще.

-- Я понимаю, о чем вы говорите. Но если об этом не думать уже сегодня, и завтра эта задача будет казаться почти невыполнимой.

-- А вот ваши конкретные замечания по "Сове" мне очень понравились, -несколько изменила направление разговора Юля. -- Вы проницательны.

-- А по-моему, они видны даже слепому. Вы сказали, что "Сова" -- новое слово. С точки зрения технического решения. Увеличив многократно чувствительность прибора, вы намного увеличили дальность его действия, да и обзор тоже. Но при этом уже сейчас почти полностью исчерпали все возможности положенного в его основу принципа! -- горячо продолжал Кольцов. -- Вы не выжмите из прожектора больше ни одного люма. Уж это точно. Значит, конец наращиванию и разрешающей способности "Совы". А за счет чего же тогда собираетесь пробить туман? Или махнете на него рукой? Дескать, ребята в танках сидят молодые, глазастые, разглядят, что надо, и без прибора...

-- Ну зачем уж вы так? -- мягко проговорила Юля. -- Да и принцип наш тоже хороните рано. Мы как раз над прожектором трудимся. Кое-что в запасе у нас еще есть:

-- Тешите себя надеждами! -- усмехнулся Кольцов. -- А зря. Говорю вам это как физик. Мои доводы обоснованы расчетами. В тетрадке они есть все.

-- Вы хотите, чтобы я их показала в КБ? --спросила Юля.

-- Это уж ваше дело. Я вам говорю о них.

-- Тогда я покажу, -- глядя в темноту, решила Юля. -- Представляю, какую это вызовет бурю. Вы разрешите мне взять вашу тетрадку с собой?

-- Пожалуйста, -- согласился Кольцов. -- Мне она не нужна. Я почти все помню наизусть.

Юля невольно подумала, что в КБ вот так бескорыстно делиться своими мыслями наверняка не стал бы никто. И уж, конечно, никогда так не поступил бы Игорь. Он даже ей, жене, старался не выдавать свои мысли. А если как руководитель работы и ставил ее в известность относительно своих намерений или каких-нибудь конструкторских находок, то не иначе как в присутствии кого-либо из руководителей бюро. В начале их совместной жизни Юле казалось это странным, даже обижало. Потом она поняла, что в его духовной жизни для нее кое-что является запретным. И вдруг она встретилась с такой откровенностью, с такой необычайной для ее представлений о людях щедростью!..

На балкон вышла Лиза -- жена Борисова.

-- Что же вы нас бросили? -- обиженно спросила она.

Юля с укором взглянула на Кольцова.

-- Простите. Заговорились. Да мне, наверное, вообще уже пора домой, -сказала она и, взяв Лизу под руку, пошла с балкона. -- А у вас мне очень понравилось:

Глава 6

В Москву Ачкасов и Юля прибыли утром. Генерала на вокзале ожидала машина. Ачкасов усадил в машину Юлю, коротко сказал водителю:

-- В министерство.

-- А мня в КБ, -- попросила Юля.

-- А что уж вам так спешить? Отдохнули бы:

-- Ждут:

-- В таком случае передайте отцу, что я тоже сегодня буду. Удивительно упорно не дается нам эта система. Чувствую, что идем правильно. И ходим где-то около. Вот-вот: а результатов пока нет.

-- Вы уже смотрели записи Кольцова? -- спросила Юля.

-- Командира роты, испытателя?

-- Да.

-- С очень большим интересом. И если не возражаете, еще немного задержу их у себя. Он, бесспорно, мыслящий человек.

На широкой набережной генерал вылез из машины.

Юля назвала водителю адрес и удобно откинулась на спинку сиденья. Она надеялась появиться в лаборатории раньше всех. Но уже в холле третьего этажа встретила своих коллег майоров-инженеров Остапа Зарубу и Олега Окунева. Рослый, не по годам тучный, рыжеволосый, с маленькими синими, как васильки, глазами на круглом веснушчатом лице, Заруба казался неповоротливым и грубым рядом с худощавым, проворным Окуневым. Зарубу нельзя было назвать талантливым. Звезд с неба он не хватал. Но это не мешало ему занимать среди других сотрудников лаборатории особое положение. Во всяком случае, у руководства он был на особом счету, ибо обладал большой усидчивостью и упорством. В противоположность ему Окунев был человеком одаренным. С фантазией. Но совершенно не способным доводить начатое дело до конца.