Фирма приключений

– Идиот?! Тогда как ему удалось увести у ваших людей из-под носа целый пульман с гашишем? – Фрез оглянулся на Гарда и вдруг рассмеялся: – Конечно, мы шутим, комиссар, надеюсь, вы это понимаете? Не правда ли, коллега?

– Шутим, шутим, – вяло подтвердил Гауснер.

– Не отвлекайтесь от дела, – сказал Гард. – Я все понимаю правильно.

Через некоторое время, сведя «сальдо» и «бульдо», они пришли к выводу, что шестеро оставшихся в живых – это Джон Валонте, Филипп Леруа, Билл Райт, Фредерик Грель, Мишель Асани и Аль Почино. Был бы и седьмой, Хосе Тарделли, но именно его угораздило встретиться с Ивоном Фрезом после воскрешения из мертвых. Отличительными признаками этой шестерки Гауснер и Фрез занимались ровно минуту, после чего против их фамилий в списке появились необходимые слова. Когда с «признаками» было покончено. Гард сказал:

– Вы можете бросить своих людей на розыск? Обладаете такой возможностью?

– Обладать-то обладаем, – не сразу ответил Гауснер, по-бульдожьи глядя на комиссара, – но, во-первых, не всех. Дела! Во-вторых, будет ли эффект? Мой Леруа, например, вечно околачивается на бегах, он и теперь туда ходит, не сомневаюсь. Но уже с другой, как вы говорите, физиономией. Как его узнать? Правда, он еще курил трубку, но сколько человек на трибуне с трубками в зубах? Десять? Сорок? Сто?

– Если бы у всех «трубочников» проверить пальцы! – мечтательно сказал Фрез. – Розовые подушки? Да курит трубку? Да на бегах? Гауснер, он и есть ваш Леруа, чего тут гадать!

– Кроме того, – добавил Гард, – можно проверить их старые связи: родственников – родителей, детей, жен… Откровенно признаться, я не понимаю двух вещей. Почему вы их не искали сами и почему они не возвращались к вам, пусть даже в другом обличье?

Фрез с Гауснером вновь переглянулись.

– Между нами, комиссар? – сказал Фрез и, получив молчаливый кивок Гарда, продолжил: – Если мой человек исчезает хотя бы на сутки и я не знаю, где он был эти двадцать четыре часа и чем занимался, возвращаться ему уже нет смысла. Ко мне.

– А если вы его случайно встречаете?

– Тогда он так же «случайно» уходит туда, куда ушел Тарделли. Мы такого не любим, комиссар. Исчезновение пахнет двойной игрой, а Гауснер тоже не хочет, чтобы его человек работал одновременно на меня. Или на вас. На Дорона… Всякое может случиться.

– Я думаю, дело не только в этом, – добавил Гауснер. – По всей вероятности, их на чем-то подлавливали. Кто? Та же «Фирма Приключений», иначе говоря, люди Дорона. И нашим ребятам ничего не оставалось, как менять шкуру. Но на чем их подлавливали и зачем, я не понимаю. Может, вы понимаете, комиссар? А мы их не искали потому, и здесь Ивон совершенно прав, что закон мафии… простите, комиссар, что я без стеснения произношу в вашем присутствии это слово, ситуация мне не препятствует… Так вот, закон мафии гласит: мы не благотворительное общество, нам некогда спасать тела и души своих людей.

– Достаточно того, – вставил Фрез, – что мы даем хороший заработок, роскошную жизнь и кучу потрясающих приключений, даже и не снившихся этой фирме! Сказать по правде, комиссар, вы слабее нас потому, что у вас есть «идеи», «правила», вы обладаете «жалостью» и «состраданием», хотя вас куда больше, чем нашего брата. Мы все вот тут! – Он сжал в кулак руку. – Вот тут, когда надо! И мы все вот тут, когда не надо! – И Фрез разжал кулак на пять отдельных пальцев.

– Он хочет сказать, – пояснил Гауснер, хотя Гард и без него все понял, – что каждый в ответе за организацию, но организация за каждого не отвечает… Слушайте, Гард, а что, если мы обратим вас в свою веру? А? Чем черт не шутит! Просвещаем, просвещаем, а потом… Тем более что в ваших способностях лично я никогда не сомневался.

– Комплимент за комплимент, – улыбнулся Гард. – Вы тоже умеете действовать эффективно и быстро.

– Короче говоря, – вмешался Фрез, – если вас выкинут из вашего ведомства, комиссар, от чего зарекаться никто не может, прошу учесть: я рад буду видеть вас своим помощником.

– Не слушайте эти глупости. Гард, – проговорил веско Гауснер. – В случае служебных перемен, которые возможны как по вашей воле, так и помимо нее, я предложу вам место моего компаньона! К слову сказать, среди ваших коллег, как вы, вероятно, догадываетесь, мы давно имеем своих людей…

– Замолчите, Гауснер! – вдруг резко оборвал коллегу Фрез. – Вы не видите, что он сейчас вам врежет?

Они все засмеялись, в том числе и Гард, правда, его смех был горьким.

– Ладно, – сказал он, – пошутили, и достаточно. Мы отвлеклись. Мне совершенно наплевать на ваши законы и правила игры, мне важнее, чтобы вы приняли участие в моем деле, я даже прощаю вам откровенность и неуместные предложения. Кроме того, у нас сейчас общий враг, смею надеяться. Кстати, Дорон самый опасный ваш конкурент, его мафия со временем перемолотит ваши организации.

Фрез торжественно протянул Гарду ладонь:

– По рукам, комиссар!

– Минуточку! – предупредил Фреза Гауснер. – Дело есть дело, а выгода – выгода. Допустим, мы поможем вам «достать» Дорона, что будем за это иметь конкретно?

– Вам этого мало?! – Гард даже опешил от неожиданности. – Ну, Гауснер, не ожидал такого афронта от «великого» человека! Не склероз ли у вас, дорогой? «Достать» Дорона – прежде всего в ваших интересах, и я хотел бы видеть, как вы это сделаете без меня! Если же я с вашей помощью его все же «достану», я хотел бы узнать, что буду иметь от вас!

Теперь искренне недоумевали главари мафий.

– Речь идет о деньгах, комиссар? – осторожно поинтересовался Фрез.

– Нет, конечно! – ответил Гард. – Я говорю о некоторых льготах с вашей стороны.

– Например?

– Например, гарантию со стороны ваших организаций относительно неприкосновенности всех моих людей.

– Нет, не деловой подход! – пришел в себя Гауснер. – Не деловой! Предлагаю паритет: ни вы нам ничего, ни мы вам. Сделаем дело ко всеобщему удовольствию, если, конечно, сделаем, и мирно разойдемся. Так будет вернее.

Они встали, сошлись у камина и скрепили договор молчаливыми рукопожатиями. Затем Фрез удалился в соседнюю комнату и вернулся оттуда в сопровождении Карела Кахини, который почему-то шел за ним на цыпочках и глядел так, как глядят люди, вышедшие из кромешной темноты на яркий свет.