Страница 4 из 96
– Что это? – спросил Гард.
– Похоже, что преступник, перед тем как скрыться, опрокинул в себя одну рюмочку, – ответил Таратура.
– Так уж и одну? – сказал Гард.
– В бутылке не хватает одной рюмки, стерфорд наливают по горлышко, ни грамма больше, а здесь…
– Здесь вы специалист, инспектор, это уж точно, – улыбнулся Гард. – А почему вы думаете, что пил преступник, а не антиквар?
– Если бы пил антиквар, он оставил бы отпечатки пальцев, а их нет!
Гард почесал у себя за ухом: с таким доводом трудно было не согласиться.
– Логично, – сказал он. – Симпсон, не забудьте при вскрытии тела посмотреть наличие алкоголя.
– Слушаюсь, комиссар.
– И вот что еще интересно: когда этот стерфорд выпит – до или после убийства?
– Вряд ли до, – предположил Таратура. – Человек приходит, чтобы убить, и говорит хозяину квартиры: подождите минуточку, сейчас я выпью рюмку стерфорда, а потом вас убью, – так? Нет, стерфорд выпит после совершения преступления, как бы на посошок!
– Что ж, – без энтузиазма заметил Гард. – Рюмка вина и восемь ранений, часть из которых нанесена уже трупу, – это почерк, по которому можно найти «автора». Таратура, где ваш блокнот, почему не записываете стоящие мысли знатных специалистов?
– Шеф, – улыбнулся инспектор, – вы забыли, что моя память лучше магнитофона.
– Простите, – вмешался эксперт Симпсон, – у меня тоже есть версия.
– Валяйте, – великодушно разрешил Гард.
– Я думаю, что они пришли сюда вместе, вдвоем. Возможно, речь шла о какой-нибудь сделке, или антиквар должен был показать убийце какую-то вещь. И скорее всего, стерфорд был выпит именно тогда. А потом, не исключено, возникла ссора, если у убийцы не было заранее спланированного умысла, и вот когда антиквар открыл сейф…
– Вы думаете, сейф открыл Пикколи? – перебил Гард. – Фукс, ваше мнение?
Старина Фукс мгновенно вырос перед комиссаром, по своему обыкновению хихикнул, потирая руки, что он делал всегда, прежде чем приступить к своей специфической работе или ответить на вопросы, касающиеся его «профиля», и тонким голосом произнес:
– С этим сейфом, если без ключа, даже я провозился бы сутки. Но ключ – вот он, в скважине!
– А отпечатки пальцев? – спросил Гард.
– Никаких! – ответил Таратура. – Даже хозяйских. Из этого можно предположить, что убийца сам открыл сейф, действуя в перчатках.
– Возможно. А почему, – вновь обернувшись к эксперту, спросил Гард, – вы думаете, Симпсон, что антиквар и убийца пришли сюда вместе?
– А как же иначе? Как бы убийца мог проникнуть внутрь квартиры, учитывая не только замки, но и металлические засовы?
– Ну, знаете, – усмехнулся Таратура. – Как сказал господин комиссар, если убийца мог выйти через запертую дверь, с таким же успехом он мог и войти!
– Фантастика! – пожал плечами Симпсон.
– Я уж не говорю о том, что антиквар мог сам открыть дверь, представьте себе, своему знакомому! – сказал Таратура.
– К этому мы еще вернемся, – рассудил Гард. – Мартенс, отправьте бутылку и рюмку на экспертизу. Пусть выцарапают из них все, что возможно. Таратура, как там насчет родственников?
– Должен быть с минуты на минуту.
– Он уже здесь, – сказал Мартенс.
– Кого доставили? – спросил Гард.
– Сына.
– Пусть войдет.
Молодой человек, лет двадцати восьми, с застывшим лицом остановился перед телом убитого. Гард некоторое время молчал, давая ему возможность прийти в себя, и наконец произнес:
– Я понимаю ваше состояние, однако должен задать несколько вопросов, чтобы как можно быстрее найти преступника. Убитый – ваш отец?
– Да, это он… Я понимаю, понимаю… – пробормотал сын антиквара. – Спрашивайте… я постараюсь…
– Не могли бы вы сказать, в каких целях ваш отец использовал эту квартиру?
– Мы живем далеко от магазина… Если к концу дня у него скапливались какие-либо ценности или наличность… и он не успевал все это сдать в банк на хранение… Он привозил все это сюда, здесь сейф… и ночевал в этой квартире…
– Вы не знаете, – продолжал Гард, – вчера тоже сложилась подобная ситуация?
– Именно так… Отец позвонил домой и сказал, что купил набор старинных китайских статуэток, стоимостью в сто пятьдесят тысяч кларков… и еще у него было около двухсот тысяч наличными… и что он остается на ночь здесь…
– Ого! – присвистнул Таратура. – Триста тысяч! Вот это куш!
Гард бросил недвусмысленный взгляд на инспектора, затем вновь повернулся к сыну антиквара:
– Простите, ваше имя?
– Андре Пикколи.
– Вы не знаете, отец ни с кем не договаривался о продаже этих статуэток?
– Не знаю. Вряд ли. Ведь он их сам приобрел только вчера.
– У кого?
– Кажется, на аукционе в «Палас-отеле». Обычно такие вещи покупают там.
– Вы в этом тоже разбираетесь? Ну, я имею в виду антиквариат?
– Нет, моя работа весьма далека от того, чем занимался отец, так что я могу и ошибиться…
– Где вы работаете? И кем?
– Я режиссер телевидения…
– Каким транспортом ваш отец сюда приехал?
– Вероятно, на своей машине. Я не заметил, она стоит во дворе?
– Не беспокойтесь, мы уточним.
– Машина во дворе, – вставил Мартенс. – «Кадиллак», семнадцатая модель.
– Благодарю вас, Мартенс… Примите, господин Пикколи, мои соболезнования, я более вас не задерживаю… Да, кстати, – сказал Гард уже вслед молодому человеку, который, осторожно пятясь, выходил из комнаты. – Вы один из наследников? Простите, это чисто формальный вопрос, у меня нет никаких оснований подозревать вас…
– Меня?! – побелевшими губами произнес Андре Пикколи. – Неужели вы думаете…
– Нет, нет, – повторил Гард спокойным голосом. – Мы закончим расследование, и я должен знать, кому передать ключи от этой квартиры, только и всего.
– Я ничего не знаю о завещании.
Молодой человек поклонился и вышел из комнаты.
– Статуэтки вы, конечно, не обнаружили? – спросил Гард у Таратуры.
– И наличных денег тоже.
– Так. И все же, инспектор, чувствую я, что здесь не обычное ограбление. Восемь ножевых ранений! Сколько ненависти в этой вакханалии ударов, сколько сокрытых для нас причин! – Гард вынул сигарету из пачки и с отвращением закурил. – Заканчивайте осмотр. Таратура. Труп в морг на вскрытие. Помещение опечатать. Встретимся в управлении через полчаса.