Страница 8 из 10
- Не успел я проводить вас глазами и устроиться поудобнее в карете, как мое внимание привлекло какое-то движение перед домом. Предположив, что это вы по какой-то причине отказались от своих намерений и возвращаетесь в карету, я едва не выскочил под дождь, но в этот момент понял свою ошибку.
- Это была не я?
- Это были не вы. И даже не человек...
- О, Господи, корова что ли? - с подозрением спросила я. От Петра Анатольевича можно иной раз ожидать чего угодно. Даже подобной шутки. С него станется.
- Я не совсем правильно выразился. Но те фигуры, что я увидел возле дома, были слишком маленькими для взрослого человека.
- Так это были дети? - предположила я.
- Я тоже так подумал сначала, тем более, что и вели они себя соответственно. Мне сначала показалось, что они играют в горелки, но, приглядевшись, я понял, что снова ошибся. Это были карлики.
От неожиданности у меня мороз пошел по коже.
- Что вы такое говорите, - нахмурилась я, - какие еще карлики?
- Во всяком случае - ростом они мне едва ли выше пояса, - на полном серьезе продолжил Петр.
- Бред какой-то...
- Подсаживая друг друга, они пытались заглянуть в окно, или даже влезть в него. Это действительно было похоже на страшный сон, и я до сих пор не могу придумать этому объяснения.
- Вы думаете, это они пытались пытались проникнуть в дом передо мной?
- Не знаю... - неуверенно произнес Петр Анатольевич. - Но самое странное, что услышав ржанье ваших лошадей, они тут же перепугались и убежали.
- Ничего не понимаю, - честно призналась я.
Мой приятель понимал не больше моего, поэтому разговор у нас получился довольно странный. Походив вокруг да около этой темы еще с полчаса, мы расстались с ним, чтобы встретиться поздно вечером.
Я твердо решила побывать в доме Лобанова сегодня ночью, и никакие карлики не могли заставить меня передумать.
Тело Константина, судя по словам Дмитрия, к тому времени уже должно было перекочевать в морг, и кроме полусумасшедшего старика-слуги в доме никого уже не могло быть. Так что при определенной осторожности я спокойно могла произвести собственный досмотр в кабинете покойного. А меня не оставляла уверенность, что я смогу обнаружить там что-то такое, что прольет свет на причину его неожиданной гибели.
Проводив своего гостя, я собиралась прилечь на часок-другой, чтобы ночью быть в хорошей форме, но в это время услышала Шурочкин голос.
Она, как выяснилось через несколько минут, тоже проводила собственное "расследование", если предпринятые ею шаги можно назвать этим серьезным словом.
- Катенька, дружочек, я за тобой, - еле переведя дыхание, выпалила она, войдя ко мне в комнату.
Она была уже во всем черном, и мне это сразу не понравилось. Хотя я понимаю, что такое первая любовь, и постаралась не показать виду, что мне это не по вкусу.
- Ты отдыхаешь - извини, но без твоей помощи мне не обойтись, - еле слышно проговорила она и присела на краешек моей кровати.
- Еще что-нибудь стряслось? - настороженно спросила я. Честно говоря, после всей этой истории с карликами у меня на душе остался неприятный осадок. И реальность приобрела какие-то искаженные и даже уродливые черты.
- Нет, - поспешила успокоить меня Шурочка, - больше ничего не случилось. Но... даже не знаю, как тебе сказать... Ты будешь смеяться.
- Смеяться я сегодня точно не буду, - заверила я ее, - так что рассказывай смело.
- Ты не очень веришь в подобные вещи, но я тебя умоляю. Ты же знаешь, чем для меня был Костя...
Я не стала с ней спорить по поводу последнего заявления, а только еще раз спросила:
- Так чего же ты от меня хочешь?
Шурочка собралась с духом и произнесла решительно и крайне напористо, заранее рассчитывая на продолжительную борьбу:
- Тут недалеко живет одна женщина...
- Гадалка что ли? - предположила я и оказалась недалека от истины.
- Не гадалка, к ней половина города за советом ходит... Она... ясновидящая.
- Шурочка, ты с ума сошла.
У нее в ответ на эти слова слезы навернулись на глаза, и она прошептала голосом несчастного ребенка:
- Она может нам сказать, почему умер Костя...
Спорить с ней в таком состоянии не имело смысла, и я со вздохом стала готовиться в дорогу.
Не то, чтобы я совсем не верила в подобные вещи, но за свою короткую жизнь я успела повидать слишком много шарлатанов. Тем более, что к этой "ворожее" по словам Шурочки ходило половина Саратова. Время от времени у нас в городе появлялись подобные субъекты, и на какое-то время превращались в объект массового паломничества.
Особенно мне запомнился один юродивый, который называл себя странным именем Алексей-С-Гор-Вода и круглый год ходил босиком. Он произносил в моменты "прозрений" нечто нечленораздельное, и его почитатели тщетно пытались проникнуть потом в смысл этой абракадабры. В основном это был абсолютно бессмысленный набор слов и звуков, но количество его приверженцев росло с каждым днем. Не знаю, чем бы это закончилось, но в один прекрасный день он украл у очередного своего прихожанина бумажник и - недолго думая отнес в ближайший кабак. На этом его карьера закончилась, и бывшие почитатели постарались вычеркнуть из памяти свои к нему визиты, во всяком случае, прилюдно о них не поминали.
Но эта история, как и многие ей подобные, ничему не научила моих доверчивых земляков. Уже через полгода в городе появилась "Блаженная Матрена", и мало-помалу к ней потянулся народ...
Так что пошла я к этой ведьме только из уважения к переживаниям своей подруги. И не ожидала от этого визита ничего хорошего. Более того, я не воспользовалась своим экипажем, а послала за извозчиком. Мои лошади слишком известны в городе, чтобы появляться на них в сомнительных местах. И одеться постаралась как можно незаметнее...
***
- Заходите, чего стали? - произнес неожиданно певучий голос из полумрака низкой прихожей. Огня в доме не зажигали, хотя на улице уже смеркалось.
- Заходи, - тихо, как в церкви, шепнула мне Шурочка, и подтолкнула меня вперед.
Дом, в котором снимала квартиру ворожея, находился недалеко от центра города, но и до сих пор в Саратове остались странные места, которые внешним видом и отдаленно не напоминают городских улиц. В двух шагах от них светят фонари и ездят автомобили, а тут и по сей день пахнет навозом, по улице ходят коровы и овцы, петухи заливаются во все горло, и невозможно поверить, что на дворе конец девятнадцатого столетия. А в те времена и подавно.