Страница 7 из 10
- Вот, пожалуйста, - протянул он мне высокий чистый стакан с водой, зайдя в комнату и обнаружив меня на том же месте, то есть сидящей на диване с испуганным лицом.
Я сделала несколько глотков и поспешила на выход. Теперь мне уже не хотелось встречаться с Всеволодом Ивановичем, тем более, что в этом случае мне пришлось бы объяснять ему причину своего визита. А мне это было ни к чему.
- Знаешь, - сказала я Дмитрию, когда мы спустились с ним на первый этаж, - пожалуй, не надо говорить Всеволоду Ивановичу о том, что я была тут...
Цель моя была достигнута. Я узнала и увидела все, включая и такие подробности, на которые не могла и надеяться, если бы застала в доме Всеволода Ивановича. Единственное, в чем у него было передо мной преимущество, это в том, что он в спокойной обстановке имел возможность произвести тщательный досмотр помещения, иначе говоря - обыск. И по свидетельству Дмитрия - занимался этим большую часть сегодняшнего дня. Правда, без особых успехов.
Так или иначе, я решила поскорее покинуть этот дом.
- Он обидится, что я его не дождалась, а мне уже пора домой. Видимо, такие зрелища все-таки не для женских глаз... Пусть это останется нашей с тобой маленькой тайной, - снова подмигнула я Дмитрию, и он в ответ прищурился с хитрым видом.
"Господи, - подумала я, - как ты был мальчишкой, так и остался". И совсем было собралась выйти под дождь, но в этот момент меня посетила еще одна, как мне показалось в тот момент, очень удачная мысль.
- Чем бы мне накрыться? - жалостно произнесла я и посмотрела на Дмитрия несчастными глазами. - Зонт, к сожалению, я оставила в карете...
И он тут же побежал выполнять мою просьбу. И отсутствовал минут пять, на что я и надеялась, хотя уже через несколько мгновений то дело, ради которого все это затеяла, было сделано.
Я немного отодвинула засов черного хода. И теперь при необходимости могла вернуться в этот дом в любое время. Достаточно было слегка потрясти тяжелую дверь, и она бы открылась, но со стороны это было совершенно не заметно.
Когда Дмитрий выскочил из коридора с большой темной шалью в руках, я уже стояла со скучающим выходом у порога как ни в чем ни бывало.
- Зонта не нашел, может быть, это сгодится? - протянул он мне тяжелую шаль.
- Мне бы только до кареты добежать, - успокоила я его , - а у кого вы ее достали?
- Да на кухне лежала, может слуги... - замялся Дмитрий.
- Ну, это вряд ли, - рассмеялась я. - Постараюсь при случае побыстрее вернуть ее хозяину, кем бы он ни был. А то еще подаст на меня в суд за воровство...
Дмитрий добродушно заржал, а я, накинув на голову и плечи старую, но еще плотную материю, вышла на улицу.
Несмотря на это, с меня лило в три ручья, когда я, наконец, вернулась в карету.
- Ну, как? - спросил меня Петр, едва я пришла в себя после холодного душа. - Я уже начал волноваться.
- И, чтобы успокоиться, приняли немало успокоительного, - погрозила я ему пальцем, почувствовав устойчивый запах коньяку.
- Так это я еще у вас... с кофе, - немного смутился Петр.
- Я вас ни в чем не упрекаю, - великодушно произнесла я, потеплее закуталась в мокрую шаль и приказала Степану возвращаться.
За время моего отсутствия колеса на четверть погрузились в мокрую землю, и лошадям пришлось поднатужиться, чтобы стронуть карету с места.
По дороге я успела сообщить Петру все, что мне удалось узнать за этот час. Он внимательно слушал меня и перебил всего пару раз, чтобы задать тот или иной вопрос.
Когда мы подъехали к моему дому, дождь почти прекратился, причем так же неожиданно, как и начался.
- Как же это я забыла? - сокрушалась я, вылезая из кареты.
- О чем? - спросил не пропускавший ни единого моего слова Петр Анатольевич.
- Дмитрий не хотел меня пускать, приняв за кого-то другого, объяснила я ему. - И у меня создалось впечатление, что этот кто-то очень хотел туда попасть. Кто и зачем? Вот что меня интересует. Хоть поворачивай назад оглобли, ведь собиралась же спросить...
- Это будет выглядеть странно. Даже для такого лопуха, как ваш Дмитрий, - улыбнулся Петр.
- Более, чем странно, - согласилась я. - Придется узнавать все самой. Хорошо, что на этот случай я оставила себе лазейку.
- О чем это вы, Катенька? - подозрительно прищурился Петр Анатольевич. - Интуиция подсказывает мне, что кое-что вы мне не рассказали. И это кое-что - если не ошибаюсь - едва ли не самое главное...
- Не знаю, - задумалась я, - может быть, вы и правы...
- Так что же это?
- Какие у вас планы на сегодняшний вечер, вернее, на сегодняшнюю ночь?
- Вы меня пугаете, - сделал страшные глаза Петр Анатольевич. - Вы хотите назначить мне свидание?
- Да, причем в полночь и разумеется на кладбище... - пошутила я. - Да нет, Петр Анатольевич, все гораздо проще, просто я хочу вернуть покойному его шаль... или кому она там принадлежит?
- Вы собираетесь проникнуть в дом? Ночью? Каким же образом?
- У меня такое впечатление, Петр Анатольевич, что вас сегодня подменили, с каких это пор вас стали волновать такие мелочи? Благоразумие никогда не было вашим коньком - уж не начинаете ли вы стареть?
- Ни в коем случае, моя старость, как у Кащея бессмертного - на кончике иглы, а игла та в яйце...
- Вы собираетесь рассказывать мне сказки?
- Нет. Но кое-что рассказать, видимо, придется.
- Да? И что же это такое?
- Похоже, я могу вам сказать, кто кроме вас сегодня пытался попасть в гости к покойному...
- Если вы с помощью этой наглой лжи надеетесь выманить у меня еще бутылку коньку, то у вас этот номер не пройдет.
- А если это не ложь?..
- Тогда... разрешите пригласить вас на чашечку кофе.
Разговор мы продолжили за столом. И коньяком мне все-таки пришлось пожертвовать.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
- Там происходило что-то странное, - загадочным голосом начал Петр Анатольевич, когда мы перекусили, и наступил черед кофе и разговоров.
- Нельзя ли поконкретнее? - попросила я, зная манеру Петра Анатольевича начинать издалека. Чем значительнее для собеседника была информация, тем дороже он всегда стремился ее продать.
- Можно, - неожиданно легко согласился он. Видимо, рюмка старого коньяку, которую он выпил за минуту до этого, сделала свое дело, а может быть, просто решил ради разнообразия изменить любимой привычке.