Свадебный водоворот

Он замер, почувствовав, как она напряглась в его объятиях.

- Не надо, - прошептала она.

Прежде чем Остин успел спросить ее, что случилось, она высвободилась из его рук и села, прикрываясь покрывалом. Он тоже сразу же сел.

- Элизабет? Что с тобой?

Она не ответила. Он взял ее за подбородок и повернул к себе, чтобы посмотреть ей в лицо.

Она плакала. Ее глаза казались огромными золотисто-карими колодцами, полными боли. Из них исчезла обычная теплота - теперь они были пустыми, и его сердце сжалось. Он отпустил ее подбородок и схватил за руки.

- Что случилось? Тебе больно?

Вместо ответа она продолжала смотреть на него полными страдания глазами. Его охватила паника. Он слегка встряхнул ее.

- Скажи мне, что случилось?

- Я... я должна что-то сказать тебе.

- Об Уильяме?

- Нет. О себе.

А, так вот в чем дело: очевидно, она наконец решила раскрыть ему свою тайну - объяснить, почему она так внезапно уехала из Америки.

Облегчение оттеснило страх, и он отпустил ее руки. Видимо, она уже достаточно доверяла ему, чтобы раскрыть свою душу. А если она доверяет ему, то разве не логично предположить, что скоро возникнет и любовь?

Боже, да не собирается ли она сказать, что любит его? А если так, то ей, без сомнения, трудно решиться на этот шаг, потому что она не знает, какие чувства испытывает к ней он. Потому что он никогда ей о них не говорил. Она, вероятно, боится, что он отвергнет ее любовь.

Но он может развеять ее страх тремя простыми словами.

- Элизабет, я...

- Я лгала тебе.

Конечно, не эти слова он надеялся или ожидал от нее услышать.

- Что ты сказала?

Вместо ответа она отвела его руки и подняла с пола рубашку. Надев ее, она стянула ее на груди и затем протянула ему его шелковый халат. Он набросил халат и завязал пояс, глядя, как она постепенно отодвигается от него. Лишь оказавшись на значительном расстоянии, она заговорила:

- Я солгала тебе, когда сказала, почему я оказалась здесь, в Англии.

- В самом деле? Разве ты не приехала навестить свою тетку?

- Нет. Я приехала, чтобы жить у нее.

- Дорогая, ну какая же это ложь? - Он потянулся к ней, но она покачала головой и отклонилась назад.

- Ты не понимаешь. Я вынуждена была приехать сюда. Я не хотела, но мне больше некуда было ехать.

- Что ты хочешь этим сказать?

Она глубоко вздохнула:

- После смерти отца мне было невыносимо оставаться одной в нашем доме. Незамужняя дама, живущая одна, - это почти неприлично. И по правде говоря, мне было страшно одиноко. Дальние родственники отца, Лонгрены, жили в том же городе, что и мы, и они предложили мне переехать к ним. Это казалось прекрасным решением, потому что я их очень любила, а их дочь Альберта была моей лучшей подругой. Я продала свой дом и поселилась у них.

Он вспомнил фамилию Лонгрен: именно ее упоминал Майлс, когда рассказывал, что ему удалось узнать об Элизабет.

- Продолжай.

- Мне нравилось быть членом этой семьи, и младшие дети (все трое плутишки) были очаровательны. Почти два года все шло прекрасно. - Глядя на ковер, она ломала пальцы. - Потом Альберта встретила Дэвида.

Остин пристально смотрел на нее, заставляя себя молчать, чтобы дать ей возможность рассказать свою историю.

- Дэвид приехал из Бостона, где работал на конном заводе. Он прекрасно разбирался в лошадях и был талантливым ветеринаром, и мистер Лонгрен сразу же нанял его. Дэвид был очень привлекательным молодым человеком, и все дамы в него влюблялись.

Остин сжал кулаки:

- Включая тебя?

- Должна признаться, когда я впервые его увидела, то подумала, что он красив и обаятелен. - Элизабет замолчала, а затем тихо добавила:

- Но потом я дотронулась до него.

- И что ты увидела?

- Ложь. Обман. Ничего определенного, но я поняла, что он не таков, каким кажется. Я заставила себя не думать об этом. В конце концов, пока он хорошо работал на мистера Лонгрена, мне дела не было до его прошлого. Я убедила себя в том, что он хочет начать новую жизнь и заслуживает, чтобы ему дали такой шанс. Но спустя несколько недель Альберта сказала мне, что влюблена. В Дэвида.

Элизабет заходила по комнате;

- Я очень обеспокоилась. Осторожно сказала ей, что она недостаточно хорошо его знает, но она не хотела меня слушать. Никто в городе - и Альберта тоже - не знал о моих видениях. Это проявлялось нечасто, и, как ты знаешь, в них трудно поверить или признать, что они существуют. Поэтому я не решалась рассказать ей, особенно когда то, что я чувствовала, было так неопределенно. И конечно же, я не хотела бы разрушить счастье Альберты, в случае если я ошибалась. Мне было необходимо узнать о нем побольше, выяснить, действительно ли он был бесчестным человеком. Мне надо было дотронуться до него или до чего-либо, принадлежавшего ему. - Элизабет перевела дух и взволнованным голосом продолжала:

- На следующий день я отправилась на конюшню и поговорила с Дэвидом. Я трогала его инструменты, а затем мне удалось подержать его руку под тем предлогом, что я хочу осмотреть порез на его пальце. И мои подозрения подтвердились.

- Что же он сделал?

- Точно не знаю, но он с позором уехал из Бостона. Я поняла, что он лжец и обманщик. Я знала, что он нуждался в деньгах, а Лонгрены были достаточно богаты. Но хуже всего - я знала, что он разобьет Альберте сердце. Я молилась, чтобы ее чувства к нему изменились, но спустя две недели они с Дэвидом объявили, что собираются пожениться. Через месяц. Элизабет перешла на шепот:

- Я не знала, что делать. Она была так в него влюблена, я не могла убедить ее, что она делает страшную ошибку. Я снова старалась осторожно ее предупредить, но напрасно. Наконец, накануне свадьбы, я рассказала ей нет, не о своих видениях, но о том, что у меня есть причины думать, что Дэвид - бесчестный человек и не подходит ей. Что он принесет ей одни лишь страдания.

Боль, звучавшая в ее голосе, тронула Остина.

- И что она сказала?

Элизабет грустно усмехнулась:

- Она наотрез отказалась слушать. Затем обвинила меня в том, что я ревную, что хочу сама заполучить Дэвида. Он рассказал ей, как я приходила к нему на конюшню, и, очевидно, убедил ее, что я приходила туда в надежде его покорить. Я не могла поверить, что Альберта так обо мне подумала, но именно так оно и было.