Страница 43 из 84
Элизабет не шевелясь смотрела на него широко раскрытыми глазами.
- И еще я думал, какой нежной должна быть твоя кожа, - продолжал он, касаясь пальцами ее щеки, шеи и маленькой ямочки на ключице.
Она тихо вздохнула, когда его пальцы скользнули вниз и коснулись ее почти обнаженной груди. Положив руки ей на плечи, он осторожно спустил халат с ее безвольно опущенных рук, и тот волнами собрался у ее ног. Остин не мог найти слов и не мог оторвать от нее взгляда - от ее необычной красоты и глаз, в которых разгоралось пламя желания.
- О чем ты сейчас думаешь? - прерывистым шепотом спросила она.
- Я бы предпочел показать тебе.
Остин взял в ладони ее лицо, чувствуя, как беспокойно бьется на шее пульс - почти так же часто, как и его собственный. Он наклонил голову и поцеловал ее: сначала нежно, а затем с нарастающей страстью требовательно прижался к ее губам. Когда Элизабет поняла его желание, она сама разжала губы и коснулась его языком. Он не сдержал стона и прижал ее к себе, гладя спину, не прикрытую пеньюаром.
Его руки скользнули вниз, он обхватил ладонями ее округлые ягодицы и поднял ее, прижимая к своим бедрам. Она попыталась поглубже вдохнуть, но из горла вырвался хриплый стон, когда она ощутила это прикосновение.
- Боже, как хорошо! - прошептал он ей на ухо. Она дрожала в его руках едва заметной дрожью наслаждения, которое пронизывало ее всю, до кончиков пальцев. - Чертовски хорошо.
Он удержался от искушения и, убрав руки с ее ягодиц, стал изучающе гладить ее тело, пока в его ладонях не оказались ее нежные груди. Она выдохнула его имя, когда он стал медленно обводить пальцем ее прикрытые легким шелком соски.
Ее груди заполнили его ладони. Он нежно ласкал острые от возбуждения соски, не переставая следить за ее лицом. Он проник под ткань и дотронулся до ее нежной кожи - ее щеки залил румянец, глаза закрылись.
- Посмотри на меня, Элизабет, - тихо попросил он, осторожно играя ее сосками. - Я хочу видеть твои глаза.
Она с трудом подняла веки и посмотрела на него затуманенным взглядом. Он начал медленно снимать с Элизабет пеньюар.
Постепенно она вся открывалась его взору - медленная чувственная пытка для Остина, ибо желание его разгоралось. Высокая грудь. Острые розовые соски, ждущие его ласки. Тонкая талия, переходящая в округлые бедра. Рубашка выскользнула из его рук и упала вниз, открыв его взгляду соблазнительное гнездышко каштановых волос там, где заканчивались ее стройные ноги, казавшиеся бесконечными. Он мгновенно представил себе, как эти ноги обвивают его талию, и желание взорвалось в нем.
- Элизабет... ты прекрасна... ты совершенство... - Остин знал, что ему будет хорошо с ней, но она буквально ошеломила его. Наклонившись, он поднял ее на руки и, подойдя к кровати, осторожно опустил ее на простыню. Быстро, насколько позволяли непослушные руки, он разделся и лег рядом с ней.
Она тотчас же приподнялась на локте и с жадным любопытством осмотрела его с головы до ног. Он постарался лежать спокойно и дать ей удовлетворить свое любопытство.
- Я никогда раньше не видела голого мужчину, - сказала она, глядя на него взглядом, заставлявшим его тело пылать.
- Рад это слышать.
Она смотрела на его восставший орган, который под ее пристальным взглядом болезненно набух.
- Скажи мне, все мужчины такие же... внушительные, как ты?
- Боюсь, что не знаю, - проворчал он, не представляя себе, что кто-то еще может испытывать такую силу желания, как он в эту минуту. А она ведь даже не дотронулась до него.
Ему невыносимо хотелось почувствовать ее, познать ее. В объятиях, в поцелуях. Сейчас же.
Осторожно толкнув ее на подушки, он опустил голову и обхватил губами набухший сосок. Тяжело дыша, она запустила пальцы в его волосы и выгнула спину, предлагая себя его требовательным губам. В ответ на ее молчаливую просьбу он ласкал губами и языком то одну ее грудь, то другую.
- О Боже, - выдохнула она, - я чувствую, что...
Голос у нее прервался, перейдя в чувственный вздох. Он поднял голову.
- Что, что ты чувствуешь? - Ее вид: распущенные великолепные волосы, соски, возбужденные его ласками, глаза, потемневшие от страсти, - почти лишил его самообладания.
- Мне так тепло. А я дрожу. И жду... - Она беспокойно задвигалась, и он сжал челюсти, когда ее живот прикоснулся к его возбужденному органу.
О да, он понимал эти чувства, но он сгорал от желания. И дрожал от нетерпения. И сходил с ума. Никогда еще он не желал женщину так сильно. Так сильно, что у него дрожали руки. Так сильно, что утратил ясность мыслей.
Остин провел рукой по ее животу, и глубокий вздох вырвался из ее груди.
- Раздвинь ноги, - прошептал он. - Для меня.
Элизабет послушно раздвинула бедра, открывая ему доступ к самой интимной части своего тела.
Как только он коснулся ее, они оба не смогли сдержать стона. Очень осторожно, легкими круговыми движениями он возбуждал ее, пока ее бедра не начали подниматься и опускаться под его рукой, разжигая в нем настолько сильное пламя страсти, что оно грозило разрушить его твердое намерение не спешить.
С большой осторожностью он ввел в нее палец. Бархатистая теплота обхватила его. Внутри было так тесно... так горячо и влажно. Его тело дернулось, и мелкие капли пота покрыли лоб.
Их взгляды встретились. Она с нежностью дотронулась до его лица.
- Остин.
Его имя, произнесенное хрипловатым, полным страсти голосом, заставило его потерять остатки самообладания, и он начал медленно, осторожно входить в нее, пока не почувствовал преграду. Он попытался преодолеть это препятствие, не причиняя боли, но это оказалось невозможным. Зная, что ему следует сделать, и не в силах больше терпеть, он, крепко сжав руками ее бедра, с силой глубоко вошел в нее.
От ее вскрика у него сжалось сердце.
- Прости меня, дорогая, - прошептал он, с трудом найдя в себе силы не двигаться. - Я сделал тебе больно?
- Только на секунду. Скорее, ты удивил меня. - Элизабет чуть заметно улыбнулась ему. - Удивил меня чудесным образом. Пожалуйста, продолжай.
Остин не нуждался в повторном приглашении. Опершись на руки, он медленно входил и выходил из влажной теплоты, почти до конца, только затем, чтобы снова глубоко погрузиться в ее сладостную плоть. Она не сводила с него глаз, а он следил за каждой искрой наслаждения, мелькавшей в глубине ее глаз. Ее бедра двигались в одном ритме с ним, и он сжимал зубы, стараясь сохранить над собой контроль, твердо решив доставить ей наслаждение прежде, чем позволит это себе. Но - впервые в жизни - он понял, что едва ли сможет выдержать. Тело его покрылось потом, и даже плечи болели от напряжения, с которым он сдерживал свой оргазм.