Страница 3 из 84
Увидев потерянную туфлю, он достал ее и, поднявшись, протянул девушке:
- Возьмите.
- Благодарю вас, сэр.
Приподняв повыше юбки, она надела туфлю на обтянутую чулком ногу. У нее были красивые тонкие лодыжки и удивительно маленькие для ее роста ступни. А ее рост он определил приблизительно в пять футов семь дюймов. "Выше, чем требует мода, но очень хороший рост", - подумал он. Он поднял взгляд к ее лицу. Ее голова прекрасно устроилась бы на его плече, и ему не надо было бы тянуться к ее невероятно соблазнительным губам...
Его кинуло в жар. Черт побери, в своем ли он уме? Один взгляд на ее лодыжку, и он потерял голову. Остин заставил себя отвести взгляд от ее губ и сосредоточиться на котенке, уютно угнездившемся у нее на руках. Котенок зевнул, широко раскрыв крошечный ротик.
- Кажется, Чертвозьми не прочь поспать, - заметил Остин.
- Чертвозьми?
- Да. Одна из кошек десять недель назад окотилась. Когда Мортлин, конюх, обнаружил семейство в конюшне, он воскликнул: "Черт возьми, только посмотрите на этих котят!" - Невольно на губах Остина появилась улыбка. Надо признаться, сейчас нам повезло. В прошлый раз котята родились на постели Мортлина, и имена, которыми он их окрестил, были гораздо... э... выразительнее.
На ее щеках появились две ямочки.
- Боже, кошка, кажется, не теряет времени!
- Без сомнения.
- Похоже, вы знаете все о Чертвозьми и его маме. Вы живете неподалеку?
Остин посмотрел на нее в замешательстве: вероятно, она была единственной женщиной во всем королевстве, которая не ведала, кто он такой.
- Да, я живу неподалеку.
- Как же вам повезло! Здесь просто чудесно! - Она устроила Чертвозьми поудобнее. - Но как ни приятно с вами разговаривать, я должна идти. Не могли бы вы показать мне дорогу к конюшне?
- К конюшне?
- Да. - Она лукаво посмотрела на него. - Для тех, кто не знаком с американским жаргоном: это место, где содержатся лошади. И поскольку Чертвозьми живет там, его мама, бесспорно, ищет его.
Это замечание позабавило Остина, и он спросил:
- Может быть, вы позволите мне проводить вас?
На лице девушки мелькнуло удивление. Она не решалась принять его предложение.
- Очень любезно с вашей стороны, сэр, но в этом нет необходимости. Ведь вам хочется остаться и побыть в уединении.
Да, разумеется, ему этого хотелось. Разве нет? Но мысль остаться наедине со своими думами неожиданно утратила свою привлекательность.
Остин не ответил. Она добавила:
- Или, может, вы предпочитаете вернуться на бал?
Он подавил дрожь.
- Я совсем недавно сбежал с бала и пока не стремлюсь туда вернуться.
- В самом деле? Вы не любите празднества?
Он хотел отделаться вежливой ложью, но передумал.
- По правде говоря, нет. Я терпеть не могу эти светские вечера.
Она широко раскрыла глаза.
- Боже, я думала, что я одна такая!
Он не мог скрыть своего удивления. Для всех женщин, которых он знал, смысл жизни заключался именно в балах.
- Вы не получаете от них удовольствия?
В ее взгляде появилось страдальческое выражение, и она опустила глаза:
- Нет, боюсь, что нет.
Очевидно, кто-то жестоко обошелся с этой молодой женщиной - кто-то из приехавших на этот дурацкий бал. Остин прекрасно представлял, как светские красавицы, прикрывшись веерами, насмехаются над "выскочкой из колоний".
Правила хорошего тона требовали, чтобы он вернулся в дом и продолжал играть роль хозяина. Но он не испытывал желания делать это. Он подозревал, что в это самое время его мать с раздражением оглядывается вокруг, удивляясь, куда это он исчез и как долго собирается прятаться. Вспомнив, что его мать подыскивает ему невесту и надеется сегодня свести его по крайней мере с двумя десятками девушек, достигших брачного возраста, он еще больше укреплялся в своем решении не возвращаться на бал.
- Нам обоим явно не хватает свежего воздуха, - улыбнулся он. Пойдемте. Я провожу вас к конюшням, а вы сможете рассказать мне о ваших с Чертвозьми приключениях.
Элизабет колебалась. Если тетя Джоанна узнает, что она была в саду наедине с джентльменом, то ей не избежать длинных нотаций. Но вернуться на бал в таком виде было просто невозможно. Кроме того, для одного вечера она настрадалась уже достаточно.
Она устала от взглядов и перешептываний у нее за спиной, потому что ей было интересно говорить о самых разных вещах, а не только о моде и о погоде. И она ничего не могла поделать с тем, что плохо танцевала и была выше, чем допускали приличия. Если этот джентльмен и знал обо всех насмешках, касающихся ее личности, он оказался достаточно вежлив, чтобы не показывать этого.
- Насколько я понимаю, вас никто не сопровождает, - повеселев, сказал он, - но даю вам слово, что не собираюсь вас похищать.
Убедив себя, что нет ничего плохого в том, что она примет его предложение сопровождать ее, Элизабет ответила:
- Хорошо, пойдемте.
Идя рядом с ним по тропе - оборка платья волочилась сзади, - она прижала к себе Чертвозьми и исподтишка взглянула на своего попутчика. Слава Богу, она не склонна к мечтательным романтическим вздохам, ибо этот человек, бесспорно, мог пробуждать такие чувства. Густые черные волосы обрамляли поразительно красивое лицо, казавшееся еще более интересным в изменчивом свете луны. Взгляд его был пристальным и глубоким, а когда он посмотрел на нее, у нее в туфлях невольно сжались кончики пальцев. Высокие скулы, прямой нос, твердая линия рта и полные губы, которые, как она уже знала, могли кривиться в усмешке. Она представила, как жестко эти губы сжимаются в гневе.
Признаться, в нем привлекало все. Но ей не было никакого смысла интересоваться этим незнакомцем. Едва только он узнает, какую неудачу она потерпела в обществе, он наверняка откажется от нее, как это сделали многие.
- Скажите мне, мисс Мэтьюз, с кем вы приехали на бал?
- С моей тетей, графиней Пенброук.
Он задумчиво посмотрел на нее:
- В самом деле? Я знал ее покойного мужа, однако понятия не имел, что у них есть американская племянница.
- Моя мать и тетя Джоанна сестры. Мать поселилась в Америке, когда вышла замуж за моего отца, американского врача. - Она искоса взглянула на него. - Моя мать родилась и выросла в Англии, так что наполовину я англичанка.