Страница 2 из 84
- Почему, о почему же кто-то должен был увидеть это?
- С вами все в порядке? - повторил он, сдерживая растущее раздражение.
- Да, конечно. Мое здоровье всегда было очень крепким. Спасибо, что спросили.
- Могу я вам чем-либо помочь?
- Нет, благодарю вас. Гордость требует, чтобы я сама выпуталась из этой очередной истории в бесконечной цепи моих недоразумений.
Она не шевелилась. Наступила мучительная пауза.
- Вы собираетесь встать?
- Нет, не думаю, что мне следует вставать. Но еще раз спасибо, что спросили.
Остин до боли сжал зубы и подумал, сколько же шампанского выпила девица.
- Вы под хмельком?
Она подняла голову выше:
- Не знаю. Полагаю, что это возможно. Что значит "под хмельком"?
Несмотря на раздражение, он обратил внимание на ее заметный акцент. Прикрыв глаза, он едва сумел сдержать стон.
- Американка?
- О, ради всего святого! Клянусь, если кто-нибудь еще задаст мне этот вопрос... - Она замолчала и уставилась на его колени. - Совершенно очевидно, что я американка. Всем известнр, что англичанку никогда не увидят растянувшейся плашмя на траве в такой позе, потерявшей всякое чувство собственного достоинства. Боже упаси!
- По правде говоря, вас выдает не ваша поза, а акцент, - сказал Остин, глядя на ее макушку. К его раздражению приметалось удивление: девица оказалась чертовски наглой. - Для тех, кто не знаком с английским жаргоном, поясню, что быть "под хмельком" означает злоупотреблять крепкими напитками.
- Злоупотреблять? - сердито повторила она.
Проделав несколько далеко не изящных, но тем не менее вполне успешных движений, она неуклюже встала на ноги и, упершись руками в бока, воинственно вздернула подбородок:
- Я не злоупотребляла, или как это там, сэр. Я всего лишь споткнулась.
Что бы ни собирался ответить Остин, этот ответ замер у него на губах, когда он взглянул на нее.
Она была удивительно привлекательна.
И в совершенно ужасном виде.
Ее прическа, как он предположил, прежде представляла собой уложенный на макушке шиньон, теперь он безнадежно сполз влево. К блестящим каштановым волосам прилипли листья и ветки, а несколько прядей торчали в разные стороны. Все вместе это походило на кривобокое птичье гнездо.
Подбородок украшало грязное пятно, а к нижней губе - очень соблазнительной нижней губе - прилипла травинка. Остин медленно перевел взгляд на ее светлое платье, помятое и в пятнах от травы. Кружевная обор ка, идущая по подолу, сзади отстала от платья, являя собой результат того треска рвущейся материи, который он слышал. И кажется, она потеряла туфлю.
Остин не мог понять, возмущает его ее вид или забавляет. Кто, черт побери, эта растрепанная женщина и как она оказалась гостьей в его доме? Каролина с матерью составляли список гостей - очевидно, они ее знали. Но почему не знал он?
И так как она назвала его "сэр", было очевидно, что она тоже его не знала, и это удивило его. Похоже на то, что каждая живущая в Англии женщина следует за ним по пятам, стремясь завоевать его благосклонность.
Но к данной женщине это явно не имело отношения. Она смотрела на него с таким выражением, что его можно было понять лишь как "я хочу, чтобы вы ушли". Этот взгляд, с одной стороны, вызывал у него неприязнь, с другой пробуждал интерес.
- Может быть, вас не затруднит рассказать мне, почему вы прятались в кустах, мисс?.. - спросил он, все еще недоверчиво относясь к ее столь внезапному появлению. Нет ли поблизости ее матери и толпы разъяренных дуэний, готовых выскочить из-за кустов и заявить, что он опозорил ее?
- Мэтьюз. Элизабет Мэтьюз. - Она неловко присела в реверансе. - Я не пряталась. Я проходила мимо и услышала, как мяукает котенок. Бедняжка запутался в кустах; Мне удалось вызволить его, но сама я застряла...
- Где ваша дуэнья?
Она смутилась.
- Я... э... мне удалось сбежать, пока она танцевала.
- А она не прячется в кустах?
Ее, казалось, так изумил его вопрос, что Остин понял: либо она здесь одна, либо она самая прекрасная актриса из всех известных ему. Но он подозревал, что она плохая актриса. Уж слишком выразительные у нее глаза.
- Вы спрашиваете, не прячется ли кто-нибудь в кустах? Моя тетя леди, и она не станет прятаться. - Она взглянула на него. - О Боже! Я, должно быть, действительно ужасно выгляжу: у вас какое-то странное выражение лица. Как будто вы попробовали чего-то кислого.
- Вы выглядите... прекрасно.
Она расхохоталась:
- Вы, сэр, или невероятно галантны, или очень близоруки! Может быть, того и другого понемножку. Хотя я и ценю вашу попытку пощадить мои чувства, но уверяю вас, в этом нет необходимости. За три месяца пути в Англию на несущемся по ветру корабле я уже привыкла к своему устрашающему виду.
Она наклонилась к нему, словно собираясь поделиться какой-то страшной тайной, и он почувствовал запах ее духов. Она пахла сиренью, аромат которой был ему хорошо известен, поскольку сады изобиловали этими лиловыми цветами.
- Англичанка, плывшая на нашем корабле, любила поворчать о "выскочках из колоний". Слава Богу, ее здесь нет и она не видела, как я свалилась. Вытянув ногу, она осмотрела оставшуюся, всю в травяных пятнах, туфлю и тяжело вздохнула. - Боже, я настоящее посмешище! Я...
Ее слова были прерваны мяуканьем. Посмотрев вниз, Остин заметил крошечного котенка, выскочившего из-за кустов и вцепившегося в волочившуюся оборку платья мисс Мэтьюз.
- А, вот и ты! - Она подхватила пушистый комочек и почесала его за ушками. Котенок тотчас же громко замурлыкал. - Может, ты заметил по дороге мою туфлю, дьяволенок? - тихонько спросила она у пушистого шарика. - Думаю, она застряла где-нибудь в этих кустах. - Она повернулась к Остину:
- Вас не очень затруднит, если вы посмотрите там?
Он уставился на нее, стараясь скрыть изумление. Если бы кто-нибудь сказал ему, что его поиски уединения превратятся в поиски туфли какой-то сумасшедшей, он бы этому не поверил. Сумасшедшей, которая попросила его найти ее туфлю, словно он был младшим лакеем. Он должен был бы почувствовать себя оскорбленным. Но как только необъяснимое желание расхохотаться прошло, он уже смирился с уготованной ему участью. Присев, он заглянул в заросли кустарника.