Страница 15 из 26
Вернулся опять к берёзам, к соснам затем вернулся. Ездил налево, ездил направо. Час колесил по лесным дорогам. Устал. Истомился. Ободрался в лесных чащобах. Однако усадьбу нигде не нашёл. Вернулся Свистецкий к мосту через Нерль. Тут и попался ему мужик.
- Эй! - закричал Свистецкий. - Где здесь живёт Низгурецкий?
Объясняет ему мужик:
- Как поедешь, барин, лесной чащобой, так, проехав версту, увидишь ты три сосны. От сосен пойдут дороги: одна налево, другая направо. Так ты повертай налево. Проедешь ещё с полверсты, увидишь - стоят две берёзы. Тут снова пойдут дороги: одна налево, другая направо. Так вот езжай хоть направо, езжай хоть налево, приедешь к открытому месту...
- Так я уже там бывал, - перебил мужика Свистецкий. - Там поле кругом, да и только.
- Не сбивай, не сбивай, - осерчал мужик. - Как бы тут самому не спутать. Так вот, когда доедешь до поля, бери направо и краем леса держись ещё четверть версты. И вот тут-то... Да ты, боярин, и сам увидишь. Там осина ещё стоит.
"Ах, вот оно в чём! - догадался Свистецкий. - Про осину, видать, я забыл. Ну и хмельное вино попалось".
Поскакал Свистецкий опять к соснам, опять к берёзам, выехал к полю, свернул налево. И правда, увидел вдали осину.
Пришпорил Свистецкий коня, подъехал к осине и от страха едва не помер. На осине висел Низгурецкий.
Заголосил Свистецкий ужасным криком. Вспомнил Саратов, бросился прочь. Только побоялся он ехать лесом. Помчался полем к реке. Тут и наткнулся Свистецкий на пепелище, на сожжённый крестьянами барский дом. Лишь печь от него осталась.
Ширится. Ширится. Ширится. Разрастается пламя войны народной. Полой водой по стране идёт. За вековые и тяжкие муки платит сполна народ.
"ТИШАЙШИЙ"
- Эх, эх, - вздыхал боярин Яков Одоевский, - послал нам господь тишайшего.
"Тишайшим" называли царя. Царь Алексей Михайлович был грузен, мясист, однако характер и вправду имел спокойный.
Любил он охоту. Больше всего соколиную. Леса под Москвой завидные. Дружки у царя весёлые. Зверьё на охотника так и прёт.
Да пропади ты пропадом все дела в государстве, если вздумалось поехать царю на охоту.
Мог он гоняться за зверем и день, и второй, и неделю, и месяц. В Кремле бояре лишь сидели гадали, когда лесной загул у царя окончится.
Весть о восстании Разина застала царя как раз на охоте. Привёз её Яков Одоевский.
Доложил обо всём Одоевский.
- Образуется, образуется. Пошумит народ - успокоится, - ответил боярину царь.
Недолюбливал царь Одоевского. Нет царю от него покоя. Всё время Яков Одоевский с делами различными лезет. И голос у боярина тихий, вкрадчивый, словно глотка салом гусиным смазана. И видом своим уродлив. Скула лошадиная. Бельмо на глазу. И ходит кошачьим шагом. Нет бы ступать по-мужски, с достоинством.
Отправил боярина царь в Москву, сказал: через день приедет.
Однако приехал не скоро.
К этому времени разинцы взяли Астрахань.
- Вор Стенька смуту поднял великую, - доложил государю Одоевский. Астрахань взята боем.
- Образуется, образуется. Пошумит народ - успокоится, - ответил боярину царь.
Ответил - и тут же опять на охоту.
"Эх, эх, - вздохнул про себя Одоевский. - Послал нам господь зайчатника".
Когда царь снова вернулся в Москву, разинцы взяли Саратов.
- Царь-государь, - зашептал Одоевский, - вор Стенька вошёл в Саратов. Люди валят к разбойнику, аки на сладость мухи.
- Образуется, образуется. Пошумит народ - успокоится, - снова ответил царь.
И снова с дружками в леса уехал.
В третий раз вернулся с охоты царь. Новые вести несёт Одоевский:
- Царь-государь, вор Стенька прошёл Самару. Вся Волга в разбой ударилась. Татарва, черемисы, мордва, башкирцы - и эти к злодею кинулись. Зашаталась Русь, государь, зашаталась. Погибель идёт дворянству. Брось, государь, потехи. - Боярин повысил голос: - Али не царь ты уже дворянский!
- Ну и пристал ты, боярин, как клещ! - обозлился царь Алексей Михайлович. Даже обиделся: - А чей же я царь - холопий?
Обиделся царь, однако за зайцами на сей раз не поехал. Остался. Дал приказ собирать дворянское войско. К Волге идти походом.
ПИКЕЙНЫЙ ШКВАДРОН
Зашевелилась боярская Русь. Для борьбы с Разиным в разных русских городах срочно набирались войска.
Созывались стрельцы, пушкари, воротники. Брали в войска и дворян, и детей боярских. К местам сбора двигались копейщики, пикиреры, рейтары, драгуны, гусары, просто солдаты.
Орловский воевода Никифор Спесивцев собрал целый копейный шквадрон. Снаряжал долго. Следил, чтобы кони были у всех хорошие. Сбруя крепкая, сёдла прочные. Чтобы каждый имел боевое копьё. Чтобы у каждого был шишак железная шапка с наушниками. Чтобы шпага или сабля была у каждого.
Старых не брал.
- Тут нужен народ покрепче, позлей, помоложе. У молодых и характер решительнее, и силы побольше у них в руках, - рассуждал Никифор Спесивцев.
Осмотрел молодцов воевода. Что ни всадник, то богатырь. Что ни конь, то огонь и ветер.
- Мы же орловские, - говорил воевода. - Мы и тульских, и костромских, и тверских, и тамбовских - любого за пояс всегда заткнём. Будет царь-государь доволен.
Отписал Спесивцев царю, что собрал он пикейный шквадрон. Мол, молодец к молодцу. Кони сытые, копья острые. Ребята надёжные. Лютости в каждом на двух считай. Не будет пощады Разину.
Тронулись всадники в путь. Дорога через Тулу и Серпухов шла на Москву - там собиралось войско.
Проходит неделя, приезжает гонец:
- Ну, как шквадрон, воевода?
- Отправил, отправил. Молодец к молодцу. Будет царь-государь доволен.
Вторая неделя проходит. Снова в Орёл прибывает гонец:
- Где же шквадрон, воевода?!
- Отправил, отправил. Будет царь-государь доволен. Народ у меня надёжный. Молодец к молодцу. Попомнит Разин шквадрон орловский.
За вторым гонцом и третий вскоре сюда явился:
- Где же шквадрон, воевода?!
"Что за чудо, где же шквадрон?" - подумал и сам Спесивцев.
- Где?
А шквадрон в это время был уже на Дону. А с Дона пошёл на Волгу. Но не против Разина - к Разину шли пикиреры.
Часто такое тогда случалось. Бежали люди из войск боярских.
Приходили к Разину и стрельцы, и копейщики, и драгуны, и рейтары. Можно было встретить дворян и даже детей боярских.