Страница 45 из 57
- Совершенно верно.
- Но помещение выглядело бы точно так же, если бы неизвестное лицо подложило бы какой-то предмет, скажем, упаковку с наклейкой куда-нибудь в багаж, верно?
- Ну, не совсем. Когда человек что-то подкидывает, беспорядок бывает только в одном месте, а в остальном помещение остается нетронутым.
- Сформулирую вопрос иначе, - сказал Краудер. - Если какой-то человек осмотрит багаж с целью убедиться, что какого-то предмета там нет, а затем, проверив это, подсунет в вещи какой-то предмет, чтобы следователи его непременно отыскали, состояние вещей в номере разве не было бы именно таким, каким вы его обнаружили?
- Верно, - согласился свидетель, - действительно, когда наталкиваешься на подобный беспорядок, не можешь с уверенностью сказать, взяли ли какую-то вещь или просто нашли ее. И если нет точного перечня вещей, имевшихся в помещении, то не определишь с точностью, изъято ли что-нибудь из него или, наоборот, добавлено.
- Спасибо за объективное описание положения вещей, - поблагодарил Краудер. - Ценю вашу откровенность. Больше вопросов нет.
- Адвокату нет необходимости произносить речь! - взорвался Маршалл.
- Он просто благодарит свидетеля, - заметил судья Мейнли.
- Он не имеет права этого делать!
- Почему? Присяжных нет, это предварительное слушание дела, защитник никого не обижают. Более того, Суд тоже считает своим долгом поблагодарить свидетеля за похвальную откровенность... Вы свободны, мистер Элвин!
Элвин поспешно покинул возвышение.
- Позовите Ронли Эндовера.
Мейсон вопросительно оглянулся на Пола Дрейка. Тот пожал плечами, показывая, что он тоже не знал, что обвинение вызовет Эндовера в качестве своего свидетеля.
Эндовер был приведен к присяге, поднялся на возвышение, сообщил свое имя и адрес.
Заговорил Маршалл.
- Видели ли вы труп человека, что по данным коронера считался Монтрозом Девиттом?
- Видел.
- Знали ли вы этого человека при жизни?
- Да.
- Под каким именем вы его звали?
- Он называл себя Вестоном Хейлом.
- Вы делили с ним квартиру?
- Да.
- Известно ли вам, что при нем имелась сравнительно большая сумма денег наличными, когда он уезжал из Лос-Анджелеса?
- Да.
- Сколько денег он взял с собой?
- Пятнадцать тысяч долларов.
- Можете начинать допрос! - бросил Маршалл.
- Им займусь я, Дункан, - сказал Мейсон и обратился к свидетелю: Откуда вам известно, что у него было именно пятнадцать тысяч долларов?
- Потому что я сам дал ему эти деньги.
- Откуда вы их взяли?
- Я получил деньги по чеку, который он выписал на мое имя.
- Известно ли вам, было имя Вестон Хейл настоящим именем этого человека или оно вымышленное?
- Я считаю, что его действительно звали Вестон Хейл.
- Знаете ли вы, почему он называл себя вымышленным именем Монтроз Девитт?
- Нет.
- Знали ли вы, что он снимал квартиру, как Монтроз Девитт, вел совершенно другой образ жизни вне вашего с ним дома и даже имел другой счет в банке?
- Теперь знаю, раньше не имел понятия.
- Вы сами вручили ему деньги?
- Да.
- Когда?
- Девятого числа.
- Где?
- Он остановился возле нашего дома.
- Он поднимался в квартиру?
- Нет, просто притормозил машину, я подошел и вручил ему конверт с деньгами.
Мейсон нахмурился, задумался и, наконец, сказал:
- Больше вопросов не имею.
Маршалл вызвал коронера, затем патологоанатома, производившего вскрытие, и указавшего на наличие одной колотой раны на голове и многих на теле убитого.
- Раны были нанесены тонким острым предметом, сходным с ледоколом? спросил окружной прокурор.
- Да, сэр, - ответил свидетель.
После этого давала показания администратор отеля, показавшая, что в каждом номере имелся свой ледокол, что все они были одинаковы по внешнему виду, поэтому у них на ручках были выгравированы соответствующие номера, так что ледокол, обнаруженный в машине Лоррейн Элмор, согласно имеющемуся на нем номеру, был взят из шестнадцатой комнаты.
Краудер вопросительно посмотрел на Мейсона, спрашивая инструкций, но тот покачал головой и прошептал:
- Перекрестного допроса не будет. До сих пор вы все делали отлично, показания же этих свидетелей не имеют принципиального значения, пусть отправляются с миром.
Болдуин Маршалл, поднявшись, произнес трагическим тоном:
- Если Высокий Суд разрешит, моим следующим свидетелем станет Джордж Кесвик Летти. И после того, как он даст показания, адвокат может его допрашивать сколько угодно.
- Последнее замечание неуместно, - нахмурился судья Мейнли. - Если Джордж Летти ваш следующий свидетель, вызывайте его без ваших лирических отступлений.
- Да, Ваша Честь, - стушевался Маршалл, - но защита пыталась доказать, что была лишена возможности его допросить. Я хотел сообщить защите, что этот свидетель будет предоставлен для перекрестного допроса.
- Совершенно излишне сообщать нам прописные истины. Каждый адвокат знает, что он имеет право подвергнуть перекрестному допросу любого свидетеля, вызванного обвинением для дачи показаний. Ну, а поскольку вы так любезно даровали защите возможность допрашивать Джорджа Летти сколько угодно, Суд не будет ограничивать время допроса... А теперь вызывайте вашего свидетеля.
- Мистер Летти, займите место для дачи свидетельских показаний, попросил Маршалл.
Наступила минутная заминка, глаза присутствующих обратились к дверям зала... Наконец, на пороге появился Джордж Летти в сопровождении полицейского офицера. Он остановился, приняв эффектную позу, очевидно будучи в восторге от всеобщего внимания. Потом прошел нарочито небрежной походкой видавшего виды мужчины к свидетельскому креслу, поднял правую руку и отчеканил слова присяги.
Заметив в зале Линду Кэлхаун, он улыбнулся ей с видом коронованной особы, награждающей верного слугу за преданность.
- Ваше имя - Джордж Кесвик Летти, - сказал окружной прокурор, - вы помолвлены с Линдой Кэлхаун, которая является племянницей обвиняемой, не так ли?
- Да, сэр.
- Хорошо. Теперь я спрошу вас, где вы проживаете?
- В штате Массачусетс. В Бостоне.
- Вы там учитесь в университете?