Страница 42 из 48
- Что?! - вскричал Дубов.
- Ей грозит страшная смерть, - продолжал Чумичка. - И не когда-то вообще, а прямо сейчас. И если мы не вмешаемся, то будет поздно.
- Ну так полетели быстрее! - взревел Беовульф. - Эй, дружище Грендель, просыпайся, нас опять ждут великие дела!
Чумичка тем временем бормотал какие-то новые заклинания, отчего ковер-самолет резко ускорил ход. И вскоре на смену бескрайним полям Белопущенского княжества путникам предстали столь же бескрайние болота Новой Ютландии, перемежающиеся перелесками и озерцами. То тут, то там в едва занимающейся заре темнели рыцарские замки, хотя большинство из них на самом деле представляли собой обычный дом с одной-двумя башенками - как бы замок Беовульфа в миниатюре.
- Что поделаешь, - пояснил по этому поводу Беовульф, - так уж повелось у нас в Мухоморье: доблестных рыцарей что собак нерезаных, а замков на всех не хватает. Да и мне посчастливилось только потому, что мой предок был приближенным королевича Георга. Но вы не подумайте, наши рыцари хоть и небогатые, но самые всамделишние!
- Я в этом не сомневаюсь, - невпопад ответил Василий. Он не слишком внимательно слушал разглагольствования Беовульфа - его мысли были заняты совсем другим.
И вскоре ковер по команде Чумички стал снижаться - впереди показались смутные очертания королевского замка.
***
В кабинете покойного князя Григория шло чрезвычайное ночное совещание. За столом восседал глава тайного приказа барон Альберт, рядом с ним примостился старший воевода Селифан, остальные приближенные Григория разместились кто где на принесенных с собой стульях. Здесь же, стараясь особо не привлекать к себе внимания, находились и Каширский с Анной Сергеевной. Вид у всех присутствующих был более чем встревоженный, один лишь Альберт, насколько удавалось, старался держаться бодро и уверенно.
- Господа, я пригласил вас, дабы сообщить прискорбную весть: князь Григорий скоропостижно скончался, - негромко, но прочувствованно сказал барон. - А вернее, был злодейски убит.
- Кем? - истерично выкрикнул кто-то из дальнего угла.
На лице барона отразилось искреннее горе и возмущение:
- Князеубийцы - это так называемые доблестные рыцари Грендель и Беовульф, а также некто боярин Василий, - барон сделал паузу, как бы потрясенный наглостью злодеев. - Первые двое негодяев - подданные Ново-Ютландского короля Александра, а Василий хоть и прибыл из Царь-Города, но, насколько нам ведомо, сей поганец пользуется королевским расположением.
- Надеюсь, они схвачены живыми? - плотоядно оскалившись, спросил пожилой упырь, постельничий князя Григория.
- Увы, - горестно вздохнул барон Альберт, - им всем удалось бежать, так же как и их проклятому сообщнику, колдуну Чумичке. Я тоже дрался, не щадя живота своего, - барон выдержал эффектную паузу, чтобы все запомнили его героизм, - но что я мог сделать один против троих злодеев? И в этом явная недоработка, досадная оплошность нашей стражи и тайных служб.
- Мы должны объявить войну Мухоморью! - загалдели упыри. - Злодейство должно быть смыто кровью!
- Полностью согласен, - твердо сказал барон, когда шум смолк, - но в настоящее время перед нами стоят более насущные задачи. Что же до этого мерзкого Мухоморья и его жалкого короля Александра, то здесь своих целей мы добьемся иными средствами. Нынче же утром туда отправится известный вам князь Длиннорукий, а следом за ним... Ну, впрочем, это уже мелочи. Но главное, могу вас только заверить, господа, что и Александр, и его рыцари еще горько пожалеют о своих деяниях. - Барон вновь сделал многозначительную паузу, изобразив на своем челе великие заботы о судьбах государства. - Меня же сейчас гораздо более тревожит то, как будет продолжаться жизнь у нас, в княжестве Белая Пуща.
- А что, - удивился воевода Селифан, никогда не блиставший дальновидностью, - у нас-то все тихо да спокойно. А ежели чего, так войско на что? И ваш тайный приказ?
Барон, похоже, ждал подобного заявления.
- Боюсь, господа, что вы недооцениваете всей сложности положения, грустно покачал головой Альберт. - Тишь да покой в нашем княжестве держались лишь благодаря железной воле князя Григория. - Оглядев притихших соратников, барон спросил: - А что дальше будет? Вы же знаете наших людишек - им только волю дай... Да и упыри-вурдалаки на местах того гляди распоясаются. Кто может быть уверен, что нас с вами они станут слушаться так же, как князя Григория?
Собрание примолкло - умом каждый понимал правоту слов барона, хотя и согласиться с ними было нелегко. Тем более что если не все, то многие были бы не прочь занять место покойного князя, но получалось, что барон уже всех обскакал.
- Для того чтобы удержать власть, мы должны быть заедино, - будто прочитав их мысли, примирительно продолжал Альберт. - Все наши разномыслия не должны выходить за стены кремля. Вы согласны?
- Согласны! Заодно держаться надо! - раздались несколько голосов. Возможно, не очень искренних, но барону пока и этого было довольно. И за выкриками никто не услышал, как Анна Сергеевна тихо, но презрительно процедила:
- Бараны...
- Для того чтобы сохранить главное, иногда приходится поступиться малым, - уже вполне уверенно продолжал Альберт. - Мне кажется, покойный князь Григорий очень уж пережимал в некоторых вопросах, где следовало бы действовать более гибко. Знаю, что многие со мною не согласятся, но я считаю, что со временем нужно будет вновь разрешить службы в православных храмах...
Последние слова барона потонули в возмущенных выкриках:
- Как же это!.. Сколько мы с этой заразой боролись!.. Может, еще и кресты на куполах поставить?!.. Не бывать тому!..
Выждав, пока эмоции улеглись, Альберт терпеливо заговорил вновь:
- А мне, вы думаете, легко такое предлагать? Я такой же упырь как все вы, вид крестов и запах ладана мне так же ненавистны. Но даже Григорий за двести лет не смог искоренить их дурацкую веру. Мне уж сколько раз доносили, что многие наши подданные тайно собираются и отправляют православные обряды, во время которых предают анафеме князя Григория. Ну а если мы разрешим богослужения, разумеется, в строго очерченных пределах... - Поняв, что его аргументы не очень-то убеждают господ упырей и вурдалаков, барон обратился за помощью к Каширскому: - Давайте послушаем, что об этом говорит наука.